Алекс Экслер - Ария князя Игоря, или Наши в Турции
— Жизнь — она вообще сложная штука, — важно изрек Игорь и снова отхлебнул из своего стакана.
— Но дело в том, — продолжил Сергей, — что в Памуккале я был сильно пьяный и просто сам заснул.
— Верю, — кивнул Игорь. — В Памуккале все мы были сильно пьяные. Лично я заснул в ванне. Меня только утром Ирка оттуда вытащила.
— Поэтому что-то произошло только вчера ночью, — объяснил Сергей. — Теперь ты понимаешь, почему я сильно обиделся?
— Не очень, — признался Игорь. — Раз вчера ночью что-то произошло, так зачем обижаться-то? Или как-то не так произошло?
— Наоборот — просто супер, — объяснил Сергей. — А сейчас она ушла в свой номер и даже не пригласила меня к ней зайти после дискотеки. Вот я и обижен. — И Сергей сделал большой глоток коньяка.
— А на черта ты ей там нужен после дискотеки? — хладнокровно спросил Игорь. — Девушка много выпила, устала и хочет спать. Ну и нехай спит. Ты-то что переживаешь? Ты на ней жениться собрался, что ли? Создавать семью? Серег, очухайся, приди в себя! Это курортный роман. Встретились, мило провели время, разошлись. Она же вообще из Питера. Продолжения романа не последует. Так что зачем переживать-то?
Сергей задумался. Игорь был прав по всем статьям.
— Все равно мне скучно, грустно и обидно, — сказал он упрямо, чувствуя, что мысли под воздействием весьма солидной дозы алкоголя начинают основательно путаться.
— Старик, старик, — осадил его Игорь, — ты тут нюни-то не разводи. Сам знаешь, что я этого не люблю. Ну бортанула тебя Ленка, так что с того? Она же не навсегда бортанула, а только на сегодняшнюю ночь. Познакомься с какой-нибудь другой теткой, и все дела.
— Не хочу с другой, — упрямо мотнул головой Сергей. — Мне Ленка вполне подходит.
— Ну, тогда сегодняшний вечер проведи один — раз ты решил стать моногамным абстинентом, — а завтра снова будешь с Ленкой, — предложил Игорь.
— Что такое моно… моногамный абстинент? — спросил Сергей, мысли которого изрядно путались.
— Это когда ты хранишь верность одной женщине, — объяснил Игорь.
— Странно, — сказал Сергей, задумчиво глядя в свой опустевший стакан. — Я всегда думал, что абстинент — это когда ни-ни!
— Так и есть, — подтвердил Игорь. — Если ты хранишь верность одной женщине, то потенция понижается, понижается, пока не исчезнет совсем. Доказано лучшими врачами-офтальмологами. Страшное дело, между прочим. Так что я бы на твоем месте поберегся.
— Я не утверждаю, что готов стать моногамным абстинентом на всю жизнь, — объяснил Сергей. — Я планирую моногамить во время отдыха. Осталось вроде дня три. Вряд ли за этот срок моя потенция уйдет в полную абстиненцию.
— Серег, — потрясенно спросил Игорь, — ты стал сочинять стихи?
— Нет, — ответил Сергей, — это случайно получилось. Вероятно, божий дар.
— Я потрясен, — сказал Игорь, допивая свой коньяк.
— Отлично, — сказал Сергей. — Кстати, а почему ты мне никогда не рассказываешь о своих отношениях с женщинами? Я тебе душу изливаю постоянно, а ты — как закрытый сейф.
— А зачем тебе мои взаимоотношения с женщинами? — полюбопытствовал Игорь.
— Ну, — сказал Сергей, — в просветительских и обучательских целях. Я всегда тебе завидовал. Хотя, впрочем, помню случаи, когда и тебя тетки доставали. Мне хочется подробностей.
— Ладно, — махнул рукой Игорь, — фиг с тобой. Сегодня — но, заметь, только сегодня — ты можешь спросить меня о любых моих делах. Но не здесь, а на берегу. Я не могу общаться на этой дискотеке, когда над ухом все время что-то орет, а мимо проходят девушки, касаясь моей руки своими волнующими бедрами.
— Пойдем на берег, — предложил Сергей. — Только коньяка еще возьмем.
— Коньяку, — поправил его Игорь. — Правильно говорить — коньяку.
— Лингвисты не пришли к общему мнению на этот счет, — сообщил Сергей.
— Нашел у кого спрашивать, — фыркнул Игорь. — Зато офтальмологи пришли к общему мнению. Дались тебе какие-то паршивые лингвисты. Давить их вообще!
— Однозначно, — согласился Сергей, после чего они с Игорем встали, взяли себе еще по коньяку и отправились на берег — слушать волнующие истории о взаимоотношениях Игоря с женщинами…
— На берегу, — слегка заплетающимся языком запел Игорь, — так оживленно, людно…
Сергей внимательно посмотрел вокруг. Они сидели на пляже, где вокруг, насколько хватало блеклого света луны, не было видно ни одной живой души.
