Андрей Кивинов - Перемена мест
— Что с тобой? — На сей раз вопрос задал врач.
— Живот. Скорой не дождался, сам в больницу.
— А одеться забыл, — ехидно прокомментировал врач.
Задолбали наркоманы! Наширяются и бегают по улицам в чем мать родила!
— Дверь нечаянно захлопнул, — Золотов поднял на доктора умоляющие глаза.
— Где болит? — смягчился эскулап. Нет, судя по зрачкам — вроде не наркоман.
— Тут, — Золотов ткнул пальцем куда-то в область пупка и убедительно застонал.
— Так тебе в инфекционную надо. А мы в «пятерку» едем, она общая. Соматическая.
— Иваныч, аппендицит, похоже, — вступился за бедолагу водитель. — У моего брательника так же болел. Тут счет на минуты. Перитонит может жахнуть. Лучше забрать, чем потом отписываться.
Только в России водитель может подсказать диагноз дипломированному врачу. И только в России дипломированный врач сразу согласится с диагнозом:
— Ладно. Сажай его.
Водитель выскочил из машины, распахнул заднюю дверь.
Перед лицом Золотова возникли подошвы мужских ботинок. Он замер в нерешительности, даже держаться за живот забыл.
— Че застыл? Давай! Не отсвечивай исподним!
Золотов все еще колебался — безжизненные ноги в ботинках напоминали о бренности бытия. А покойников чиновник не любил.
— Живой он, не боись, — заверил санитар, — за ногу хватайся и залезай. Заодно убедишься, что теплый. Ха-ха!
Ладно. Золотов стряхнул наваждение — в его ситуации и в морге спрячешься — не до философии.
— Сиди тихо, ничего не трогай, — напутствовал спаситель. — Быстро не поедем, у нас с черепно-мозговой товарищ.
Заминка Золотова оказалась не в его пользу. Из-за поворота выехал страшный, как смерть, черный внедорожник Акулова.
— Вон он! В скорой! Давай за ним! — заорал помощник «цветовода», заметив знакомый силуэт в семейных «боксерах».
Не сказать что в заднем отсеке скорой было удобно. Но на удобство плевать. Лишь бы увезли. Вячеслав Андреевич осторожно, словно сапер, отодвинул занавесочку на заднем стекле. Так, буквально на один палец. Сердце тут же подпрыгнуло и, провалившись вниз, ткнулось в селезенку. Следом за скорой ехал черный внедорожник, за рулем которого Золотову что-то кричал и строил зверские рожи похожий на лысого питекантропа субъект. Он видел его на встрече со Слепнем. Жесты означали примерно следующее: «На ближайшем светофоре, падла, мы тебя вытащим, после чего ты займешь место рядом с настоящим больным!» Так все-таки не менты — «цветоводы» за ним охотятся. Утешение слабое.
Золотов едва сдержался, чтобы не забарабанить кулаками в перегородку, отделяющую салон от кабины. Черт! Что они так тащатся? Мужик вон почти кони двинул, не шевелится, еле дышит! Капельница из руки торчит. Того и гляди концы отдаст.
Пациент на носилках действительно выглядел так себе. Лицо разбито, голова в крови, бледный. Спиртом разит как в вытрезвителе. Напился и подрался? Да наверняка.
Раненый лежал в брюках и рубашке. Сверху, поперек живота аккуратно сложен голубой пиджак. Брюки и рубашонка еще куда ни шло, а ботинки такие Золотов в жизни не надел бы. Разве что на службу.
Озарение нашло внезапно.
— Прости, мужик, — искренне извинился Золотов перед бессознательным пациентом и принялся расстегивать чужой брючный ремень.
Между скорой и джипом внезапно влез не первой молодости «форд».
«Баба», — заклеймил Акулов, заметив наклеенную на заднем стекле шляпку и шпильку. Видно, решила, что тупорылые наклейки позволяют издеваться над серьезными людьми. Акулов принялся неполиткорректно материться. В другой раз он обогнал бы и надрал дуре уши дамской, расписанной под гжель, битой. Но сейчас эксцессы на дороге были ни к чему. Эх, где вы старые добрые девяностые? Обогнать же заразу никак не удавалось.
Шляпа правила соблюдала — на желтый за скорой не поехала, остановилась на перекрестке. Сзади в бампер уперся тяжело дышащий внедорожник.
Акулов догнал «лепил» только на следующем светофоре, когда скорая сама уперлась в грузовик. Словно крылатый демон, предвкушая добычу, он кинулся к карете и резко распахнул заднюю дверцу. Внутри на носилках почивал босой мужик с капельницей. Без брюк и пиджака. В носках, трусах и рубашке. И это, к великому огорчению Зубастика, был не Золотов.
