Павел Асс - Смерть Билла Штоффа
– А зачем пишешь? - спросил бескомпромиссный Стрекозов.
– Иначе на что бы я пил портвейн? - честно ответил Бамбуков и, ухватив литераторов под руки, повел их в подвальчик при редакции журнала "Наша смена".
Возле стойки, на которую скучая облокотился упитанный до колобковости бармен, возникла неловкая пауза.
– Какой ты будешь брать портвейн? - спросил у Бамбукова Дамкин.
– Какой вы купите, такой и выпью.
– А я думал, нас тут угостят.
– Кто у кого берет интервью? - сурово спросил Бамбуков.
– Логично, - согласился Дамкин, доставая последние десять рублей.
Взяв две бутылки 777-го портвейна, все уселись за столик у окна.
– Отцы! Читал я вашего "Билла Штоффа" - это нечто! У вас когда-нибудь брали интервью?
– Мы каждое утро берем друг у друга интервью, - ответил Дамкин.
– Тогда первый вопрос...
Бамбуков задумался и завертел в руках бутылку портвейна.
– У вас штопора нет?
– Это хороший вопрос, - нашелся Стрекозов. - Как-то у греческого философа Сократа спросили, почему он не живет в бочке, как это делает философ Диоген. На что Сократ ответил, что вдвоем с любовницей они там не поместятся.
– Так Сократ был гомосексуалистом, - сказал образованный Бамбуков. - У него должен был быть любовник... Забыл, как его звали.
– Это была вовсе и не его любовница, а Диогена. Сократ ее терпеть не мог...
– К чему, собственно, вы завели разговор о Сократе?
– А на фига ты спрашиваешь штопор, когда бутылки с портвейном нужно открывать ножом?
– Вам, специалистам, видней, - сострил Бамбуков. - Наливай полнее.
Портвейн был красным, вкусным и нажористым.
– Ты интервью на магнитофон будешь писать или в блокнот? - спросил Стрекозов.
– У меня память хорошая, я запомню!
– Везет людям, - Дамкин отпил портвейна. - А у меня память дырявая, как дур-шланг.
– Традиционный вопрос, - продолжил Бамбуков. - Как у вас получается писать вдвоем? Как у братьев Ильфа и Петрова?
– А как они писали?
– Один бегал по редакциям, другой охранял рукопись от других братьев.
– Понятно. Мы оба бегаем по редакциям, поэтому рукописи у нас постоянно воруют.
– Наливай, - перебил Дамкина Стрекозов.
– А какие-нибудь неукраденные романы или рассказы у вас еще остались?
– Ясный пень! - воскликнул Стрекозов и достал из сумки толстую папку с золотыми словами "На подпись". - Можешь полистать.
– Наливай, - согласился Бамбуков, бережно принимая тяжелую папку.
Зашуршали страницы. Журналист время от времени всхрапывал, посмеивался и щедро похваливал:
– Обалдеть! Гениально! Блеск! Я сейчас умру!
Польщенные Дамкин и Стрекозов, скромно потупившись, отхлебывали портвейн, в глубине души соглашаясь с умным и все понимающим Бамбуковым.
– Слушайте, отцы, давайте я вам найду издателя!
– Давай! - кивнул Дамкин. - Издадим, гонорар получим и еще раз с тобой портвейна попьем!
– Надо бы тебе побыстрее у нас интервью взять, - сказал Стрекозов. - А то мы напьемся сейчас как свиньи, двух слов связать не сможем.
– Что вы волнуетесь? Я сам прекрасно придумаю это интервью. Разве вы не знаете, как это делается? - Бамбуков прищурился и вальяжно развалился на скрипящем стуле. Обнаружилось, что у журналиста расстегнута ширинка, но сам он этого не замечал, а литераторы постеснялись сказать. - Точно так же я брал интервью у четырех политиков, троих музыкантов, двух председателей колхозов и даже у одного космонавта...
– А куда он летал? - спросил Дамкин.
– Никуда. Это был космонавт запаса.
– Но ведь такое интервью будет враньем! - возмутился Стрекозов.
– Ну и что? - удивился Бамбуков. - Ничего страшного, просто работа такая. Вы же сами все в своих романах придумываете, значит, врете!
– Логично, - согласился Стрекозов.
– Тогда наливай.
– Ничего не осталось. Чем вкуснее портвейн, тем он быстрее кончается, - горько сказал Дамкин.
– Надо еще взять, - предложил Бамбуков.
– Тут ты прав. Твоя очередь.
– А кто у вас интервью берет?
– Так ты же его сам напишешь!
– Логично, - вздохнул Бамбуков и пошел за портвейном.
Через минуту он снова взялся за папку. Сразу было заметно, что после покупки портвейна настроение журналиста изменилось в критическую сторону.
