Анатолий Софронов - Стряпуха замужем
Пчелка (радостно). Роскошно!
Чубукова. Что — роскошно?
Пчелка. Вообще я говорю... Хорошо, когда человек свободен.
Чубукова. На всю жизнь?
Пчелка. Нет, конечно. На первоначальный период жизни.
Чубукова (с интересом). А вы свободны?
Пчелка. Как степной орел!
Сидят некоторое время молча. Пчелка начинает, наигрывать какую-то новую мелодию.
Чубукова (прислушиваясь). Что-то я не слышала...
Пчелка. Сочинил... (Играет молча.)
Чубукова. Без слов?
Пчелка. Со словами. (Играет и поет.)
Цвети, весна, цвети, зеленая,
Шуми и пой, весенний дождь;
Лишь ты, любовь неразделенная,
Моя любовь, не расцветешь.
Цветут сады цветеньем розовым,
Лучится солнышком земля;
Но ты прихвачена морозами,
Любовь хорошая моя.
Ты замерзаешь, безответная,
И холодеет в сердце кровь;
Любовь моя, любовь запретная..
Неразделенная любовь.
(Свернув аккордеон, тревожно молчит.)
Чубукова. Это вы для чего написали?
Пчелка. Так, вообще...
Чубукова. Песня мужская или женская?
Пчелка. В данном случае — мужская.
Чубукова. Вы в музыке — Казанец!
Пчелка (оторопев). Што — Казанец?
Чубукова. Самородок. Казанец — драматический талант. Какое у него образование?
Пчелка (угрюмо). Не изучал этого вопроса.
Чубукова. Он женат на директоре ресторана?
Пчелка. На директоре нельзя быть женатым.
Чубукова (смеясь). Конечно... На Павлине. Как они живут?
Пчелка (колюче.) Это вы у них поинтересуйтесь. А я в Краснодаре в данный момент проживаю, мне эта сторона жизни неизвестна.
Чубукова. Что с вами, Андрюша?
Пчелка (мрачно). Ничего.
Входит Чайка. В руках у него чемоданчик.
Чайка. Вечер добрый, Мария Васильевна!
Чубукова. А мы вас ожидаем, Серафим Иванович. Скоро начнем репетицию.
Чайка (направляясь к Чубуковой небольшими кругами). Как ваше самочувствие?
Чубукова. Очень хорошо.
Чайка. А я стою на мостике, все обдумываю и роль про себя шепчу.
Чубукова. На каком мостике?
Чайка. На комбайне, то есть... Замечательное явление нашего времени, шо вы к нам приехали.
Чубукова. Да что вы, Серафим Иванович!
Пчелка. Шо ты все круги описываешь, подходи уж сразу.
Чайка. Не твое дело, музыкант. (Открывает чемодан.) Разрешите вам, Мария Васильевна, от самого чистого сердца. В знак благодарности за ваш труд и ваше расположение к нам. (Не глядя, нащупывает и подает Чубуковой кочеток от веника.)
Чубукова (отшатнувшись). Что? В чем дело?
Пчелка (турнув Чайку в сторону). Ты шо, сбесился?
Чайка (увидев, что держит в руках). Шо-о-о?! Откуда?! Откуда, я спрашиваю?! (В ярости оглядывается по сторонам.) Ага! Знаю! Это она, потомок сатаны и ведьмы!
Чубукова (в ужасе). Что вы такое говорите?
Чайка (он ужасен). Извиняюсь! Знаю! Я тебя приведу! Я тебе космы выдеру! Ты у меня будешь валяться в ногах! Извиняюсь, Мария Васильевна, страшная игра на нервах! (Убегает с чемоданом в руках.)
Чубукова (в большом волнении). Что же это такое? Что происходит? За что такие обиды?
Пчелка. Отсталость сознания.
Чубукова. Но за что? За что?!
Пчелка. Характер у Галины скаженный. Только такой самоубивец, как Чайка, может переносить. Я говорил — на Кабаниху можно спокойно брать. Свирепее женщины в станице не найдешь. А сама, между прочим, на мужиков так и шныряет глазами... Но не дай бог бригадиру кому слово ласковое сказать — убьет по меньшей степени.
