Голамхосейн Саэди - Персидские юмористические и сатирические рассказы
но он не забыл ничего. Он стал раздражительным, замкнутым.
Он стал таким не только и даже не столько потому, что потерял эту девушку. Нет, она много значила для него, он был не из тех, кто легко привязывается и легко расстаётся. Когда он встретил её, ему казалось, вернее, он был уверен, что нашёл ту единственную, которая рождена и предназначена для него. Но больше всего его мучило, что она обманула его, поступила с ним неблагородно, испачкала все грязью расчёта. Расчёт — это именно то, что господин Техрани ненавидел и презирал в людях. И если он любил свою невесту, то именно потому, что в ней, как ему казалось, не было никакой расчётливости Теперь же он видел в ней самую корыстную в мире женщину, женщину, которая в расчёт принимала все: боязнь состариться, пока её жених находится вдали от неё, страх, что он разлюбит её или, ещё хуже, будет любить что-либо больше, чем её, и не станет её рабом, страх, что он выйдет из-под её влияния, её власти, страх одиночества, страх, что жизнь её будет бесцельна и пуста. Все это было принято ею в расчёт, после чего последовал вывод: срочно, как можно быстрее надо заполнить свою жизнь, заполнить мужем.
Господин Техрани относился с большим уважением к любви. К любви честной и искренней. И сам он в любви был всегда честным и искренним. Если он остался жив, пройдя многие испытания, умело миновав расставленные судьбой капканы, то во многом благодаря своей любви: ведь нельзя же дарить любимой свой труп. Он надеялся, что все это возвысит его в глазах невесты, облегчит ей ожидание. Он вспоминал, что в самом начале их знакомства с довольно грубой откровенностью сказал ей или даже написал: «Моя жизнь не налажена, не устроена, не обеспечена— плохо подготовлена для того, чтобы ты пришла и стала хозяйкой в ней. Я собираюсь в путь; если хочешь, пойдём вместе. Но это путешествие трудное. Придётся преодолевать горы и пустыни, терпеть голод и холод. Нас ждёт тёмная ночь и страх неизвестности. А может быть, даже смертельная усталость. Ноги твои с трудом будут нести тебя, глаза будут слипаться, но ты должна будешь идти вперёд. Вся наша жизнь будет на грани безумства. Того безумства, которым называют упрямство и упорство. Того безумства, которое все крушит. Да, это будет азартная игра с жизнью. (Ты помнишь строки Моулави[200]: «Счастлив тот игрок, который проиграл все, кроме желания играть вновь»?) Да, азартная игра с жизнью. Хватит ли тебе сил на это? Если ты сейчас ответишь «нет», я не обижусь. Но если губы твои скажут «да», а сердце — «нет», если потом будешь стонать, жаловаться, причитать, тогда я обижусь, и сердце моё остынет.
Конечно, будет не только борьба. Будет и прохладная тень, и чистый источник, и пение птиц, и ночь, и звезды, и тишина, ласкающая нас двоих. Но об этом лучше не говорить. Надо думать о будущих трудностях».
Господин Техрани был уверен в том, что если бы девушка откровенно сказала ему, что она до сегодняшнего дня любила его, а с этого дня больше не любит, то все кончилось бы просто и безболезненно. Все так чисто и честно начатое завершилось бы так же чисто и честно.
А может быть, господин Техрани слишком несправедлив? Ждал проявления силы от слабого существа? Но он сам знал одну девушку, которая шесть лет ждала жениха, теперь он был её мужем. Возможно, были и другие, от которых жизнь потребовала ещё большего терпения,— просто он не был знаком с ними. Что, все они — исключительные личности, а его бывшая невеста— обыкновенная слабая женщина? Господин Техрани не мог найти ответа на эти вопросы.
Девушка не была женой Техрани и поэтому не имела права видеться с ним. В письмах он называл её «дорогая сестра»; а что в таких письмах можно было написать? А она называла его «дорогой брат» и постоянно жаловалась, что письма его слишком сухи и бесчувственны. Но разве можно «дорогой сестре» писать любовные послания, клясться в верности и любви, мечтать с ней о будущем счастье и совместной жизни?
