Александр Никонов - Хуевая книга
- А потом начался голод, при большевиках.
Голод. Это уже рассказы матери. Единственное, что она запомнила из детства - постоянное ощущение голода. Доминанта.
...Маленькая девочка, случайно нашедшая за печкой засохший и изъеденный тараканами кусочек сухаря, прижала его к груди и прибежала к маме:
- Ой, мама, какая же я счастливая! Смотри, что я нашла!..
Эта девочка - моя мать. С кого мне спросить за ее голодное детство? Ебал я в рот все учебники, которыми мне засирала голову КПСС, ебал я всех коммунистов, патриотов... - говорю я сейчас. А тогда рассказы близких странным образом совмещались с верой в незыблемую справедливость Советов, преимущества планирования и основной экономический закон неуклонного роста благосостояния. Ебаный в рот!
* * *Я родился через 19 лет после войны, через 47 лет после Октябрьского переворота в Питере и умру в 21 веке, оставив родителей в двадцатом, прошлом веке, уже в истории. Мама моя...
Я родился, когда еще был жив Гагарин, я родился всего через 19 лет после второй мировой войны. А вы?..
Глава 15. Осень жизни
"Оторвите меня от земли, журавли".
Почему все сочиняют и поют о журавлях? Национальная птица? И Токарев, и я, и Гамзатов, и Северный, и этот Асмолов. Очень многие.
"Мне постоянно снятся
крылья, чтоб к вам подняться"
Осень и - "последний
журавлиный
клин"
Уходящее время года, унылая пора, прощальное курлыканье - у всех людей и поэтов навевают печаль.
"Не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей..."
"Белым крылом грешной касаясь Земли".
Вот запишу целую кассету разных песен о журавлях, прослушаю и повешусь на хуй.
...Заметил: во второй половине жизни, к старости мужиков тянет к земле. Из земли возник, в землю и уйдешь.
А я хочу тропинкой виться
В осенних убранных полях.
Здесь умереть и раствориться
В российских реках и кремлях...
Часть II. Унесённые на хуй
Глава 16. Фотография
...По здравому размышлению я решил выкинуть эту главу из книги за полной ненадобностью, хотя она сама по себе была красивая, чувствительная такая, ну да хуй с ней...
Глава 17. Хронология
Надо наконец навести в книге порядок и написать о море. Но предварительно расположить в хронологическом порядке все этапы бандитской жизни, а то я шарахаюсь как роза в полынье, туда-сюда.
Итак, после первого курса была месячная ознакомительная практика в Магнитогорске - лето 1982 года. В следующем году - строяк и колхоз. После третьего курса, летом 1984 года я с Яшкой, Стасом и Т.Половцевой ездил в Пицунду в спортивно-оздоровительный лагерь "Металлург", а в сентябре того же года полгруппы поехали на практику на 1,5 месяца в Череповец, а полгруппы - в подмосковную Черноголовку. Мы с Беном были в Черепе, а Микоян с Барановым - в "Чернозалупке". (Но я знаю, что Яшка там однажды в сиську нарезался и ходил пьяный по улицам. Мне донесли).
1985 год - насыщенный очень. В зимние каникулы - Сенеж. Лето - Медведиха и военные сборы под Калинином. А осенью (август-октябрь) - производственная практика в Запорожье.
На следующий год - диплом. А летом 1986 года я, Бен и Яшка, взяв двухместную барановскую палатку, поехали на юга, в Пицунду, где жили в часе ходьбы от "Металлурга", в третьем ущелье.
Но жизнь в виде попоек и поёбок текла и во время учебных семестров, хотя и несколько замедленно. Для особой наглядности я расположу сейчас все этапы в виде отдельной схемы, чтобы каждый читатель, поднятый среди ночи пинком в рыло, мог сразу ответить. Хлопнуть эдак ночью сверху по хуиной голове читателя:
- А ну-ка, гнида, когда был Запор?
- С середины августа по середину октября 1985-го года!
- Ладно, спи покуда...
1982 лето - Магнитогорск - после первого курса
1983 лето - Строяк - после 2 курса
1983 осень - Колхоз - начало 3 курса
1984 лето - Пицунда - после 3 курса
1984 осень - Череп - начало 4 курса
1985 зима - Сенеж - 4 курс
1985 лето - Медведиха - после4 курса
1985 лето - Жопа (лагеря) - после 4 курса
1985 август-октябрь - Запор - начало 5 курса
1986 весна - Диплом - 5 курс
1986 лето - Пицунда (3-е ущелье) - после 5 курса
Эту табличку надо выучить. Приду, проверю.
