Владимир Санин - Остров Весёлых Робинзонов (с иллюстрациями)
– Вы насмерть перепугали несчастное животное! – возмутилась Машенька, освобождая дрожащую Глюкозу от веревки.
– Я просто использовал заложенные в корове возможности, – пояснил Антон. – Нельзя допускать, чтобы такой механизм простаивал.
– Все расскажу Борису! – пригрозила Машенька. – Ой, смотрите!
Метрах в ста от нас крадущейся походкой шел Раков, неся в руках какой-то сверток. Мы спрятались за орешник. Оглянувшись и не увидев ничего подозрительного, Раков развернул сверток, оказавшийся одеялом, расстелил его на траву и улегся.
– На наших глазах происходит моральное падение симулянта, – сказал Антон. – Надо помочь человеку, протянуть ему руку товарищеской помощи.
– Этот случай, кажется, больше по моей части, – решила Машенька. – Я пойду его лечить.
Раков возлежал в теньке, почесывая пятерней мохнатую грудь и блаженно улыбаясь. Вот он потянулся и зевнул: природа располагала к покою и отдохновенью.
– Вам нехорошо, Илья Лукич? – встревоженно спросила Машенька, присаживаясь на край одеяла.
– А? Чего? – испуганно пробормотал Раков и громко застонал. – Проклятый невроз, сил нет, как болит…
Машенька участливо кивнула.
– Наверное, здесь? – догадалась она, дотрагиваясь до лопаток несчастного.
– Ага! – обрадовался Раков. – Всю спину точно иголками колет. Хоть кричи! Мне бы массаж… А вы, доктор, хотя и молоденькая, а сразу поняли, что к чему. Умница!
– Я в институте была отличницей! – похвасталась Машенька, блеснув в нашу сторону глазами. – Лягте, пожалуйста, на живот… Вот так (несколько ударов согнутым пальцем по спине)… понятно. К сожалению, у нас нет массажиста…
– Да ну? – Раков покачал головой. – В санаториях, где я лечился, всегда были массажисты. Особенно один был толковый, на Мацесте, Иван Тимофеевич. Редкий мастер! Бывало…
– Запускать такой сильный невроз нельзя, – размышляла про себя Машенька. – Бехтерев в таких случаях рекомендовал…
– Полный покой и усиленное питание? – подсказал Раков.
– Что вы! – Машенька презрительно фыркнула. – Это давно отвергнуто. Абсолютно антинаучный способ! Вам необходимы усиленные физические упражнения. Они великолепно успокаивают нервную систему.
Мы с Антоном тихо удрали к своей сосне. Вскоре Машенька привела Ракова, который то и дело хватался за спину и страдальчески морщился. Мы принялись рубить сучья, а Раков со стонами их относил в сторону.
– Ну как, помогает? – время от времени участливо спрашивала Машенька.
– Вроде легче, – неуверенно отвечал Раков, недоверчиво косясь в нашу сторону.
– Значит, мой диагноз подтверждается, – радовалась Машенька. – Вот увидите, у вас совсем исчезнут боли, вы станете другим человеком, Илья Лукич!
– Спасибо, доктор, – бурчал Раков, брезгливо глядя на свои испачканные смолой ладони.
Мы распилили сосну, что, к нашему удивлению, оказалось довольно простым делом, и, пока кололи дрова, Раков понемножку относил их в лагерь.
– Прошла спина? – спросила Машенька, когда последнее полено лежало у кухонного крыльца.
Раков неохотно кивнул и на всякий случай отошел подальше: мало ли каких сюрпризов можно ожидать от этой девчонки!
Машенька торжествующе показала нам язык и побежала домой переодеваться к обеду.
КОНЦЕРТ ДЛЯ КОРОВЫ С ОРКЕСТРОМ
Дежурные дровосеки Антон и Михаил, воспользовавшись преступной халатностью дежурного пастуха Машеньки, привязали корову Глюкозу к дереву и науськали на нее собаку Шницеля.
В результате перепуганная корова вышла из строя: перестала доиться.
Приказываю:
1) Антону и Михаилу объявить строгое общественное порицание.
2) На неделю лишить хулиганов компота и обязать раз в три дня до блеска чистить козла Мармелада.
3) Машеньке за попытку помешать ходу следствия поставить на вид.
Председатель коммуны Б. Травкин.
– Я тоже не буду пить компот, – самоотверженно заявила Машенька.
– Помолчите уж, – сердито сказал Борис и, потрясая приказом, прогремел: – Пусть земля горит под ногами у хулиганов!
В то же мгновенье под скамейкой подсудимых, на которой сидели Машенька, Антон и я, раздался взрыв. Мы испуганно вскочили: внизу дымилась трава.
Присутствующие в зале заседаний встретили приговор одобрительными аплодисментами.
