Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология
– Снимите штаны, трусы и примите коленно-локтевое положение. И встаньте вон туда.
И он махнул рукой в сторону лежанки.
– Какое положение? – спросил я, не будучи специалистом в области медицинской терминологии.
– Ну неужели непонятно? В быту это называется «встаньте раком», – несколько раздраженно ответил врач.
И продолжал писать.
Я выполнил его указание, встав в эту позу лицом к окну, а он продолжал свое кропотливое занятие. «Годовой отчет, что ли?» – подумал я.
И тут начались неожиданности. В кабинет без стука стали заходить медсестры, санитарки, еще какие-то мужики, – очевидно, в регистратуре им рассказали, кто этот пациент. Заходили они все по явно выдуманным дурацким поводам, очевидно, желая взять у меня автограф, чего я, вследствие не очень удобной для этого позы, сделать никак не мог.
Наконец доктор закончил свою писанину и, взглянув еще раз на поданную ему мной бумажку, приступил к делу. Надел на палец резиновый наконечник, смазал его вазелином и уверенным движением ввел его в единственное отверстие мужского организма, находящееся в противоположной стороне от головы.
И тут произошло чудо. Синхронно с этим действием вдруг неожиданно включился доселе молчавший уличный репродуктор, и я услышал свой голос, поющий твою песню «Тем, кто в море», причем с середины куплета с таким вот текстом: «Такая наша доля мужская».
Я затрясся от смеха. Удивленный врач спросил, продолжая массаж:
– Что с вами? Что вас так развеселило?
– Видите ли, доктор, это я пою.
– Как так вы? Вы же здесь. А поете не вы, а Утесов.
– А я и есть Утесов.
– Перестаньте морочить мне голову!
Он, прекратив процедуру, обошел меня, посмотрел в лицо и закричал:
– Правда, настоящий Утесов!
И, на всякий случай проверив фамилию в карточке, на которую раньше не обратил внимания, продолжил свое благородное дело с удвоенной скоростью, поминутно восклицая: «Утесов! Ах, это очень интересно!»
Автограф я ему дал, уже находясь в нормальном положении…
Из приветствий Утесову
Леонид Филатов
Вы пели негромко,
поскольку – не бас.
Но ваша галерка
услышала вас.
Такого накала
любви и добра
Не знали Ла Скала
и Гран Опера…
Роберт Рождественский
Я не из худших, я не из лучших,
Место свое понимаю покамест.
В массе острящих, в сонме поющих,
Если позволите, прозаикаюсь.
Я вам клянусь, и частями, и в целом!
Очень нужны вы хорошим людям!
Чтоб вы так пели, как мы вас ценим,
Чтоб вы так жили, как мы вас любим!
Вениамин Смехов
Одесское море великих людей…
Утесов тут ярким примером:
В Одессе заплыв начал сей Одиссей,
Где Бабель работал Гомером…
Зиновий Гердт, Илья Набатов
…Ответь нам, Утесов, на пару вопросов:
Ну в чем тут эссенции квинт?
Ведь ты ж был с пеленок нормальный ребенок,
Одесский простой вундеркинд…
Другие детишки играли в картишки,
Рогаткою целились в глаз.
А этот пацанчик стучал в барабанчик —
Хотел государственный джаз!..
Когда Утесову исполнилось 75, одесская делегация, которую возглавлял Михаил Водяной, привезла юбиляру пятьдесят шаров с одесским воздухом и, естественно, дар Черного моря – фаршированную рыбу. Само море, правда, привезти не удалось, но четверть моря (два с половиной литра в соответствующей посуде) Леониду Осиповичу вручили!
Юрий Аптекман
Пусть будет тихо: я приехал из Одессы,
Меня прислали Молдаванка и Пересыпь.
От моря Черного и города родного
Имею я сказать Утесову два слова.
А ну-ка все теперь ответьте, только быстро,
А или есть у нас еще таких артистов?
На всей планете от Парижа до Ростова,
Чтоб я так жил, что вы не встретите такого!
‹…›
Вас исполняли на старинном патефоне
На Дерибасовской, в порту, на Ланжероне.
