Антон Лирник - Трое в Таиланде, не считая собак
— Пацаны, что это было? У них тут культ настенных календарей или я чего-то не понимаю?
— Нет, у них культ этого мужика на календарях. Кстати, на купюрах тоже он изображён, — Лаптев раньше нас разобрался в произошедшем, — а этот дед сейчас спас тебя от тюряги.
Как выяснилось, и на календарях и на деньгах был изображён не кто иной, как король Таиланда по имени Рама Девятый. Он рулит страной с 1946 года, являясь при этом самым богатым и самым долго правящим из действующих глав государств. При этом всё население Таиланда горячо любит своего монарха и души в нём не чает. Так что мы ещё очень легко отделались: позже я услышал историю о туристе, которого посадили на несколько лет за то, что он порвал открытку с изображением короля.
— А дедуля-то красавец! Давайте у него фруктов купим! Смотрите, у него и дуриан есть, — Лаптев показал на шишковатый плод размером с футбольный мяч. — Говорят, у дуриана очень оригинальный орехово-сливовый вкус.
— Почему бы и нет? Думаю, с местным ромом он будет хорош. Ты как, Миша?
— Парни, покупайте у деда столько, сколько сможем унести!
* * *Отягощённые фруктами и бутылками с ромом, мы подошли к массажному салону. Девушка в ярком халатике поприветствовала нас поклоном и показала на стойку с прейскурантом.
— Та-ак, что у них тут есть? — по-хозяйски пробасил Макаров. — Ага, вот, «тай-массаж», 250 бат. Недорого. Вы пойдёте или очкуете?
— Миша, давай завтра, когда у нас хотя бы руки будут свободны.
— А зачем тебе руки? Это же не ты массаж будешь делать!
Внутри салона царил полумрак. Навстречу нам вышли три тайки. От нашей делегации вперёд выступил Макаров.
— Бум-бум, о’кей?
— Сорри, нот бум-бум, массаж онли.
— Та-ак, а чего же это у вас написано «тай-массаж», а сами вы не бум-бум, а? Чё за кидалово средь бела дня?
— Миша, они не понимают. Пойдём отсюда.
— Да всё они понимают, я им сейчас покажу. Лаптев, подь сюда.
В ответ Лаптев спрятался за меня. Мишу это не смутило, и он принялся показывать тайкам, как бегают лыжники на дальних дистанциях. Девушки только хихикали и качали головами.
— Какой-то отстойный салон, я на них жалобу подам, — сказал Макаров на улице. — Поехали домой, пора выпить и закусить.
— Миша, мы ещё сувениры не купили.
— Завтра! Меня тут чуть на зону не определили, а ты со своими магнитиками…
* * *Вечером мы переоделись в новые наряды и стали похожи на Генеральную Ассамблею ООН. Ром уже был разлит по стаканам, от нетерпения мы потирали руки, а Лаптев с загадочным видом принялся нарезать фрукты. Дошёл черёд до дуриана. Началось всё с того, что раскладной нож его не взял. Мы не поняли намёка со стороны Вселенной, и Макаров сходил на кухню за тесаком. Он с поклоном вручил нож Сергею, и тот ловким ударом расколол загадочный шишковатый плод. Дуриан маняще развалился на три части. Внутри его призывно белела мякоть, чем-то напоминающая по виду отварную куриную грудку. Но на мякоть мы внимания не обратили. Потому что главное было не в этом…
Дольки экзотического фрукта ещё только падали на стол, и в воздухе ещё звучал стук от удара тесаком по дереву, когда на нас обрушилась лавина под названием «запах дуриана». Сначала нам обожгло слизистую ноздрей. Потом как будто кипятком выжгло глаза. А потом наши желудки разом запросились наружу из наших организмов, через пищевод. Кто-то скажет: «Подумаешь, запах!» Нет-нет-нет! Это был не просто запах! Вам доводилось чистить слив раковины на кухне, после того как он забился рыбьей требухой? Так вот, это ничто по сравнению с запахом мякоти дуриана! Если бы вы забыли в лесу рюкзак, набитый сыром рокфор, замотанным в портянки стройбатовца… и возле него бы умер енот, объевшийся селёдкой… то это лишь отдалённо напоминало запах дуриана! Но самое ужасное было в том, что, пока мы с Мишей хватали ртами отравленный воздух, Лаптев невозмутимо отломил один дурнопахнущий кусочек и отправил в рот.
— А что, прикольный вкус. Попробуете?
— О-о-о, выкинь эту дрянь! — заорал Макаров, поочерёдно закрывая руками нос, рот, глаза, уши и даже пах. У меня перед глазами всё поплыло, и я на ощупь рванул из бунгало наружу. Только там, отбежав метра на четыре и судорожно отплевавшись, я немного пришёл в себя. В домике что-то гремело и материлось. Это Миша искал выход (видимо, тоже с закрытыми глазами). Наконец, он выпал из домика, вскочил и побежал прямиком к океану, сшибая всё на своём пути. Серёга спокойно вышел на крылечко и помахал нам долькой дуриана:
— Так что, вы не будете?