Слово взял Потапыч.
– У нас на флоте, – гневно заявил он, – месяц бы гальюн чистили! Салаки короткохвостые! Что вам Глюкоза – трактор?
Из хлева слышалось тревожное прерывистое мычание.
– Она даже заикаться стала от испуга, – подлил масла в огонь Шурик.
– Эх, мается, сердешная, – расстроился Потапыч. – У-у, швабры пресноводные!
И старик, сокрушенно махнув рукой, поплелся на скотный двор.
– Наделали делов, – озабоченно сказал Игорь Тарасович. – С точки зрения…
– …исторической науки, – шепнул Юрик.
– …здравого смысла, – сердито погрозив озорнику, продолжил Ладья, – нам нужно что-то придумать, успокоить корову. Она просто ужасно нервничает!
– От нервов очень полезны общие оздоровительные процедуры, – прогудел Раков. – Например…
– …воздушные ванны, – не унимался Юрик.
– И гантельная гимнастика, – дополнял Шурик.
– Просто кошмар. – Ксения Авдеевна вздохнула. – Бедная Глюкозочка…
Вернулся мрачный Потапыч.
– Близко не подпускает, – пожаловался он.
– Как же быть? – забеспокоился Раков. – Мне утром необходима простокваша.
– Разрешите высказаться? – умильным голосом примерного школьника произнес Антон. – Я полагаю, что Глюкозу можно выдоить силой.
– Силой… – проворчал Потапыч. – Так ногой двинет, что за месяц не очухаешься…
– Пока товарищ председатель зачитывал приказ о нашем проступке, – скороговоркой продолжал Антон, – я набросал чертежик любопытного приспособления.
Мы обступили изобретателя.
– Разработанный мною доильный станок, – пояснил Антон, водя пальцем по листку бумаги, – представляет собой оригинальные козлы вроде применяемых дровосеками, только больших размеров. Корова ложится на козлы, и дежурный ее доит, разрешая тем самым проблему столь необходимой Илье Лукичу простокваши. Разумеется, от вознаграждения за рацпредложение я отказываюсь.
– Фарадей! – восхитился Борис. – Значит, берешь Глюкозочку на ручки и кладешь на козлы?
– Зачем на ручки? – Антон пожал плечами. – Корову можно поднять при помощи несложной системы блоков. Минутное дело.
«Му-у!» – послышалось из хлева.
– Высечь бы тебя на этих козлах! – вскипел Потапыч.
– Необходимо, чтобы Глюкоза забыла это кошмарное происшествие, – задумчиво сказала Машенька. – Ее нервная система примитивнее, чем у человека, и поэтому задача представляется мне выполнимой.
– На меня после нервных потрясений хорошо действовали сероводородные и родоновые ванны, – сообщил Раков.
– Глюкозу нужно срочно отправить в Кисловодск! – взволнованно воскликнул Юрик.
– Стойте! – Лев Иванович поднял руку, требуя внимания. – Мне пришла в голову действительно интересная мысль. Друзья, я вам уже рассказывал, что одно время пропадал в зоопарке, собирая материал для «Первобытной симфонии». Так вот, однажды с Аполлоном, прелестным юношей леопардом, случилась беда. Как потом выяснилось, у бедняги заболел зуб.
– Пломба выпала, – предположил Шурик.
– Возможно. Кстати, леопард, хоть он и дикий зверь, не перебивает старших по возрасту. Аполлон так скандалил, что всполошил весь зоопарк. Антилопы, жирафы и зебры метались в своих загонах и буквально лезли на стенку. Зверю подмешали в воду сонный порошок, но он отказался пить. И тогда я предложил свои услуги. Со мною была вот эта губная гармоника. Я стал у клетки и начал играть. Сначала Аполлон не обращал на мелодию никакого внимания, но потом начал прислушиваться, а вскоре, к общему восторгу, лег и мечтательно смотрел в небо! Я не раз замечал впоследствии, что музыка оказывает на зверей облагораживающее действие, но этот леопард меня просто умилил!
– А что вы ему играли? – полюбопытствовал Зайчик.
– Не помню. Кажется, что-то из Дебюсси. Но вот что самое удивительное! С тех пор Аполлон…
– Все ясно, – нетерпеливо прервал Ладья. – Леопард зачастил в консерваторию и даже окончил ее по классу профессора Черемушкина. Что мы тратим время на какие-то фантастические прожекты?
– Мне кажется, – робко заметил Зайчик, – что следует принять предложение Льва Ивановича.
– Решено, – Борис ударил по столу ладонью, – пошли!
Глюкозу мы застали на скотном дворе в состоянии сильного возбуждения. Увидев людей, она взбрыкнула передними копытами и выставила вперед рога.
– Играйте! – нетерпеливо потребовал Борис.
