Дитрих Киттнер - Когда-то был человеком
Неожиданно в сентябре 1981 года – после вынесения приговора судебной инстанцией конфликт достиг своего апогея – министерство предложило нам деньги на возведение нашей пристройки! Неужели министр пошел на мировую и решил наконец нормализовать отношения? Радость оказалась преждевременной.
При ближайшем изучении министерского послания выяснилось, что это предложение – ловушка. Нам предлагали 10 тысяч марок. По предварительным расчетам, строительство обошлось бы минимум в 25 тысяч марок. Но за прошедшие три года в строительной индустрии, как это водится в ФРГ, цены подскочили вдвое. Собрать разницу между дотацией и фактическими расходами своими силами было для нас невозможно. В министерстве об этом прекрасно знали и потому не скрывали насмешки: «Предоставление дотации зависит от того, сумеете ли вы дать финансовые гарантии на реализацию своего проекта, в чем заставляют сомневаться представленные вами документы». V кого нет денег, тот может не беспокоиться: издевательства со стороны правительства его не минуют. Ho продолжим: «Кроме того, деньги могут быть предоставлены только в 1981 финансовом году, это означает, что постройка должна быть закончена до 31.12.1981 года».
Специально дождались, когда цены подскочат, чтобы затем предложить подачку в виде дотации. И то, что при всем желании за три месяца пристройку возвести невозможно, было совершенно ясно с самого начала.
К тому же нужно было бы преодолевать различного рода бюрократические препоны, например, получить разрешение на строительство. Великолепный «ход конем» со стороны опытных, прожженных чиновников. После того, как газеты написали о Пестеле («министр, который репрессиями против Киттнера здорово испортил свое реноме либерала»), необходимо было несколько поднять авторитет министерства в глазах общественности и суда. Но при этом господа оказались настолько мелочными, что решили сэкономить даже эти несчастные 10 тысяч марок – сумму и без того невысокую за такую косметическую операцию.
Могу хорошо себе представить ухмыляющиеся физиономии чиновников земельного правительства, проделавших такой гениальный маневр. Увидим, как теперь Киттнер выкрутится из этой истории. Когда я позвонил в министерство, чтобы узнать подробности, невозможно было не услышать насмешливых ноток, прозвучавших в голосе говорившего. «Н-да, ничего большего мы сделать не можем. Но чтобы в дальнейшем не было никаких недоразумений, господин Киттнер, расставим сразу все точки над «и». Если вы – неважно, по каким причинам, – не воспользуетесь деньгами, которые мы вам предлагаем, то и в последующие годы вы не можете ни на что больше не рассчитывать. Только не говорите потом, что это по политическим мотивам! Будет просто несерьезно с вашей стороны».
Для меня это было последним доказательством, подтверждавшим подозрение, что предложение о дотации несерьезно. Я должен был сделать ответный ход.
Между тем, будучи тоже не новичком по части бюрократических уловок, я подал заявление по всей форме с просьбой разрешить использовать выделяемые мне деньги на более неотложные строительные работы внутри ТАБа, на проведение которых этих денег хватило бы. А таких работ накопилось предостаточно. Если министерство не собиралось в очередной раз ронять в грязь свой престиж, то оно должно было дать согласие. Что и случилось: наконец-то можно была починить на казенные средства входную лестницу, давно уже требовавшую ремонта.
В ХДС такой исход дела, видно, был воспринят со скрежетом зубовным. Доказательством чему послу жила передовица, появившаяся некоторое время спустя в ее органе «Нидерзаксен цайтунг»: «…Киттнер порой, подобно Дон Кихоту, вступает в справедливый, честный и бескорыстный бой против фракции ветряных мельниц в земельном правительстве, но сейчас он, наконец, может заявить о достигнутом им «политическом успехе»: ему удалось преодолеть сопротивление нелюбимого земельного правительства и получить дотацию в 10 тысяч марок
Какой героизм! Меня только смущает, что один из последних идеалистов и хранителей морали Нижней Саксонии тоже служит презренной мамоне и действительно принимает деньги. Каким ореолом был бы окружён Киттнер, если бы он добился победы, оставив правительство продолжать сидеть на своих мешках с деньгами. Какое моральное величие было бы проявлено тогда и какой пример незапятнанного социалиста, подлинно пекущегося о народном благе, был бы дан обществу, алчному до прибылей. Но шанс был упущен, и Киттнер, последний борец за свободу, показал, что он тоже всего лишь человек со слабостями». Отбросим в сторону бессовестную попытку утверждать, что ТАБ запросил средства, в которых он якобы и не нуждался; в лицемерном комментарии содержался искусный намек на подлинную проблему: нужно ли действительно брать от правительства деньги?