В ответ на его вопрос со стороны берега раздался рёв Макарова, а я нервно задёргал головой из стороны в сторону, изображая категорическое «нет».
— Ну, как хотите, — сказал Сергей и пошёл прятать дуриан в холодильник.
* * *Через двадцать минут, избавившись от привкуса мёртвого енота во рту, я смог подойти к крыльцу бунгало и принять от Лаптева стакан с ромом. Сергей начал тост:
— Жаль, что сейчас с нами нет Миши. Поэтому предлагаю выпить за него!
— Давай.
— Эй, вы уже спрятали дуриан? — донеслось издалека.
— Да, но если ты хочешь, то можем достать.
— Не надо, идите сюда, я отличное местечко нашёл!
На самом краю пляжа стояла маленькая беседка, накрытая камышовой крышей. На её дощатом полу валялось несколько подушек, а по краям горели небольшие факелы. Мы тут же принесли фрукты и ром и по-турецки уселись на подушках. Ром слегка успокоил наши нервы, а шёпот волн навеял ностальгическое настроение. Лаптев зашелестел бумагой, щёлкнул зажигалкой, и в беседке запахло Бобом Марли. Я поморщился, а Михаил отхлебнул рома, подбоченился и сказал:
— А с другой стороны, всё хорошо! Теперь у нас есть одежда, и я готов отдыхать по полной!
— А ведь ещё бы чуток, и у тебя была бы и одежда, и проживание, и питание в режиме «всё включено». Валил бы с другими зэками… Что они тут валят? Пальмы?
— Артём, что за мудацкая привычка ёрничать в такие замечательные моменты?
— Во-оздух! — мечтательно протянул Серёжа. Мы с Мишей быстро глянули на его добродушное, подсвеченное косяком лицо. Да нет, не могло так быстро вставить! Но на всякий случай я спросил:
— Дружище, ты зовёшь кого-то?
— Нет, это я вспомнил, как из грузовика вылетел. Класс. Давно хотел полетать…
Цикады щекотали ночь. Звёзды мигали в молчаливой перекличке. Волны ласково трепали берег по загривку. Миша допил стакан и начал наливать следующий. Чувствовалось, что сейчас он скажет что-то важное. Так и произошло:
— Кстати. Господа! Эта постоянная езда на такси начинает меня раздражать. Я решительно заявляю: я хочу мопед! Вы видели? Тут все на мопедах! И мы завтра пойдём и возьмём в аренду мопеды.
— Это так замечательно, когда ветер в лицо…
— Лаптев, главное при этом ртом не дышать.
— Чего это?
— Муха влететь может. Давайте спать, а? А то мне уже кажется, что цикады щекочут ночь. — После моих слов Макаров встрепенулся:
— Блин, мне тоже! Так, Лапоть! В следующий раз кури свой самосад не ближе пяти метров от нас!
Глава шестая,
которая даст читателю базовые знания об эксплуатации мопедов людьми, о разнице между порывами души и позывами к рвоте и о суровых, но справедливых законах гостеприимства
В любой досужей поездке есть три этапа. Первые дни уходят на привыкание к незнакомым пейзажам, людям и запахам. В последние дни включается обратный отсчёт, когда в дикой спешке смотришь, делаешь и покупаешь то, что надо предъявить как доказательство удачной поездки. Но истинное удовольствие человек получает тогда, когда он уже освоился, но ещё не спешит. Эти срединные дни потом вспоминаются у заплаканного осеннего окна как моменты счастья. Сей день был именно таким. До той секунды, когда во время завтрака на террасе Михаил Матвеевич Макаров принялся портить нам аппетит.
— Друзья, хочу напомнить вам две вещи…
— Миша, ты напоминаешь нам только одну вещь, и эта вещь — аэростат.
— Очень смешно, Серёжа. Твои слова будут мне путеводной звездой в дальнейшей жизни. Так вот, возвращаясь ко вчерашнему разговору. Мне надоело трястись в этих пикапах-скотовозах, я хочу пересесть на мопед, к чему призываю и вас.
Но Лаптев, очевидно, решил посвятить день въедливости и снова влез с комментарием:
— Давай сразу определимся с терминологией, чтобы не было путаницы. На то, что ты называешь «мопеды», в миру говорят «скутеры», а здесь так вообще «байки».
— Не надо мне забивать баки своими байками, мы будем говорить «мопеды», и точка! Сейчас я спрошу у Ваньки, есть ли у него пара-тройка железных коней для нас. — И он вежливо заорал на всю террасу: — Эй! Санчасть, можно тебя на секунду?
Ванчай приблизился к нам с опаской. Я бы даже сказал, бочком приблизился.