Кто не работает, тот срань.
Глава 18. Как я на спор поебался
Я подумал и решил, что об этом расскажу позже, а сейчас о другом.
Глава 18. Хуюс, Членис, Пенис, Пиписис
А когда мы отмечали введение антиалкогольного Указа, названного в народе сухим законом, купили несколько бутылок вина и шарахнули их вкруговую из майонезной баночки в беляевском лесу. Никто не блевал...
В общагах студенческих именно и происходит великолепное общение студентов с водками. Там мы и проводили любезно время, а после, счастливо смеясь, дружно ссали с 16-го этажа вниз. Это было летательно и чудесно. Душа пела под журчание высоковольтной струи. Это ли не счастье?!
На лекциях мы тоже времени даром не теряли, а играли в литературные игры, поскольку были рафинированные интеллигенты. Один пишет на листочке первые 2 строки стихотворения в рифму, другой - другие 2 строки, и так стих ковыляет сам по себе, ища себе дорогу. Вот пример.
Детишек много, на спинах ранцы,[14]
Все утром в школу идут, засранцы.
Идет Ванюша в расцвете лет,
В кармане финка, в руках кастет.
Потянет Таня на первый сорт:
В 12 лет - второй аборт.
Кто в том повинен - поди дознайся:
Ромашкин Вова иль Дубов Вася?
А может Коля, а может Сидор,
А может Юра по кличке Пидор?
Приходят в классы, садясь за парты,
А на камчатке играют в карты
На человека - училку Зинку,
В нее продувший запустит финку.
Продулся в дупель Печенкин Стас,
Попал ей ручкой под левый глаз,
Поскольку финки кидает худо
Тот сраный Стасик, паршивый муда.
Шел мимо завуч, услышал крики,
Дверь открывает - о ужас дикий!
Помчался завуч, старик несчастный,
Ведь это дети - народ опасный.
Бежал он быстро, всем жить охота,
А у детишек своя забота:
Пинают Зинку и в глаз, и в ухо,
А кто-то хочет разрезать брюхо.
Вдруг слышат голос: "За парты всем!"
Вошел директор, в руке ПМ.[14]
Попробуй вякни, жесток грузин!
И в лоб залепит весь магазин.
Ребята быстро за парты сели,
Убрали финки свои в портфели.
Училка встала, как ей не злиться?
Плюется кровью и матерится.
И то спасибо, что хоть живая:
Ведь в этом классе она восьмая!
По тому же принципу рисовались комиксы: одна картинка одного автора, другая - другого.
Но интереснее всего были прозаические полотна, написанные поочередно несколькими авторами. Каждый выбирал себе персонаж, одного или нескольких героев и говорил, и действовал за них поочередно в пределах реплики или какого-то небольшого участка текста. Каждый вел своего персонажа и, в зависимости от сюжета, старался сделать ему хорошо.
Иногда разворачивалась жуткая борьба между авторами через персонажей. Усложнялось дело тем, что персонажи действовали в основном через разговоры. Надо сказать, что мои герои чаще одерживали победы, я упорно гнул свою линию. Это свидетельствует, на мой взгляд, о превосходстве моей фантазии, некоторой природной агрессивности и упрямстве, умении настоять на своем, когда нужно. Хороший я мужик.
Очень долго и нудно у нас тянулась эпопея о некоем неудачном сицилийском мафиози Родригесе и его приятеле Санчо Паноса с названием "Из жизни мафии". Я вел Родригеса, Бен - Санчо, Яшка - лейтенанта Интерпола Дэрьмо и старика Гандоне. Двое мафиози поехали в Ленинград, чтобы выкрасть из Эрмитажа статую амура, просящего подаяния. За ними все время охотится лейтенант Дэрьмо.
Была у нас космическая история, где действовали Хуюс, Членис, Пенис, Пиписис.
Были истории о средневековых инквизиторских допросах, абстрактные диалоги, эпизоды о стычках работников МВД и КГБ... Была повесть на шести клетчатых тетрадных листах о том, как мы в лагерях едем в танке на стрельбище, а кто-то в танке бзднул, а потом насрал в снарядную гильзу. Были шпионские страсти. И многое другое.
Очень трогательная история, помнится, сложилась про бандитов. Хороши там были действующие лица: главарь бандитов Скотопизд, его дочь Любовь Скотопиздовна, некая Блядина Демидова, грузин Мандулия, грузин Ебулия, старик Еблыська, поручик Хуевич в пенсне, с наганом.
