Айдар Павлов - Олеся и Арлекин
- Ну, погоди же, ворюга! - ворчит продавец и клянется при случае расквитаться с обидчиком. Уж ему-то известно, как насолить заведующему: Канио подозрителен, а у Коломбины среди покупателей есть молодой человек, Сильвио, вместе с которым она, по наблюдениям Тадео, кутит на не донесенную выручку с кассы.
Во время обеденного перерыва группа нетрезвых покупателей приглашает заведующего и весь персонал Хлебобулочной сходить в рюмочную. Канио, любитель этого дела, с радостью соглашается. Продавец Тадео придумывает дурацкий предлог, чтобы остаться в магазине.
Из толпы доносятся глумливые шутки:
- Смотри-ка, Канио! Продавец Тадео опять остается, чтобы заняться кассой Коломбины!
Радостный хохот Канио стихает. Задетый за живое, заведующий становится предельно серьезным. В певучей арии: "О, со мной, поверьте мне, игрой такой, опасно вам забавляться", - он говорит о своем безграничном доверии к Коломбине.
Магазин закрывается на обед. Дружным хором напевая: "Динь-дон... динь-дон..." - толпа вместе с заведующим направляется в кабачок. Заведующий уже принял сто грамм, забыл о проблемах, его настроение идеально.
Коломбина остается в зале одна. Подозрительный муж внушает ей тревогу, она исполняет арию "Как страшно он смотрел!". Но постепенно девушка успокаивается и начинает мечтать:
- Ах, если б касса в два раза больше стала!
Появление в зале продавца Тадео возвращает ее к действительности (сцена и дуэт "Зачем ты с ними не пошел?"). Тадео неожиданно обращается к Коломбине с пылкими признаниями в любви, но в ответ слышит лишь иронический смех (ария Коломбины “Тебе нужна не плоть моя, но касса”). Когда же неудачливый продавец пытается дотронуться до кассы, Коломбина угощает его ударами бича. Угрожая местью, Тадео скрывается. В оркестре звучит мрачный лейтмотив.
Вдруг появляется Сильвио, один из покупателей...
Заметив любовника Коломбины, Тадео, предчувствует паленое и спешит в рюмочную за заведующим.
Тем временем Коломбина хочет передать часть выручки Сильвио, но тот умоляет подругу покинуть нелюбимого мужа, оставить магазин и бежать из булочной в его компании. Долго не поддается Коломбина искушению (ария "А как же булка, хлеб, и как мы проживем без кассы?"). Но Сильвио так настойчив! Пуская в ход хитрое притворство, дутые софизмы и грязную ложь (ария "Не хлебом единым жив человек"), ему все-таки удается вскружить голову слабой девушке. Она соглашается (дуэт "Только с тобой!").
Едва Сильвио, простившись с Коломбиной, уходит из Хлебобулочной с черного хода, как в магазин врывается разъяренный заведующий Канио с ножом в руке. Следом семенит довольный продавец Тадео. Канио едва владеет собой. Размахивая ножом, он требует открыть кассу. Коломбина безропотно открывает и клянется, что вся выручка на месте (ария с хором "Мы продали не так уж много…"). Канио не верит ни единому слову жены. Он пытается пересчитать выручку, но его руки от выпивки и гнева так трясутся, что деньги просыпаются на пол, едва он за них берется. Канио осознаёт свое бессилие.
Продавец Тадео напоминает, что уже три часа: время впускать покупателей и торговать.
- Торговать?!! Когда точно в бреду я?... - восклицает заведующий и в порыве отчаяния разбивает о стену дорогостящий калькулятор.
Печалью и тоской, иронией и гневом, душевной скорбью и страданием проникнуто заключительное ариозо первого акта: - Смейся, заведующий! ("О, кому бы мне хоть чуточку довериться?" - психологическая и музыкальная кульминация оперы.
Вспыхнул свет, кончилось первое действие. Арлекин посмотрел на соседнее кресло: Полины на месте не было…
- Это не муж, а дьявол, - пожаловалась Полина Ашоту за кулисами.
- Полно, Полина, - шептал Ашот, сжимая ее руки в своих потрясающих воображение ладонях. - У нас не так много времени, чтобы обсуждать этого шута.
- Но и не так мало... - подмигнула Полина.
Он заключил ее в объятия и начал что-то ласково говорить ей в ухо про мясо, колготки и новый автомобиль, что-то, чего уже не различала Полина, целиком подчиненная влиянию и проникновению этого мужчины. Она вдруг неизвестно от чего, разрыдалась. Полина поняла одну простую вещь: счастье есть, его не может не быть, - и решила не возвращаться к Арлекину.
Второе действие Арлекин досматривал в одиночестве.