– Так себе, в общем-то, рассказы... Вот это ничего, но все равно средненько... Такое я еще в школе писал...
– Ладно тебе, дома почитаешь, - Дамкин налил портвейна себе и Стрекозову. - Давай просто о жизни поговорим.
– Наливай, - согласился Бамбуков, откладывая папку. - Когда я брал интервью у Окуджавы, мы тоже говорили о жизни... О! - закричал он, завидев вошедшего в бар мужчину в темно-полосатом костюме с двумя барышнями. Мартыныч! Знакомься! Это Дамкин и Стрекозов, авторы "Билла Штоффа"! Я у них интервью беру.
– Очень приятно, - полосатый костюм пожал руку Дамкину. - Читал. Рад. И сегодня вечером обязательно перечитаю.
Бамбуков вытащил пачку сигарет и закурил. Дамкин также угостился сигаретой и, выпуская струйки дыма, они немного помолчали.
– Отцы! Ну, а все-таки, как вы пишете? Откуда берете такие веселые сюжеты?
– Что увидим, о том и пишем. Пообщаемся разок, допустим, с Карамелькиным, и готов рассказ...
– Но у вас в рассказах такие великолепные навороты, которых в жизни не бывает!
– Ну, на то это и рассказ. Привираем маленько, конечно.
– А это интервью опишете?
– Зачем? Интервью ты опишешь, а мы напишем рассказ про журналиста Бамбукова, только назовем его как-нибудь иначе. Например, Буковым.
– Лучше Бамбукером. Хорошая фамилия - Бамбукер. Звучная!
– Бамбукер, так Бамбукер.
– Только упомяните, что Бамбукер не столько журналист, сколько прекрасный поэт.
– А ты что, еще и поэт? - удивился Стрекозов.
– Спрашиваешь! - Бамбуков всплеснул руками. - Я стихи с детства пишу. Вот послушайте!
Бамбуков откинулся на спинку стула и нараспев стал читать:
– Ты мой маленький, ласковый котик,
Я влюблен в тебя, как не верти.
Я целую твой маленький ротик
И сосок твоей левой груди...
Через пять минут выяснилось, что Бамбуков читает целую поэму, в которой он и его возлюбленная долго разъезжали на электричках. Закончив, поэт прищелкнул языком и восторженно спросил:
– Ну, правда класс!
– Грамотно, - согласился Дамкин. - А вот у меня тоже есть о любви...
И Дамкин начал читать свое стихотворение:
– Не давайте женщине денег,
Все равно куда-нибудь денет,
Спрячет или растратит.
Дайте ей рубль, и хватит...
"Дамкина кашей не корми, дай стихи почитать", - подумал Стрекозов и, как только Дамкин сделал паузу, начал в свою очередь выплескивать рифмованные строки:
– Маша ночью потолстела,
Утром - стройная опять.
Удивительное дело!
Ставлю ей отметку "пять"!
На том интервью и закончилось. Они долго читали друг другу стихи, а затем разошлись, по словам Бамбукова, довольные встречей.
Через две недели Бамбуков напечатал интервью с Дамкиным и Стрекозовым, в котором все переврал, но они не обиделись, поскольку ничего иного от него и не ожидали.
Еще через неделю литераторы написали обещанный рассказ о журналисте Бамбукере, но Бамбуков тоже не обиделся. Потому что он этот рассказ не читал.
Глава из романа
Скупка слонов
Купите ребенку слона,
Иначе ребенок заплачет.
От слона будет тонна дерьма,
Купите лопату в придачу!
Дамкин, Стрекозов "Про толстых"Было всего лишь шесть часов вечера, а день в редакции столичного еженедельника "Колхозное раздолье" уже начинался вовсю. И уже пришел опухший редактор Равнодушный, кося мутным взглядом на шкаф, где хранилось баночное пиво, успел он проверить, что в помещении должный порядок: на его рабочем столе по-прежнему большим колючим огурцом стоит в горшке кактус, а плакат на стене с обнаженной женщиной все так же рекламирует мужские плавки. В приемной, по краям от обитой черной кожей двери с табличкой сидели две секретарши и стрекотали на электрических машинках, демонстрируя тем самым свою работоспособность. И главное - пришел Торчков, автор нашумевшего фельетона о прорванном водопроводе.
– Где? Где эта статья? - вскричал редактор Равнодушный и быстро подскочил на своих длинных, тощих ножках к Торчкову. - Номер горит синим пламенем!
– Не прогорим. Все схвачено, - вещал Торчков. - Я наслышан, что в столицу приезжает нефтяной принц Абдулла Али Махмуд ибн Хасан и так далее бек. Из зарубежья. Я напишу репортаж. Вы его напечатаете. Читатель его прочитает. Я в конце концов получу деньги...