Письма от неё приходили все реже и реже, потом совсем прекратились. Да так было и лучше — господин Техрани не хотел, чтобы кто-либо заглядывал в его душу, не хотел раскрывать ни перед кем свои самые сокровенные чувства. Он как-то не задумывался тогда о том, что любовь требует пищи и, если долго голодает, умирает. Теперь, в редкие моменты, когда он мог размышлять спокойно, он даже находил оправдание измене своей невесты: её любовь осталась без пищи и умерла. Ни встречи с любимым, ни живого слова. Единственная связь — тонкая, ненадёжная нить писем — оборвалась. Да, возможно, в этом вина была не её, но обман, ложь, вся эта грязь…
Господин Техрани с искусством самоистязателя упорно продолжал свои размышления. Действительно он был непрогнозируемым молодым человеком, жил так, как находил нужным, и после женитьбы вовсе не собирался вступить на проторённый путь, согласиться с принятыми в обществе условиями и жить по принятым правилам. Но ведь его невеста знала это и все же уверяла, что любит его и будет любить всегда, даже несмотря на то, что родители её с самого начала были против их союза. (Правда, молчали и ждали: а вдруг господин Техрани образумится и исправится?) Если бы не её родители, он бы давно женился. Тем лучше, что этого не произошло.
А что же произошло? — думал господин Техрани. Девушка всего через несколько месяцев после его отъезда, утерев слезы, приняла советы родителей и стала женой человека с блестящим будущим, живущего, как принято, начала жить, как принято. Она устраивает приёмы, как принято. Ходит в гости, как принято, может быть, через некоторое время родит подряд несколько детей и воспитает их — как принято — трусоватыми, слабохарактерными, осторожными, расчётливыми Тогда она почувствует себя вполне счастливой, и её счастье будет достигать наивысшего накала один раз в год, в День матери. В День матери в женской школе после декламации стихотворения «Сердце матери»[201] («Ах, ножка моего сыночка ударилась о камень!») её объявят самой примерной матерью, вручат ей награду — книгу «Мы благословляем тебя, мама», и она возгордится тем, что воспитала для общества таких достойных детей!.. Это та самая желанная, общепринятая, правильная жизнь, главное — без особых хлопот, в которой обыватели чувствуют себя вполне счастливыми в любое время дня и ночи. Но господин Техрани плевал на такое счастье — результат расчёта и трусости.
Каждый раз, когда он справлялся у матери о том, как поживает его невеста, та неизменно отвечала: «Хорошо, нормально, передаёт тебе привет». Там, где все было однообразно и повторялось многократно, такой повторяющийся ответ не казался странным, не возбуждал сомнений.
Теперь он затаил обиду не только на девушку, но и на свою мать, скрывшую от него правду.
Как мучился, как терзался господин Техрани тогда при мысли, что он, правда не по своей злой воле, украл у молодой девушки три лучших года. Какие планы, какие проекты он строил, чтобы возместить ей это трехлетнее ожидание! Он думал: «На её долю выпали большие трудности, она выдержала серьёзные испытания, заслужила счастье. Ничто не должно омрачать его».
И теперь все, что он планировал все эти три года, все, что он возводил в мечтах,— все это разом рухнуло. Он все эти три года думал о человеке, не выдержавшем испытания, оказавшемся недостойным, недостойным его дружбы, его любви,— это мучило его более всего, это приводило его в отчаянье.
Это был первый удар.
5Господин Техрани был сравнительно известным переводчиком. Он работал в одном государственном учреждении, а в свободное время занимался переводами. Он переводил только то, что ему самому нравилось и что он находил целесообразным переводить. До сих пор он перевёл всего четыре-пять книг, но то, что было переведено, было высокого качества. По этой-то причине он и приобрёл известность среди читающей публики. Понимающие читатели без сомнений покупали и рекомендовали другим книги, на которых стояло его имя.
Последняя книга, переведённая господином Техрани, и явилась причиной тех трёх лет. Он, который никогда не терял чувства юмора, говорил: «Старик, какой-то иностранный писателишка, наплёл какие-то глупости, а мне, несчастному, достаются удары палок за него».
Короче говоря, как бы то ни было, те три года прошли. Господин Техрани считал, что они прошли даже не без пользы:
«Много мы там видели и хороших, и плохих людей, наговорились вдоволь. Но сейчас надо найти хоть какую-нибудь работу, этот желудок требует пищи…»
И господин Техрани поручил всем своим друзьям подыскать ему какую-нибудь работу. И сам он отправился в те места, где, как он знал, он мог бы оказаться нужным.
6Однажды вечером, беседуя за рюмкой водки с близкими старыми друзьями, он вдруг почувствовал, что от него что-то скрывают: друзья явно что-то недоговаривали, подавали друг другу какие-то знаки. Казалось, каждый пытается переложить на плечи другого какую-то тяжёлую обязанность. Господин Техрани перехватил взгляд, который один бросил другому, и сказал:
