Уильям Джейкобс - Старые капитаны
Некоторое время капитан громогласно призывал его в самых изысканных выражениях, какие приняты в открытом море, а затем, весь кипя, поднялся за ним на палубу, где обнаружил смущенных матросов, сбившихся в тесную кучку.
— Билл, — встревоженно сказал капитан, — что с этим проклятым коком?
— Его постиг удар, — сказал Билл, покачивая головой. — И нас всех тоже.
— Сейчас вас постигнет еще один, — пообещал капитан с чувством. — Где юнга?
На секунду собственная дерзость повергла Билла в смятение, и он беспомощно оглянулся на товарищей. Те поспешно отвели глаза и уставились в море за бортом, и тогда капитаном овладел панический ужас. Он молча взглянул на Билла, и Билл протянул ему грязный листок бумаги.
В полном остолбенении капитан прочел письмо с начала до конца, а затем передал помощнику, который вышел на палубу за ним следом. Помощник прочел и вернул капитану.
— Это вам, — сказал он кратко.
— Не понимаю, — сказал капитан, качая головой. — Ведь только вчера он ел свой обед вот здесь, на палубе, и приговаривал, что нигде еще не получал такой хорошей еды. Вы ведь тоже слышали, Боб?
— Слышать-то я слышал, — сказал помощник.
— И вы все слышали его, — сказал капитан. — Ну что же, у меня есть пятеро свидетелей. Видимо, он просто сошел с ума. Никто не слыхал, как он прыгнул за борт?
— Я слышал всплеск, сэр, во время моей вахты, — сказал Билл.
— Почему же ты не побежал и не посмотрел, что там такое? — спросил капитан.
— А я подумал, это кто-нибудь выбросил за борт свой ужин, — ответил Билл.
— А! — произнес капитан и закусил губу. — Вот как? Вы все время скулите из-за еды. Что с ней такое?
— Это отрава, сэр, — сказал Нед, качая головой. — Мясо ужасное.
— Оно вкусное и питательное, — сказал капитан. — Ладно, коли так. Можете брать мясо из другого ящика. Теперь довольны?
Матросы несколько оживились и принялись подталкивать друг друга локтями.
— Масло тоже плохое, сэр, — сказал Билл.
— Масло плохое? — сказал капитан, нахмурившись. — Как это так, кок?
— Да я его не порчу, — сказал кок беспомощно.
— Давай им масло из бочонка в моей каюте, — проворчал капитан. — Я твердо уверен, что ты плохо обращался с юнгой. Еда была прекрасная.
Он ушел, забрав письмо с собой; за завтраком он положил письмо на стол, прислонив к сахарнице, и потому ел без всякого аппетита.
В этот день матросы катались как сыр в масле, по выражению Неда: в дополнение к прочим роскошным блюдам им выдали еще и пудинг — угощение, которым они лакомились прежде только по воскресеньям. На Билла смотрели как на хитроумнейшего благодетеля рода человеческого; радость и веселье царили в кубрике, а ночью крышка люка была поднята, и пленника попотчевали отложенной для него порцией. Благодарности он, впрочем, не выразил, вместо этого он задал скучный и неуместный вопрос: что с ним будет, когда плавание кончится.
— Мы тайком переправим тебя на берег, не бойся, — сказал Билл. — Никто из нас не собирается оставаться на этом старом корыте. А тебя я возьму с собой на какой-нибудь другой корабль… Что ты сказал?
— Ничего, — солгал Томми.
Каковы же были гнев и растерянность команды, когда на следующий день капитан снова вернул их на прежнюю диету. Вновь выдали старую солонину, и прекратились роскошные поставки с кормы. Билл разделил судьбу всех вождей, дела которых пошли плохо, и из кумира своих сотоварищей превратился в мишень для их насмешек.
— Вот что вышло из твоей замечательной мысли, — презрительно проворчал за ужином старый Нед, с треском разгрыз сухарь и бросил обломки в свой котелок с чаем.
— Да, ты не так умен, как о себе думаешь, Билл! — заявил кок с видом первооткрывателя.
— И бедный мальчишка ни за что ни про что сидит взаперти в темном трюме, — сказал Симпсон с запоздалым сожалением. — И коку приходится работать за него.
— Я не собираюсь сдаваться, — мрачно сказал Билл. — Старик вчера здорово перепугался. Нужно устроить еще одно самоубийство, и все будет в порядке.
— Пусть Томми еще раз утопится, — легкомысленно предложил кок, и все расхохотались.
— Двоих за одно плавание старику хватит выше головы, — продолжал Билл, неблагосклонно взглянув на дерзкого кока. — Ну, кто у нас пойдет следующим?
— Мы и так уже доигрались, — сказал Симпсон, пожимая плечами. — Не зарывайся, Билл.
