Бренд Нокдаун и Ко. - Кот да Винчи
— Вообще-то, — говорили вокруг, — это нереально, пока жив Сикст IV.
— Ваш Сикст № 4, — возражал на это Оливьетти, — не жилец. А я жилец.
И действительно, кардинал любил подолгу и бесплатно жить в домах у богатых людей. Сейчас он жил у Маринелло, и потомственные моряки решили — раз уж кормим этого говорливого типа, пусть отрабатывает на свадьбе.
Поглазеть на венчание собралось все городское население.
* * *Тем временем в родовом замке Медичи обострилась обстановка. Когда дело касалось истории, диктатор был неумолим.
После развала Римской империи потомки великих патрициев потеряли не только дань и наложниц, но и былую славу и величие. Теперь первые страницы летописей занимали другие государства. Их достижениям пели дифирамбы, их считали вершителями истории и двигателями прогресса.
От переполнявших эмоций лицо диктатора стало пурпурно-красным. Виски были предусмотрительно облеплены пиявками. Но это мало помогало. Придворные знали — в таком состоянии Лоренцо Медичи лучше не трогать.
— Где же Леонардо? — громко, чтобы услышали затаившиеся под дверью мать и жена, крикнул Лоренцо. — Я полчаса назад приказал послать за ним.
— Занят, — приняла удар на себя маменька. — Рисует на свадьбе.
— Как? Лидер республики в критическом состоянии, а придворный изобретатель занят? Дожили! А вот до его возвращения я доживу вряд ли.
Лицо диктатора приобрело багрово-синюшную окраску. Пиявка с левого виска захлебнулась и упала замертво. Лоренцо полегчало. Ему всегда становилось легче при виде чужих страданий.
— Вы, маменька, надеюсь, прочли последний номер императорской летописи «Сильные не от мира сего»? — спросил Медичи.
— Конечно. Статья про ядовитые духи Клеопатры очень даже практична… Кстати, как вам мои духи?
— Какие духи? Мировая экономика на пороге золотого дефолта. Французы научились делать из свинца золото!.. — вторую пиявку постигла участь первой.
— А я давно говорила, что наш изобретатель худший в Европе. Даже шведы, и те изобрели туалетную бумагу. А Леонардо, что сделал он?
— Предложил нарезать эту бумагу на квадратики и использовать в качестве салфеток, — парировал Лоренцо. — Ладно, хватит валяться. Одеваться мне!
Диктатор уже чувствовал, что смерть двух пиявок не была напрасной: в голове слегка прояснилось, и даже вызрел какой-никакой план.
Появившийся камердинер, повинуясь жесту хозяина, извлек из шкафа лучший парадный мундир, который Медичи надевал лишь по самым большим праздникам: на отречения и поминки друзей-императоров.
— Это мы еще посмотрим, чей изобретатель лучше, — ехидно улыбнулся диктатор.
* * *Флоренция бурно праздновала рождение новой ячейки общества. Для этого имелись две веские причины. Во-первых, горожане разминались перед празднованием Дня Республики. Во-вторых, боролись с трезвостью — по тем временам худшим из пороков.
Леонардо исполнял роль свадебного художника, которому пришлось запечатлеть празднество в эскизах. Занятие само по себе неблагодарное. Потом каждый из гостей начнет возмущаться, что лицом в салате спал не он, и требовать, чтобы художник перерисовал заново. Поэтому Леонардо никогда не соглашался на такую работу. Он и сейчас не понимал, как дал себя уговорить. Да еще бесплатно.
Кардинал Оливьетти по собственному почину исполнял роль свадебного генерала.
— Горько! Горько! — вопил кардинал, пока ему не дали запить аджику вином.
Молодожены не могли не уважить столь почетного гостя, каждый раз вскакивали и целовались.
В один из таких моментов в зал вошел правитель республики. Гости аплодисментами встретили Лоренцо Медичи.
— Тост! — объявил законно избранный диктатор. — Предлагаю выпить за молодых, ибо как говорится, сед семел инсанивимус омнес.[9]
— Браво! — захлопали в ладоши гости, хотя едва ли ктонибудь что-нибудь понял.
Медичи выждал, пока зал успокоится, и продолжил:
— Флорентинцы! Через неделю День Республики. В этот благословенный праздник я хочу преподнести подарок жителям нашего города. Мешок с золотом получит тот… — Лоренцо выдержал многозначительную паузу, чтобы сумма дошла до затуманенных мозгов горожан, — кто прославит Флоренцию и попадет в европейскую летопись «Сильные не от мира сего».
