Михаил Барановский - Джинса
— Милая, это была кукла. Я сам сначала подумал, что она живая, а потом присмотрелся — кукла! Кукла Долли.
Нелли давилась слезами и кружила по квартире, оставляя за собой соленый мокрый след. Кирилл Кириллович неотступно следовал за ней в уже изрядно влажных носках. Время от времени она резко останавливалась, разворачивалась помидорным лицом к мужу и говорила сквозь рыдания:
— Сначала Илона, потом Долли. Не слишком ли много «кукол» за один вечер? Ты считаешь меня полной дурой? Как же тебе не стыдно! А ведь я верила тебе!
Кирилл Кириллович понимал, что оправдаться на словах не получится, и решил предъявить факты. Он остановился посреди комнаты, взял паузу, а затем твердо и решительно сказал:
— Значит, так, сейчас мы вместе едем ко мне в офис. Я докажу тебе, что это кукла.
Жена размазала по лицу остатки косметики, растворенной в слезах, как акварель на бристольском картоне, и тоже остановилась:
— А вот я возьму и соглашусь. Просто, чтобы посмотреть, как ты будешь выкручиваться и унижаться.
— Вот и хорошо! — обрадовался Кирилл Кириллович.
Он тут же представил себе, как предъявит Нелли эту чертову куклу и сразу снимет все вопросы раз и навсегда. Да! Нелли, конечно, не сразу поверит, что это ненастоящая девушка, так что придется, вполне возможно, снова уронить ее для пущего эффекта, для большей наглядности стукнуть башкой об пол, оторвать ухо или вовсе открутить голову… Главное — доказать, что он ни в чем не виноват, что все ее подозрения — пшик!
— Одевайся, пойдем!
— Пойдем, — согласилась жена. — Только прежде я хочу задать тебе один вопрос.
— Слушаю тебя.
— Эта твоя кукла случайно не заводная?
— В смысле? — не понял Кирилл Кириллович.
— Она сама никуда уйти не может?
— Исключено! — категорично заявил Кирилл Кириллович. — Она не заводная. Она даже на ногах не может стоять. Она как мешок с дерьмом. Пошли!
30
Долли бездыханно лежала на кожаном диванчике. Жора нервно ходил взад-вперед, посматривая то на девушку, то на часы, которые, как назло, еле-еле шевелили своими стрелками, как упавшее на спину, издыхающее насекомое. И вот раздался долгожданный стук в дверь. Он бросился открывать.
— Наконец-то! — выпалил Жора, когда двое мужчин в синей форменной одежде, с синюшными лицами оказались перед ним на пороге.
— Так, что тут у нас? Кто больной? — деловито поинтересовался один из них, что был явно постарше.
— Вот девушка… — ответил Жора. — Без сознания практически…
Доктор присел на стул рядом с «больной» и взял ее за запястье.
— Так, девушка без сознания. Как долго девушка без сознания?
— Не знаю, — развел руками Жора. — Я пришел где-то с полчаса назад, сознания уже не было.
— То есть вы с ним разминулись? — не к месту хохотнул врач, после чего моментально придал лицу скорбное выражение. — Это плохо, — сказал эскулап, подтвердив самые мрачные Жорины предчувствия. — Пульс очень слабый, нитевидный. Еле прощупывается. — Доктор достал из кармана фонарик, открыл «больной» веки и посветил в глаз. — Зрачок на свет практически не реагирует.
— Что это значит? — с тревогой в голосе поинтересовался Жора.
— Надо срочно ее госпитализировать, — ответил доктор. — Срочно в реанимацию. Дорога каждая минута. — Затем он обратился к фельдшеру, покачивающемуся у двери с пятки на носок, с чемоданчиком в руке: — Неси носилки.
Фельдшер, ни слова не говоря, медленно побрел в сторону лифта.
— Что, все так плохо? — от волнения шепотом спросил Жора.
— Сделаем все возможное, — заверил его врач, немного помолчал и добавил: — И даже больше.
Жора уважительно закивал:
— Спасибо, доктор. Скажите, надежда-то хоть есть?
— Надежда всегда есть… — ответил врач философски-витиевато, но тут же уточнил: — А вот шансов практически нет.
В дверях появился фельдшер с потерянным видом:
— Я забыл. Ты куда меня послал?
— Я тебя? — изумился врач.
— Ну! — подтвердил фельдшер.
Доктор сделал удивленное лицо:
— Я тебя не посылал. Это было бы неинтеллигентно.
— За носилками, — робко подсказал Жора.
— Точно! — поднял указательный палец доктор.
— Точно! — радостно воскликнул фельдшер и вышел.
31
Когда Кирилл Кириллович с женой появились в офисе, Жора был все еще взволнован.
— Георгий? — удивился директор. — А вы что здесь делаете?