Входит Казанец. У него в руках точно такой же чемоданчик, что был у Чайки. Он направляется к Чубуковой. Та, глядя на чемодан, медленно отступает.
Казанец. Добрый вечер, Мария Васильевна.
Чубукова (отступая и заслоняясь руками). Добрый, добрый, Степан Григорьевич. А мы вас ожидаем здесь с Андрюшей.
Казанец. А чем еще заниматься студенту? Как считаешь, Андрей?
Пчелка (зло). Арифметику мы не проходим.
Казанец. Многоуважаемая Мария Васильевна... (Раскрывает чемодан.)
Чубукова (отвернувшись). Прошу, не надо!
Казанец. Что — не надо? (Вытащив из чемодана красивый букет цветов.) Примите в знак расположения и благодарности.
Чубукова (нерешительно). Но зачем?
Казанец. От чистого сердца.
Чубукова (беря цветы, легко вздохнула). Спасибо, очень тронута.
Казанец. Не стоит благодарности.
Пчелка. Степа, скажи, а чего ты цветы в чемодане носишь?
Казанец (косо взглянув на Пчелку). Шоб не запылились.
Чубукова (положив цветы на верстак). Наши артисты сегодня в разгоне. Придется нам с вами вдвоем репетировать, Степан Григорьевич.
Казанец. Я даже счастлив.
Чубукова. Финал сцены перед тем, как Катерина бросается в Волгу.
Казанец (покровительственно). Учись, Пчелка.
Чубукова (мягко). Только поменьше кубанского произношения, старайтесь говорить на том среднерусском, что писал Островский.
Казанец. Стараемся, как говорил всегда старшина нашей роты.
Чубукова. Начнем?
Казанец (взволнованно). Начнем.
«Катерина. На беду я увидала тебя. Радости видела мало, а горя-то, горя-то что? Да еще впереди-то сколько! Ну, да что думать о том, что будет! Вот теперь тебя видела, этого они у меня не отымут; а больше мне ничего не надо. Только ведь мне и нужно было, увидеть тебя. Вот мне теперь гораздо легче сделалось; точно гора с плеч свалилась. А я все думала, что ты на меня сердишься, проклинаешь меня...
Борис. Что ты, что ты!
Катерина. Да нет, все не то я говорю; не то я хотела сказать! Скучно мне было по тебе, вот что; ну, вот я тебя увидала.
Борис. Не застали б нас здесь!
Катерина. Постой, постой! Что-то я тебе хотела сказать! Вот забыла! Что-то нужно было сказать! В голове-то все путается, не вспомню ничего.
Борис. Время мне, Катя!
Катерина. Погоди, погоди.
Борис. Ну, что же ты сказать-то хотела?
Катерина. Сейчас скажу. (Подумав.) Да! Поедешь ты дорогой, ни одного ты нищего так не пропускай, всякому подай, да прикажи, чтоб молились за мою грешную душу.
Борис. Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя! (Обнимает ее и хочет уйти.) Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!
Катерина. Постой, постой! Дай мне поглядеть на тебя в последний раз. (Смотрит ему в глаза.) Ну, будет с меня! Теперь бог с тобой, поезжай. Ступай, скорее, ступай!
Борис (отходит несколько шагов и останавливается). Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего? Измучусь я дорогой-то, думавши о тебе.
Катерина. Ничего, ничего! Поезжай с богом.
Борис хочет подойти к ней.
Не надо, не надо, довольно!
Борис (рыдая). Ну бог с тобой! Только одного и надо у бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай! (Кланяется.)
Катерина. Прощай!»
И Чубукова — Катерина, и Казанец — Борис играют хорошо, с душой. Только у Казанца проскальзывают изредка еле уловимые «кубанизмы». Где-то посреди сцены появляется Павлина. Она стоит в стороне, ее не видно.
Чубукова. Хорошо, Степан Григорьевич! Еще чуть-чуть с говором...
Казанец (шмыгая носом). Буду стараться.
Чубукова. Что с вами?
Казанец. В образ вошел.
Пробийголова (появляясь, предельно вежливо). Товарищ руководитель, глубокоуважаемая Мария Васильевна, оченно просит вас прийти в контору товарищ председатель колхоза.
Чубукова. Но у нас репетиция!
Пробийголова. Очень вас просили... В смысле помощи вашей деятельности.