Идея заставить горожан поработать на имидж республики была первым шагом в пиаркомпании диктатора. Вторым шагом Лоренцо Медичи планировал воссоздать великую Римскую империю.
* * *Укрывшись от любопытных глаз в кабинете диктатора, Леонардо и Лоренцо Медичи озаботились предстоявшим празднованием Дня Республики.
— Лео, я надеюсь на тебя. Приедут правители всех великих держав. Мы должны удивить чем-то грандиозным, — возбужденно расхаживал по комнате Лоренцо Медичи. — Фейерверки, католический хор, медведи… все это банально. Может, сжечь город?
— Было. Нерон уже сжигал Рим. В 64 году.
— Эх, — раздосадованно махнул рукой диктатор. — А что если устроить соревнования по разным видам спорта?
— Тоже было. Олимпиады с 776 года до нашей эры. У греков.
— Вот видишь! Все гениальное придумано до нас, — возмущался несправедливостью диктатор. — Остаются фейерверки, католический хор, медведи…
Обиженный диктатор надул губы, как это умел делать он один, сел в позу роденовского мыслителя и призадумался.
— Есть у меня одна идейка, — прервал затянувшуюся паузу Леонардо. — Новая игра. Бычий пузырь называется.
— А поподробнее? — встрепенулся диктатор.
— Играют две команды по одиннадцать человек каждая. Надутый бычий пузырь в руки брать нельзя. Играют ногами. Кто за девяносто минут забьет больше пузырей в ворота противника, тот и победил.
— А кто проиграл, — просиял Лоренцо, — проставляет победителю пузыри с вином, в эквивалент пропущенным мячам.
— Отличная идея, диктатор.
— Вот только одна загвоздка, — помрачнел Медичи. — Экономика Флоренции еще не оправилась от неурожая маслин. Теперь ей угрожает уничтожение быков. Извини, после празднования игру придется запретить.
Лоренцо порылся в карманах массивного красного халата и извлек свинцовый брусок:
— Это тебе мой подарок.
Леонардо недоуменно посмотрел на кусок дешевого металла. Лоренцо поманил его пальцем и прошептал на ухо:
— Только между нами: французские алхимики научились делать из свинца золото. Через несколько недель этот слиток сравнится в цене с золотым.
«Жаль только, — подумал Леонардо, — что не свинец подорожает, а золото подешевеет. Ладно, попробую изобрести из слитка что-нибудь для водолазов. Ботинки, например…»
— У меня к тебе будет еще одна просьба, — диктатор не дал сосредоточиться на новой, очень перспективной идее. — Есть у меня мечта. Хочу покорить небо. Летать, как сокол, под самыми небесами. Но не один. А со своей армией. Капиат куи капере потест.[10]
Да Винчи немедленно отреагировал:
— Слово «копи» я понял… В смысле, нужно собирать деньги?
Диктатор улыбнулся той самой улыбкой, при виде которой по телу пробегают мурашки.
— Если мы создадим воздушный флот, то возродим Римскую империю. И введем экзамен на гражданство. Тогда многим придется заняться самообразованием… Ладно, не бойся, для тебя сделаем исключение. Если выполнишь заказ по воздухоплаванию, можешь просить все, чего душенька пожелает! В пределах трех минимальных зарплат.
Леонардо замялся.
— Мне бы крышу…
— Зачем тебе крыша? — удивился диктатор. — Ты же в подвале живешь, у тебя целый дом над головой.
— В смысле… не могли бы вы сказать Моне Лизе, чтобы она отменила свой заказ?
Лоренцо покачался на каблуках.
— Это превышает три минималки, — сказал он. — Да напиши ты ее портрет, что тебе, трудно?
— Да как?! — художник не знал, то ли складывать руки на груди, то ли разводить ими. — Я ее не видел ни разу. Ее головорезы через день приходят и требуют. Я им говорю: «А оригинал увидеть можно?»
— А они?
— Они говорят: «Можно. Только после этого мы должны будем тебя убить».
Медичи нахмурился, собираясь с мыслями.
— Минуточку, — сказал он, — а что они с портретом делать будут? Сами смотреть?
— Да нет! Говорят, повесим в самом главном музее, в отдельном зале, за тремя бронированными стеклами…
— А посетителей будут убивать на выходе из зала?
Да Винчи наконец определился: он сначала развел руками, а потом молитвенно сложил их на груди.
— Так я и говорю: звери! Вы бы потолковали с ними, а?
Самый могущественный человек Флоренции прошелся туда-сюда и решил:
— Об отсрочке договорюсь. Но если не организуешь мне воздушный флот….
Медичи красноречиво провел рукой по собственному горлу, потом, спохватившись, — по горлу Леонардо.
