Антон Толстых - Земляне против политики
Космонавты почесали затылки, выслушав эту нелепую басню о наведении справедливости. Наконец, Шишкина, словно заправский сыщик, обратила внимание на детали.
— У нас остаётся несколько вопросов. Что означали эти письма, которые вы присылали в полицию? А, и зачем вы присылали им уши?
— Я должен был сбить с толку полицию, которая и так не семи пядей во лбу. Они не должны были мешать мне учить этих дур.
— И при этом, чтобы дополнительно сбить с толку полицию, вы писали с ошибками и без запятых.
— Я плохо учился. К тому же это был не американский вариант языка.
— А почему одно из писем начиналось словами «из ада»?
— Откуда вам это известно?
— Так называется фильм с Джонни Деппом.
— Англичане используют эвфемизм «адские кошки». Теперь вам понятно?
— Да. А почему на стене была обнаружена надпись «Евреи — это люди, которых нельзя безнаказанно обвинять»? Вы еврей?
— Я не еврей. Дело в том, что я был знаком с Адамом Уортом. В настоящее время он сидит в тюрьме.
— Знаем. «Наполеон преступного мира». Организовывал кражи и грабежи. Причём он здесь?
— Мистер Уорт организовал кражу портрета герцогини Девонширской кисти Гейнсборо.
— Что-то такое слышала.
— Никто не знает, что я участвовал в краже.
— Насколько нам известно, картину украли совсем другие люди. Вашего имени я не помню. Или вы скрывались под именем одного из них?
— Меня выдали за другого. Итак, я участвовал в краже портрета герцогини, и таким образом я мог бы войти в шайку Адама Уорта. Но кражи и грабежи были мне не по душе. В свою очередь, мистер Уорт рекомендовал своим подчинённым воздерживаться от насилия, что не соответствовало моему методу просвещения тигров.
— Да причём здесь Адам Уорт? — удивился Браун.
— Дел в том, что мистер Уорт — еврей. Во время одного из моих сеансов просвещения адских кошек, то есть тигров, он пребывал рядом. Ему пришло в голову оставить людям свидетельство против антисемитизма.
— Вот блин... — восхитился Браун. — Всё так просто, что мы сами могли догадаться!
— Куда катится катится наш мир? Джек Потрошитель — и тот американец...
— Да уж...
— И он же — прототип доктора Быкова...
— Ну почему именно американец!
— Не знаю. И это не самый лучший вариант. То, что Джек Потрошитель называл себя отцом американской демократии, конечно, впечатляет своим глубинным смыслом.
— Что-о?!
— Ну так этот Джек вполне мог оказаться Джеком Кеннеди, Джеком Николсоном, Джеком Леммоном, Джеком Лондоном или даже Джеком Воробьём. Или даже Джеком из песни, которую пел Рэй Чарльз. Есть много других вариантов Джека.
— Честно говоря, в детстве я всерьёз думал, что Джек Потрошитель был Тыквоголовым Джеком из страны Оз. Только тыквоголовому может прийти в голову такая дебильная идея.
— Всё оказалось куда хуже. Так что даже в девятнадцатом веке ваши соотечественники успели всех достать.
Американский астронавт нахмурился.
— Насчёт Джека Потрошителя вы правы, дорогая бикса. Он ничуть не лучше Ивана Грозного, о существовании которого я узнал благодаря фильму «Ночь в музее-2».
— Сегодня я многое поняла... Вот то, что этот тип оказался прообразом Быкова, объясняется очень просто. Нет худа без добра.
— В смысле?
— Ну не рисовать же весь американский народ сплошным чёрным квадратом. Люди бывают разные.
— Да? Что-то в этом есть.
— Правильно.
Арестованный тем временем держался руками за голову. Шишкина ласково сказала ему:
— Пожалуйста, посмотрите на себя. Граждане Америки бывают разные. Почему именно вы такой вредный? Наверно, у вас велосипеда нет.
Хамфри нахмурился.
Елена приложила ладонь к щеке.
— Они бывают разные. Да, мама, я была не права.
Время шло всё дальше. Роберт ждал новых активных действий.
Елена перевела разговор на другую тему.
— Всё же здесь холодно.
— Поэтому у меня есть вот что. Горячительное.
Браун достал из-под пальто флягу и отпил.
— Вы? Вы пьёте водку? Так вы же космонавт.
— И что? Вы думаете, космонавту Андропову можно пить, а мне нельзя?
— А что вы сейчас пили?
— Горилку. На мне же оселедец.
Сзади раздался свисток. Оказывается, их уже заметили. Там, сзади, была толпа. Впереди толпы стоял явный суперинтендант полиции.
В отличие от большинства современных британских полисменов, они носили бороду и усы. Ещё можно добавить нарукавную повязку в бело-синюю полоску, которой теперь тоже уже нет. Да и дубинки у тогдашних полицейских были как Москва — не резиновые.