— Тут такое случилось, чтоб вы знали… — начал свой рассказ Жора, но Кирилл Кириллович его перебил.
— Тут была девушка. Вернее, кукла. Где она?
— Так а я о чем? Прихожу я, а тут девушка сидит. Одна. И практически без сознания. Я ей сразу массаж сердца — не помогает. Я ей искусственное дыхание, а она хоть бы что. Я тогда в «скорую».
— Георгий!!! — взревел, как раненый слон, Кирилл Кириллович, уже в прологе разглядев финал.
Жора тем не менее дотошно продолжил повествование:
— Те приехали, прощупали ее, говорят: пульса практически не осталось, и увезли.
— Как увезли? Куда увезли? — чуть ни плакал Кирилл Кириллович.
— Понятное дело куда — в больницу, в реанимацию.
Кирилл Кириллович завертелся вокруг собственной оси как детский волчок.
— В какую, на хрен, простите, больницу?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — вынужден был признать Жора. — Сказали только: нельзя терять ни минуты, на носилки ее — и увезли.
Кирилл Кириллович вплотную приблизился к Жоре и с отвращением на лице громко втянул ноздрями воздух.
— Георгий, — зашипел он, — вы пьяны! — Голос Кирилла Кирилловича вознесся от шипения до воя сирен воздушной тревоги. — Это была кукла! Кукла, понимаете?! А никакая не девушка!
Но Жора продолжал стоять на своем:
— Да, я пьян, но не настолько, чтобы куклу от живого человека не отличить. Даже если он не совсем живой. Не совсем живая…
Нелли все это время внимательно слушала диалог двух мужчин — она то печально кивала в такт словам одного, то горестно ухмылялась в ответ на аргументы другого. И в конце концов тяжело вздохнула:
— Да… Так я и знала. Не понятно только, на что ты рассчитывал, — обратилась она к мужу.
— Да он же пьян! — взъерепенился Кирилл Кириллович. — Неужели ты не видишь?
Нелли старалась сохранять спокойствие и благоразумие:
— Ладно, допустим, Георгий с пьяных глаз не разобрал, что девушка — кукла…
— Ну, конечно! — тут же с готовностью поддержал ее Кирилл Кириллович.
— …Но как же тогда должны были нахрюкаться врачи, чтобы куклу — в реанимацию? Об этом ты не подумал?
— Вот-вот! — поддержал ее Жора и спешно удалился.
Кирилл Кириллович обреченно опустился по стене, как сползает детская липучка под собственным весом, и безвольно опустил руки на колени.
— Да, об этом я не подумал…
Жена смотрела на него сверху вниз с нескрываемым презрением:
— Как все это низко, Кирюша! Врешь, изворачиваешься… А девушку жалко. Видимо, у нее к тебе серьезные чувства, раз она так отреагировала… Думаю, надо тебе навестить ее в реанимации…
Нелли захлюпала носом, сморкнулась в платок и вышла из офиса.
— Бред какой-то… — еле слышно произнес Кирилл Кириллович и закрыл глаза.
32
Ираклий предполагал быть в конторе раньше всех остальных, чтобы до их прихода позаботиться о Долли. Но Садовое кольцо в районе Маяковки стояло намертво. Люди маялись в своих машинах, от нечего делать ковыряли в носу, читали книжки, слушали музыку, разговаривали по телефону, накладывали макияж, курили… Пробки нас убивают. В прямом смысле. Каждый день они сокращает нашу жизнь на несколько часов. А если при этом у вас еще и плохая генетика, если при этом вы еще и курите, ведете малоподвижный образ жизни и употребляете жирную пищу — пробки убивают вас еще быстрее.
Ираклий даже подумал, что за то время, что он провел в этом чудовищном заторе, можно было продать машину и купить какую-нибудь другую — поближе к светофору.
Всю дорогу он размышлял о Долли. И еще — о превратностях судьбы. И еще — о несовершенстве мира. И совсем немного — о смысле жизни и пробках на дорогах. Но о чем бы он ни думал — любое мало-мальское движение мысли, так или иначе, наталкивало его на воспоминания о Долли. И по всему получалось так, что она оказалась у него неспроста. Потому как, если раскручивать хронологию случившегося, восстанавливать логику взаимосвязей, то выходит, что все предшествующие события и обстоятельства подводили его к встрече с ней: сначала Алиса поставила ультиматум, потом коллеги отказались дать немного денег, затем подвыпивший пассажир с попутчицей и даже инспектор Балясин, не принявший подарка… Если убрать хоть одно звено из этой цепи, Долли ни за что бы не появилась в его жизни.
И как после этого не верить в судьбу? Ведь если что-то случается в жизни, то это наверняка и есть судьба. А если не случается, значит — не судьба. И вообще, все, что не делается, к лучшему. А все, что делается, как правило, ни к чему хорошему не приводит.
