Андрей Кивинов - Перемена мест
— Позвонить дадите? Мобильник забыл, — попросил Золотов у водителя.
— Пятьдесят.
Что за город?! Никто уже скоро не чихнет бесплатно!
Золотов сунул водиле полтинник и взял протянутую трубку. Какое-то время вспоминал номер. Кто ж сейчас утруждает себя такой ерундой? Вспомнил.
— Алло… Жанна, это я, — зашептал он, когда связь установилась.
В ответ раздался вопль негодования:
— Славик, нормальные мужики так не поступают!
Золотов отодвинул трубку от уха, чтоб не оглохнуть.
— А если б меня изнасиловали? Вообще, кто это?! Ты знаешь, что они со мной сделали?! А с халатом?! Они мне дверь поцарапали!
Чувство вины, как молот по наковальне, шарахнуло по Золотову. Он попытался оправдаться, но вопли не стихали.
— Ты прикинь, эти ушлепки мне ноготь сломали! И нос! Как я в таком виде на улицу выйду?
— Кисонька, сходи в салон, они тебе все поправят, — неуклюже попытался успокоить пассию Золотов. — В смысле новый наклеят. Они же все равно у тебя искусственные… Я компенсирую…
— Да пошел ты!! И приятелю своему передай — за такую подляну ответит! А ты катись куда хочешь!
— Жаннчик, девочка моя, ты только не переживай! Я про деньги на Лондон не забыл, — Золотов решил выкинуть последний козырь. Деньги Слепня, конечно, сейчас трогать не стоило бы, но ради Жанны он и не на такие подвиги готов! — Я завтра обязательно. Ты подождешь до завтра?
— Обойдусь без тебя и твоих подачек! Чтобы мне — мне! — за какие-то вшивые копейки всякие гориллы ногти ломали?! — бушевала пассия. — Ты мне надоел! Я столько времени на тебя убила?! Кстати, штаны свои приходи забери. Под балконом будут лежать.
Вячеслав Андреевич устало смотрел на замолчавший чужой телефон. Ему никак не верилось, что все эти эпитеты он услышал от Жанны. От ранимой, нежной Жанны. Он же верил, что ее слова о любви искренни. И она будет носить ему передачи в тюрьму. Черт! Какую тюрьму?! Его еще не поймали и ничего не предъявили! И не о тюрьме сейчас надо думать, и даже не о Жанне. А чтоб ноги унести от милых людей с большими подбородками.
Золотов набрал Жаннин номер еще раз, но она на звонок не отвечала.
Расстроенный беглец набрал следующий номер, который, слава богу, тоже вспомнил.
— Макс, это я, что там стряслось?
— Слав, извини, но мне ствол в бок поставили, — покаянно заныл Овалов, — два пронинских бугая запихнули в машину, пригрозили. Тут, знаешь, и родину сдашь. Короче, они тебя ищут. Ты отсидись где-нибудь недельку, не показывайся. А я пока тут постараюсь уладить. На кассацию подам. Если, конечно, Слепень другого адвоката не наймет. Блин, чувствую, наймет!
— И сколько сидеть?
— Ну не знаю… Недели две. И кстати… В Алексин не езжай… Они уже там…
Дьявол! Родовое гнездо отпадает. Лишь бы мать не напугали, уроды.
— А откуда они про него узнали?!
— Да мало ли. Интернет, социальные сети… И кстати, Слав… Если что, ты мне не звонил.
Все понятно… Макс как опытный юрист перевел все стрелки на Золотова, за что и получил свободу. Спасибо, друг…
И что делать? В Москве родни нет, у приятелей долго не протянешь. И к коллегам по работе не пойдешь — придется тогда что-то объяснять, рассказывать. Сразу же слухи на службе поползут, разговоры. Моргнуть не успеешь, как попросят заявление по собственному на стол положить. А где Золотов еще такое место найдет? Забиты теплые места, как поется в старинной народной песне.
Домой нельзя ни в коем случае. Там двойной капкан. От ментов и от Слепня. Хорошо б они друг друга перефигачили. Но нет, у нас не фильм Гая Ричи.
— Славка! Спрячься у кого-нибудь. Сам понимаешь, у меня сейчас нельзя. Телефон возьми новый, номерочек скинь. Слепень остынет — я перезвоню. Давай, Слава, держись! И не обижайся. У меня выхода не было.
Вячеслав Андреевич тяжко вздохнул. Обижайся не обижайся — это вопросов не решит. Макс, конечно, поступил по-скотски. Но неизвестно, как поступил бы на его месте сам Золотов.
Можно, конечно, в гостиницу, но любой отель — место общественное, там его наверняка сразу вычислят. Хату снять? Но это надо в агентства звонить — а они за пять минут ничего не предложат. Позвонить кому-то из старых знакомых, напроситься на ночлег? Но он больше не помнил ничьих номеров. Запас памяти кончился.