Я достаточно часто ломал над этим голову. Закон выступает за оказание финансовой помощи искусству независимо от его политического, религиозного или мировоззренческого направления. Должен ли представитель левых уходить в добровольную изоляцию, отказываясь от предусмотренных законом прав? Нужно ли, к примеру, безропотно покориться запрету на профессии, отказавшись от борьбы за свое конституционное право на труд, только потому, что от боннских ставленников фирмы «Флик» все равно ничего не дождешься? Это означало бы облегчить жизнь лицемерным псевдодемократам, занимающим ключевые посты в государстве, объявившем себя правопреемником третьего рейха! У них есть только две возможности: или, скрипя зубами, соблюдать положения ими же данной конституции, или открыто признать, что не следует, мол, так буквально понимать записанные в ней свободы, что замечательная конституция для граждан ФРГ на деле является не более чем клочком бумаги. Никто не должен отказываться от своих прав, а марксист тем более. Нельзя только допускать, чтобы тебя покупали. Поэтому в своих обращениях к властям мы постоянно подчеркивали: в ТАБе продаются только входные билеты, но не содержание программ.
В условиях нынешнего якобы свободного рыночного хозяйства в ФРГ сегодня не найдешь ни одной отрасли экономики, которая не получала бы государственных субсидий. Концерны выжимают из налогоплательщиков миллиардные суммы, угрожая в противном случае «увольнением работающих». Существуют промышленные империи, которым государство в течение многих лет выплачивает гигантские суммы «за сохранение рабочих мест», намного превышающие расходы на заработную плату. Таким образом, все мы сами оплачиваем зарплату сотен тысяч людей. Прибыли, создаваемые их трудом, огребают другие. Не целесообразнее ли было бы – а главное, не дешевле ли – взять в свои руки все предприятия?
Субсидии в области культуры составляют незначительную долю, затерявшуюся в джунглях других западногерманских бюджетных отчислений. В этой; области, в отличие, скажем, от промышленности, занятой производством вооружений, полностью отсутствуют рычаги, с помощью которых лоббисты могут шантажировать государство. Скорее наоборот.
Что касается нашей специфической проблемы, то ни для кого не секрет, что театр не может существовать лишь за счет средств от продажи билетов. Поэтому во всех цивилизованных государствах он получает дотации. А почему же тогда публика, посещающая ТАБ, должна цениться меньше, нежели, например, посетители оперного театра? В конце концов, левые также платят налоги. Это же не частные средства правящих, к сожалению, в настоящее время партий крупного капитала, из которых можно великодушно раздавать подачки или вознаграждения придворным шутам, а известный процент трудовых доходов всех граждан, который должен содействовать развитию культуры во всем ее многообразии ради всеобщего блага.
Среди рабочих (причем именно у них!) я часто встречал понимание, когда высказывал свою мысль: «Если господин Альбрехт лишает поддержки ТАБ из-за того, что театр не отвечает его политическим представлениям, то по его логике мне тоже следовало бы предоставить право не платить налоги, поскольку у власти находится партия, которую я не выбирал и которая мне не нравится».
Однако в подловатой передовице из газеты ХДС нашлось кое-что приятное и для меня. В этом издании, которое добровольно никто, кроме членов партии, скорее всего, не читает, ясно прослеживалось стремление отвратить от ТАБа тех людей из своего лагеря, которые ему симпатизировали. Следовало – неважно, каким путем – лишить меня кредита доверия. Ведь нередко можно было услышать высказывания в таком духе: «Я член ХДС. Но то, как моя партия обращается с этим маленьким театром, – это просто непорядочно. Так нельзя. Я вынесу это на обсуждение». Какая наивная вера в честность клуба предпринимателей (Киттнер обыгрывает начальные буквы партии ХДС – СДИ: вместо Chistlich Demokratislche Union – Club der Unternehmer, т. е. клуб предпринимателей. – Прим. перев.) скрывается в этих словах!