* * *Мэр Великозельска Виталий Иванович Марусов остался доволен переговорами с Москвой. А конкретно с родственником жены Геной Лузаном. Гена слово сдержал, отправил к ним лояльного, правильного человека. Со слов, конечно. Насколько он правильный, выяснится на месте.
Закончив переговоры на среднем уровне, Марусов вызвал к себе заместителя по общим вопросам Ивана Федоровича Ланцова, ответственного и понимающего человека, чисто по недоразумению отсидевшего в девяностые пять лет за коллекторскую деятельность.
— Значит, так, Ваня… Человек из Москвы выехал. Будет послезавтра в одиннадцать утра. Ты сам встреть. Лично. Человек правильный, его к нам Генка направил. И проследи, чтобы все подготовили — гостиницу, кабинет.
Мэр задумчиво почесал плешь. Случай серьезный, мелочиться не следует. Да и мало ли как обернется, а в гостинице все на виду. Кто к кому зашел, кто от кого вышел…
— Нет, гостиницу не надо. Лучше квартиру ему сними. Хорошую. А еще лучше дом. Продумай программу развлечений. Он, говорят, охоту любит.
— Так не сезон сейчас — лето. Все зверье с выводками сидит, какая охота? Никакой егерь не допустит, чтобы по-крупному…
Ланцов пригорюнился. Придется заморочиться. Розовощекий, кудрявый — чисто купидон престарелый, — внешность он имел благообразную. И не скажешь, что бывший коллектор. Тем более что соображал Ланцов туговато. На самом деле просто прикидывался. На «дурачков» внимания меньше. Но обладал он одним замечательным свойством, делавшим его по-своему незаменимым, — Иван Федорович был на короткой ноге с представителями местного криминального истеблишмента. Это его ценное качество очень помогало решать разные деликатные вопросы, которые на правовом поле правильно решать не всегда удавалось…
— А ты сделай, чтобы был сезон, — строго отрезал начальник и, смягчив тональность, добавил: — Договорись с кем надо. Денег не жалей. Чтобы все по высшему разряду. Девочек подгони. И не повтори ошибку, как с этим мурлом московским, из Счетной палаты. Чтоб ему…
— Я ж говорил, что надо было сразу ему бабла сунуть, а вы «по итогам», «мелкая сошка»! Вот теперь и расхлебываем, — уколол Ланцов.
— Ой, ты меня поучи! Сядешь в мое кресло — тогда и будешь решать, что и кому совать. — Укольчик подействовал. — Твое сейчас дело — организовать все так, чтобы человек остался доволен приемом, понятно?
— Может, осторожно понаблюдать за ним? — предложил предусмотрительный зам. — Мало ли что…
— Не надо. Гена сказал, человек нормальный, адекватный. Понимающий. Хорошо встретим — хорошо потом проводим. Работай. Это дело полностью на тебе.
* * *Ботинки сильно жали. Не повезло — оказались на два размера меньше. Пиджак и брюки, наоборот, великоваты. Пришлось подогнуть, когда облачался в чужие шмотки в ближайших кустах. Что за комплекция у раненого чувака? Интересно, голова у него какого размера? Но сейчас не до жиру. Лучше на улице в ботах тесных, чем в собственных у Слепня на пере. Ну, Макс… Втравил в тему.
Золотов поднял руку, тормознул первого попавшегося бомбилу на потрепанной «вольво». Пиджачок и брючки, конечно, не из бутика, но авто остановилось по взмаху руки.
— До Алексина.
— А где это?
— Сто км отсюда. Тульская область. Я покажу.
— Сколько?
— Не обижу.
— Садись.
Золотов прыгнул на заднее сиденье. Огляделся по окнам. Страшного джипа в поле зрения не наблюдалось.
Береженого Бог бережет! Надо уматывать отсюда. В родовое гнездо, к матери. Там спрятан «тревожный чемоданчик» на подобные варианты. С баксами и нормальными ботинками. А с чемоданчиком его не найдут. Денег не очень много, но на пару месяцев сытого проживания на съемной хате хватит. А потом посмотрим…
— А побыстрей можно? Сотку сверху. Я опаздываю.
Водитель прибавил газу.
Золотов пошарил по чужим карманам. Из нагрудного кармана пиджака достал паспорт. Рассмотрел фото — отметил сходство с актером Дюжевым. Следом извлек красную книжицу с надписью на корочке: «Следственный комитет России».
— Еще одну статью заработал для полного счастья, — грустно пробубнил под нос беглец.
Отступать было некуда. Статьей больше, статьей меньше — все едино. Живым бы остаться. Мысли о прошлом Слепня не оставляли в покое. Тазики с цементом проносились перед глазами, словно летающие тарелки.
Полез по другим карманам. Нашел бумажник, железнодорожный билет до какого-то Великозельска, пластиковый ключ-карточку от камеры хранения. Свернутую трубочкой папку с бумагами.