«Вольво» обогнал черный внедорожник. Такой же, как у Акулова, хоть слава богу не его. Джип как будто напоминал — подельники Слепня не дремлют. Хоть Овалыч и говорил, что Пронин остынет: такие остывают только в одном месте. И досадных промахов не прощают. Всю Москву шинами перепашут, а достанут. Дело ведь не только в деньгах — дело в принципе. В нанесенной личной обиде.
Он рухнул на заднее сиденье. Из кармана выпал железнодорожный билет. Не модный электронный, а старинный бумажный. Видимо, для отчетности. Следом вывалилось предписание.
«Следователь следственного управления Следственного комитета по Калининграду майор юстиции А. Р. Плетнев направляется в город Великозельск для проведения проверки по материалам контрольно-ревизионной комиссии…»
Великозельск… Это далеко от Москвы. Очень далеко.
— Я передумал. Едем к трем вокзалам, — скомандовал Золотов.
— Не вопрос.
На площади Золотов честно расплатился из чужого бумажника и поспешил в здание вокзала.
За павильоном сотовой связи купил мобилу у невзрачного мужичка с наколотыми на пальцах перстнями и крестами. В салон идти побоялся — вдруг вздумают фото на паспорте с оригиналом сверить.
— Выбор большой, с ценой не обижу, — хрипло пообещал мужик.
— С симками? — уточнил Золотов.
— Есть и с симками.
Мужик распахнул полы плаща — словно эксгибиционист перед очередной жертвой — на подкладке висели разнообразные мобильники, под каждым ценник.
— Выбирай!
Выбрал старенькую «Nokia», наверняка ворованную. Но зато искать не будут. Дешевая. Тут же позвонил предателю:
— Алло, Макс. Это я. Номер запиши… И еще просьба. Сгоняй завтра в пятую больницу. Или позвони. Туда час назад мужика доставили. Без одежды. С пробитой головой. Узнай состояние. Только не светись.
— А кто это?
Так тебе и рассказали! Снова сдашь, а потом извиняться будешь!
— Неважно. Съезди обязательно, я перезвоню. Все, пока.
До отправления поезда в Великозельск оставалось десять минут.
Вячеслав Андреевич благополучно получил в камере хранения чужой чемодан и поспешил на перрон.
У чужого пиджака поднял ворот, запахнул поглубже и придерживал одной рукой, чтобы спрятать майку. Оно, конечно, можно было прикинуться, что стиль у него такой — нынче и не так наряжаются. Как-то раз он был с Жанной на модном показе — так там по подиуму мужики в майках под пиджаками свободно фланировали. У некоторых еще и шарфик-удавка был накручен. А на ногах белые кеды с красными шнурками. Только его костюмчик явно не от кутюрье, турецкого производства — да еще и заметно великоват, так что майка как дополнение к образу — элемент абсолютно лишний. Он ведь, судя по красным корочкам, — целый майор, надо соответствовать.
Взгляд спешившего по платформе Золотова внезапно остановился на джинсах. Чужих. А если точней, то на той части, которую эти джинсы обтягивали. Две упругие половинки слегка подпрыгивали на ходу, приводимые в движение парой стройных джинсовых ног. Взгляд скользнул наверх — к вполне коммерческой талии, обтянутой коротким джинсовым жакетом. Золотов даже отвлекся от своего несчастья. И какая сволочь придумала джинсы? Между лопаток у девушки весело подпрыгивала на ходу русая косичка, перехваченная цветной резинкой.
Вячеслав Андреевич не удержался, прибавил шагу, дабы заглянуть в глаза обладательнице такого шедевра. Обогнал, заглянул. Фасад не разочаровал, скорее наоборот. Очаровал.
Дойдя до своего вагона, Золотов проводил ее жадным взглядом. Она села в соседний.
Проводница оторвала Вячеслава Андреевича от низменных мыслей. Проверила билет, попросила паспорт.
Да! Паспорт! Сейчас же проверяют! А в паспорте фотография. Хорошо, если сличать не будет. Но, скорей всего, будет. На дворе тревожная политическая обстановка.
Он придал физиономии выражение чекисткой серьезности, извлек из кармана пиджака удостоверение, но проводнице не протянул и раскрывать не стал.
— Следственный комитет. Командировка, — произнес он негромко, но весомо. Подействовало.
— Шестое купе. Без соседа, — отрапортовала проводница, выпрямив сутулую спину.
Золотов был приятно удивлен. Ишь, жирует Следственный комитет! Простые майоры в отдельных купе по стране разъезжают! На средства налогоплательщиков. На себя бы поглядели, прежде чем ему, бедному чиновнику, обвинения предъявлять!
Но сейчас отдельное купе в спальном вагоне — что пятизвездочный отель для бомжа. Вряд ли его кто-то вздумает искать в поезде на Великозельск, но для собственного спокойствия Золотов быстро запер дверь, занавесил окно. Морщась, стянул тесные ботинки — словно от колодок ноги освободил. Скинул пиджак, пристроил на вешалку у двери. Босой, в брюках и майке уселся на полку и принялся разглядывать полученный в камере хранения чемодан.