— Кто вы? — спросил Браун, который явно хотел узнать букву дивизиона. Если он знает, какая буква дивизиона какому району Лондона соответствовала в конце XIX века. Е. П. Шишкина точно должна это знать, она же умная. Или это преувеличение. Не всё так однозначно. А то всё наш компьютер, наш компьютер...
— Я суперинтендант M-дивизиона. Вы геяне?
— Да, мы земляне.
— Но этот противный человечишка выглядит по-нашему.
— Вы узнаёте его? Кого, по-вашему, он напоминает?
— Марсианина.
— Тоже мне, Капитан Очевидность. Это же Джек Потрошитель. Ну, тот самый, кто прославился в Уайтчепеле осенью 1888 года.
Суперинтендант М-дивизиона ничуть не удивился.
— Докажите!
— Все геяне врут! — ответил Хамфри.
— Сейчас мы докажем вам, что мы говорим правду, — заявила Елена. — У меня на груди спрятан диктофон. По-вашему это фонограф.
— Дамы держат в корсаже документы, ключи и прочую мелочь. Но о переносе фонографа в корсаже мы слышим впервые.
Елена нажала на кнопку под пальто, и альтернативцы услышали запись допроса. Слово в слово.
Джек Потрошитель задрожал.
Мистер Браун поднял палец:
— Слышите? Именно эти показания нам выдал этот шарлатан!
Альтернативцы заволновались.
Шишкина перешла к не менее важному делу:
— Сейчас мы докажем вам, что у нас двадцать первый век и что у нас был тот же девятнадцатый век, что и у вас. Первое особенно важно, в таком случае мы превосходим вас по всем статьям, и воевать с нами не следует. Конечно, про вас, полицейского, мы ничего не знаем. Сразу переходим к этим гражданам.
В толпе оказались альтернативцы, в которых наши современники сразу узнали Артура Конан Дойла (ещё не сэра) и Джорджа Бернарда Шоу. Рядом с последним оказался, судя по фото, тот самый профессор Альфред Дулиттл, которого уважает Сергеевский-младший. Цилиндр, бритое лицо и сложенный зонт.
«Холодно, как в Сибири. А в Альтернативе эта Сибирь, выходит, всё ещё место ссылки. Надо исправить».
Дулиттл, размахивая зонтом (скатанным до состояния трости), осторожно вышел вперёд.
— О вас мы ещё поговорим, — сказала ему Елена Павловна.
Шоу тоже вышел вперёд.
— Начнём с вас, мистер Шоу, — начал Браун.
— Можете начинать.
— Вы женаты на Шарлотте... кажется, Пэйн-Таунсхенд...
— Не верю. Я никогда не был женат.
— Правильно, — сказала Елена Павловна, — поскольку Бернард Шоу женился в 1898 году. Я это всё-таки запомнила. А сейчас какой?
— 1895. Этого вы не знаете?
— Не обращайте внимания.
Американец продолжил:
— Вы, мистер Шоу, стали фотографом-любителем.
— Чушь! Я не фотограф.
— Мистер Браун, видимо, всё-таки американцы страдают хроническим анахронизмом. Бернард Шоу стал фотографом-любителем опять-таки в 1898 году. Ну, точно не знаю. Во всяком случае, в 1895 году он ещё не фотограф. Кроме того, я могу заметить, что у нас британская полиция носит оружие. А у вас до сих пор расчёт на грозный облик полисмена.
— Не совсем верно, милая барышня. Роберт Пиль хотел сделать полицию не похожей на армию. У нас и мундиры синие, а не красные.
— Вернёмся к Бернарду Шоу, — деловито продолжила девушка. — Я читала вас и о вас. Вы родились в Дублине, на Синг-стрит. К американской тюрьме Синг-Синг эта улица не имеет никакого отношения. У вас две сестры: Элинор Агнесс Шоу и Люсинда Френсис Шоу. Я ничего не путаю? Люсинда, кажется, стала певицей. Вы окончили Уэсли-колледж. Я ничего не перепутала?
— Понимаю. Верю. Вы на Гее пережили то же самое. Ведь всё это осталось в Ирландии.
— Вы напишете пьесу с участием Дулиттла...
Наши современники никак не ожидали того, что Дулиттл возьмёт и схватит Шоу за горло.
— Так я и думал! Мерзавец! Паразит! Скотина! Хулиган! А ещё бороду носит!
— Отстаньте от него, дорогой профессор! — взмолилась женщина-космонавт.
Профессор разжал хватку.
— Ох уж эти сатирики! Америки им маловато?
Шоу вежливо приподнял шляпу с земли.
— Спасибо, мисс... миссис... простите, как мне вас называть?
— Называйте меня Еленой.
— А вы, мистер Дулиттл, не называйте меня хулиганом. То, что я ирландец, ещё ничего не значит.
— Скажите, милая барышня, есть ли у вас русские. Просто я не очень доверяю мистеру Дулиттлу.