На сцене слегка протрезвевший заведующий Канио вовсю готовится к закрытию магазина: тщательно подсчитывает выручку, несколько раз пересчитывает, но все равно остается не удовлетворен. Цифры каждый раз получаются разными: то очень большими, когда в глазах заведующего двоится, то очень маленькими, когда ему удается взять себя в руки и сосредоточиться.
Продавец Тадео выходит на улицу и зазывает последних покупателей (ария "Скоро восемь! Скоро закрываем! Поспешим отовариться! Булки еще есть!")
Заведующий появляется в зале. Он мрачен, сегодня был не самый удачный день. За его поясом поблескивает длинный нож для резки хлебобулочных изделий.
Среди последних покупателей он видит Сильвио, но ещё не догадывается, что тот собирался ждать Коломбину после закрытия магазина.
Женская перебранка из-за последнего батона. Заведующий разрешает конфликт, вынув тесак и разрезав батон пополам. Затем он делает вид, что уходит, а на самом деле, прячется, чтобы тайно следить за кассой Коломбины.
Вот, к кассе подходит продавец Тадео... Продавец протягивает руки - Коломбина бьет по его клешням счетами. Пока заведующий доволен.
Но что это? Снова возвращается нетерпеливый Сильвио. Канио уже видел его пять минут назад. Что ему еще надо?
Неуверенно оглядываясь по сторонам, Сильвио приближается к кассе (ария "Мне половинку черного хлеба"). Коломбина в волнении! Она тоже предчувствует не доброе и, растерявшись, не справляется с кассой!!
Вовремя покинувший укрытие заведующий, выхватывает из рук жены чек и, обнаружив, что сумма, указанная в нем, не соответствует положению дел, хлебным тесаком поражает Коломбину в сердце!
Затем очередь доходит и до Сильвио, пытавшегося помочь Коломбине!
Канио торжествует - истина установленна, на сцене валяются два бездыханных трупа, теперь можно расслабиться в кабачке с друзьями...
Зал взорвался овациями. На сцену летели цветы, женщины толпами штурмовали оркестровую яму, протягивая руки к баритону всех времен и народов Яше Брешкину, с блеском исполнившему арию заведующего.
Казалось, зрители как дети не способны были отличить вымысел от реальности и, увидев героя Яши Брешкина победителем, долго не могли успокоиться.
Разгребая на пути восторженную публику, Арлекин поспешил на выход. Ему было не по себе. Если первое действие заставило его сострадать, пожалуй, даже больше замученному, нарочито невзрачному Сильвио, чем этому любимчику, эффектному заведующему хлебобулочной Канио, то второе произвело опустошительный эффект.
"Неужели, нельзя было просто уволить кассиршу Коломбину? - не мог успокоиться Арлекин. - Стоило ли сразу, прямо в сердце?!"
Он понимал, что таков закон жанра, такова жизнь, но все равно не мог победить проклятую меланхолию. Он брел по городу, разглядывая витрины, опустив руки в пустые карманы, пиная камешки на земле... Пусто стало не только в карманах, пусто стало на душе.
Вернувшись домой, он увидел, что Полины до сих пор нет. И стало не только пусто, но и холодно. Этот дом, с дырявым диваном и вонючим холодильником, казался неодушевленным без Полины.
Арлекин приземлился на скользкую поверхность дивана, и почувствовал, как его фрак в нескольких местах прилип к гобелену, положил руки на колени и стал смотреть на стену. Нет, Арлекин не догадывался об измене любимой жены, как, впрочем, не допускал ни одной мысли о предательстве друзей, о собственной бездарности или неполадках в общем мироустройстве. Ведь, если бы он все это впустил в свое сердце, оно бы просто-напросто разорвалось. Поэтому Арлекин смотрел на стену. Куда ему было еще смотреть?
Спустя шесть часов. Арлекин убрал руки с колен, перевел взгляд со стены на пол, поднялся. До работы оставалось два часа. За окном было темно. В комнате было темно. Везде было темно. Он решил немного прогуляться перед работой.
"Раз уж, ночь получилась бессонной, надо взбодриться, - решил Арлекин. - Сегодня будет трудный, ответственный день..."
О трудном и ответственном дне он думал каждое утро, уходя на работу, прощаясь с Полиной. А теперь не с кем было даже попрощаться.
Арлекин вышел на безлюдные улицы города. Город спал. Только несколько ночных магазинов продолжали работать. Чтобы поднять настроение, он заглянул в одну, затем другую торговую точку, и везде его осматривали с ног до головы как-то не добро, не приветливо, напряженно, незаметно закрывая кассу, как только он входил. А Арлекин, любуясь на красивые товары, которые еще долго будут им с Полиной не доступны из-за его досадных оплошностей, не замечал и улыбался.