— С-старик, что именно ты называешь «оживленно»? — поинтересовался Сергей у друга.
— Ну, мы-то с тобой — живые? — спросил Игорь, прекратив петь.
— В-вроде да, — подумав, ответил Сергей. — Не с-совсем, но пока еще живые.
— Значит, здесь оживленно, — объяснил Игорь. — И людно. Ведь мы с тобой — люди?
— Люди, — подтвердил Сергей, чувствуя, что его мысли уже изрядно путаются. — Однако мы с тобой хотели излить тебе душу. Ты с-сказал, что я сегодня могу задавать любые вопросы.
— М-можешь, — сказал Игорь с некоторым усилием. — Спрашивай, ч-что хочешь. Можешь спросить, например, когда родился и умер Кромвель.
— Меня Кромвель с его бабами не интересует, — объяснил Сергей. — М-меня ты интересуешь. С твоими бабами. Я хочу понять, почему у меня ничего не получается, а у тебя все получается.
— Слушай, — вдруг сказал Игорь, поднимая вверх пластмассовый стакан с турецким коньяком. — К-какого черта ты заставил меня п-пить эту мерзость? Я тебе х-хотел прочитать п-правильную и умную лекцию, чтобы вправить тебе мозги, а теперь меня душит депрессняк и тянет излить душу. Я не могу тебе изливать душу — это неправильно п-прежде всего с точки зрения твоего воспитания.
— Почему это н-неправильно с точки зрения моего воспитания? — на всякий случай обиделся Сергей.
— Потому что я для тебя должен быть идеал, недоступный кумир, — объяснил Игорь, продолжая разглядывать свой стакан.
— Ты и есть для меня почти идеал, — признался Сергей. — Не во всем, конечно… Не в еде — нет, только не в еде! Но в отношениях с женщинами — идеал. Ты же знаешь. У меня все плохо с женщинами. Они меня не слушаются и третируют. И Алка ушла…
— Речь о том, — сказал Игорь, — что, хотя я бы с удовольствием обсудил с тобой правильность ухода Алки и безусловную полезность этого ухода для тебя, сейчас мы должны поговорить обо мне. О моих взаимоотношениях с женщинами. Я чувствую потребность раскрыть тебе глаза. Почему это происходит со мной — не знаю. Вероятно, от плохого коньяка.
— Правильно говорить — коньяку, — поправил его Сергей. — Так решили офтальмологи. Ты сам говорил.
— К черту этих офтальмотологов, — решительно заявил Игорь. — Копаются в глазах, а жизнь идет мимо.
— Старичок, ты не расслабляйся, — сказал Сергей. — Выпили — так ведите себя достойно.
— Все выпили, — мотнул головой Игорь. — Ты тоже пьян, как павиан.
— Не спорю, — сказал Сергей. — Но это специально. Мы должны излить тебе душу.
— Давай, — сказал Игорь, — изливай.
— Я лучше спрошу, — предложил Сергей.
— Хорошо, — кивнул Игорь. — Но только не про Кромвеля.
— Почему у тебя все получается с женщинами? — спросил Сергей. — В чем секрет?
Игорь задумался. Сергей с замиранием сердца ждал ответа, одновременно стараясь не заснуть.
— Старик, — тихо и печально сказал Игорь. — Я должен тебе открыть одну страшную тайну. Но поклянись, что ты никогда, никому, ни под каким видом и ни под какими пытками ее не выдашь.
— Клянусь всем самым святым, что у меня есть, — поклялся Сергей, подняв свой стакан.
— А это что? — заинтересовался Игорь.
— Кот Гамлет, разумеется, — объяснил Сергей. — Что же еще?
— Хорошо, — сказал Игорь, — я тебе верю. Так вот. Рассказываю страшную тайну… — С этими словами Игорь снова приподнял свой стакан и начал его внимательно разглядывать.
— Так в чем тайна? — не выдержал Сергей муки ожидания.
— Тайна в том, что в мире нет равновесия, — веско сказал Игорь.
— Хорошо, — кивнул Сергей, — можешь быть уверенным в том, что я никому не расскажу. Но как это относится к правильности взаимоотношений с женщинами? Их надо качать туда-сюда, чтобы уравновесить?
— Нет, дело не в этом, — сказал Игорь. — И вообще — не перебивай ни фига. Ты меня сбиваешь с нужного лада.
— Хорошо, хорошо, — успокоил его Сергей. — Я буду просто сидеть и слушать.
— Так вот, — продолжил Игорь. — Никакого равновесия не существует. Это означает, что если меня любит какая-то женщина — умная, красивая, самостоятельная и так далее, — любит со страшной силой, до дрожи в руках, до потемнения в глазах, — я ее при этом ни черта не люблю. Вот всем она хороша, как говорится — совет да любовь. Но я ее не люблю. Я могу проводить с ней время, ездить с ней в отпуск, даже жить с ней в одной квартире — сути дела это не меняет.
— Бывает, — согласился Сергей. — Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает…