— А я и не зарываюсь, — возразил Билл. — Я не желаю сдаваться, вот и все. Тот, кто пойдет вниз, будет жить без забот, приятно и легко. Будет спать весь день, если захочет, и вообще ничего не делать. Вот у тебя, Нед, за последнее время очень усталый вид.
— О? — холодно произнес старик.
— Ну ладно, побыстрей разбирайтесь между собой, — сказал Билл беззаботным тоном. — По мне, все равно, кто из вас пойдет.
— Хо! А как насчёт тебя самого? — удивился Симпсон.
— Меня? — возмущенно спросил Билл. — Да ведь мне нужно оставаться здесь и все устраивать!
— Ничего, мы здесь останемся и все сделаем за тебя, — насмешливо сказал Симпсон.
Нед и кок расхохотались, и Симпсон присоединился к ним. Тогда Билл поднялся, подошел к своей койке и извлек из-под тюфяка колоду засаленных карт.
— Младшая карта — самоубийство, — объявил он. — Я тоже тяну.
Он протянул колоду коку. Тот заколебался и поглядел на остальных двоих.
— Не валяй дурака, Билл, — сказал Симпсон.
— Что, трусите? — насмешливо ухмыльнулся Билл.
— Говорят тебе, это глупость, — сказал Симпсон.
— Ну и что же, мы все сидим в ней по уши, — сказал Билл. — Только вы все перепугались; вот в чем дело. Просто перетрусили. Юнгу туда отправили, а как дело дошло до самих, тут-то вы и сдрейфили.
— А, была не была, — сказал Симпсон бесшабашно. — Пусть будет так, раз Биллу хочется. Тяни, кок.
Кок повиновался с видимой неохотой и вытянул десятку; Нед после долгах пререканий вытянул семерку. Симпсон с королем в руке прислонился спиной к рундуку и небрежно разгладил бороду.
— Валяй, Билл, — сказал он. — Поглядим, что выйдет у тебя.
Билл взял колоду и перетасовал ее.
— Мне нужно взять не меньше семерки, — медленно проговорил он.
Он вручил колоду Неду, вытянул карту, и остальные трое залились громким хохотом.
— Тройка! — сказал Симпсон. — Браво, Билл! Письмо за тебя напишу я, иначе он узнает твой почерк. Что в нем написать?
— Пиши что хочешь, — резко ответил Билл, у которого дух занимался при мысли о трюме.
Горько и насмешливо улыбаясь, он отодвинулся от стола, а остальные трое весело уселись за сочинение, и, когда Симпсон спросил его, не желает ли он присовокупить к письму поцелуи, он ответил презрительным молчанием. Письмо передали ему на освидетельствование, и он сделал только одно замечание.
— Я-то думал, что ты пишешь грамотнее, Джордж, — заявил он высокомерно.
— Да я же писал за тебя, — сказал Джордж. Тут надменность Билла куда-то пропала, и он снова стал самим собой.
— Если ты хочешь получить в глаз, Джордж, — сказал он с чувством, — то ты так и скажи, понял?
Настроение у него было настолько скверное, что половина удовольствия от вечера была испорчена, и церемония препровождения его в убежище не сопровождалась ни колкими словечками, ни жизнерадостным смехом, а больше всего походила на похороны. Последние штрихи добавил Томми, который, совсем сомлел от ужаса, узнав, кто теперь будет его сожителем.
— Для вас еще одно письмо, — сказал утром помощник, когда капитан, застегивая жилет, вышел из своей каюты.
— Что такое? — проговорил тот, бледнея.
— Оно у старика Неда, — продолжал помощник, ткнув большим пальцем в сторону трапа на палубу. — Не понимаю, что это на них нашло.
Капитан ринулся на палубу и механическим движением принял из рук Неда письмо. Прочитав его от начала до конца, он некоторое время постоял словно во сне, затем спустился, пошатываясь, в кубрик и обшарил все койки, не преминув заглянуть даже под стол, после чего вернулся на палубу и, склонив голову набок, остановился возле люка. Матросы затаили дыхание.
— Что все это значит? — проговорил он наконец, не поднимая глаз, и безвольно опустился на крышку люка.
— Плохая еда, сэр, — сказал Симпсон, ободренный видом капитана. — Так нам и придется рассказывать, когда мы сойдем на берег.
— Об этом вы должны молчать! — сказал капитан, моментально вспылив.
— Таков наш долг, сэр, — возразил Нед с выражением.
— Послушайте меня, — сказал капитан и поглядел умоляюще на остатки своего экипажа. — Довольно с нас самоубийств. Старая солонина уже кончилась, и вы можете приняться за свежую, а когда мы придем в порт, я возьму на борт свежего масла и овощей. Только не надо никому говорить о том, что пища была плохая, или об этих письмах. В порту я просто скажу, что эти двое исчезли, пропали куда-то, и вас я прошу говорить то же самое.