И пусть любой артист, хоть самый знаменитый,
Споет, как пели вы, за Мишку-одессита.
Пусть все поют, кто как умеет и как может,
Но ваши песни с каждым днем для нас дороже,
И если вы сейчас споете в этом зале —
Вы всех уложите, ну чтоб меня украли!
Зиновий Паперный
Леонид Осипович – король смеха. Некоторые думают, что смех помогает нам жить и работать; это они путают смех с песней, которая действительно нам строить и жить помогает, как это пел Леонид Осипович и поет. Смех же помогает нам не жить и работать, а выжить несмотря на все то, что мешает нам жить и работать… Леонид Осипович – это наше хорошее настроение! А живой человек с плохим настроением – это такой же абсурд, как мертвый человек с хорошим настроением!
Александр Хорт
Из Утесовианы
Актерская карьера Утесова началась в труппе антрепренера Шпиглера, в Кременчугском театре миниатюр. Приехав туда, семнадцатилетний юноша обратил внимание на то, что стены и заборы этого захолустного городка щедро украшены так называемыми «зазывными» афишами. Особенно ему запомнилась такая: «Сегодня в драматическом театре будет представлена пьеса «Отелло» Уильяма Шекспира, любимца кременчугской публики».
* * *Утесов рассказывает:
– Это было в Одессе в 1914 году. Я вскочил на площадку трамвая. Купил билет. К рядом стоящей женщине подошел кондуктор. Она хватается за карман и обнаруживает пропажу кошелька. Начинает дико плакать. «Сколько денег было у вас?» – спрашиваю я. «Двадцать копеек», – говорит она. Я даю ей двадцать копеек. Она покупает билет. Кондуктор уходит. «Отдайте мне кошелек тоже», – говорит она.
* * *На протяжении многих лет Утесова преследовали разговоры руководящих работников о ненужности советскому народу джазовой музыки. На одном заседании в министерстве культуры он сказал:
– Джаз как любовница – все его любят, но боятся показывать.
* * *Утесов подарил маленькому Андрею Миронову скрипку (к которой, кстати, тот так никогда и не притронулся).
Мария Владимировна при этом сказала сыну:
– Балует тебя дядя Лёдя. А ты этого не заслужил. Покажи-ка ему свой дневник.
Мальчик нехотя принес дневник. Утесов педагогично пожурил его за плохую успеваемость. Когда же Андрей вышел, Леонид Осипович сказал Мироновой:
– Маша, что ты хочешь от ребенка? Когда я приносил тройку, в доме был праздник.
* * *1961 год. Утесова пригласили в Театр имени Маяковского на премьеру спектакля «Медея». После спектакля собрались в кабинете главного режиссера Николая Павловича Охлопкова: шампанское, коньяк и тому подобное. Все делятся мнениями, высказывают соображения о спектакле. Утесов свою устную рецензию начал так:
– Рабинович приехал из Бердичева в Одессу в командировку и решил пойти в публичный дом. Пришел, позвал бандершу и потребовал: «Дайте мне самую лучшую девочку». Бандерша сказала: «Самая лучшая – это Соня. Но учтите – Соня стоит дорого». – «А почему?» – «Ну, это Соня». Рабинович подумал: в кои-то веки выбрался в Одессу, надо шикануть. «Ладно, давайте Соню». И когда они вдвоем пришли в номер, Соня принялась выделывать что-то невероятное. «Соня, что это?» – спросил Рабинович. Она ответила: «Как – что? Это темперамент». И тогда Рабинович сказал: «Это не темперамент, Соня. Это – суматоха».
* * *Утесов был членом квалификационной комиссии Москонцерта. Как-то на одном из просмотров показывалась эстрадная пара с номером дурного пошиба. Этот дуэт исполнял куплеты, разыгрывал дурацкие скетчи, бил чечетку… Председатель комиссии, считая, что на сцене был показан типично одесский жанр, попросил Леонида Осиповича дать оценку этим артистам. Утесову не хотелось их обижать, он долго отнекивался, но в конце концов сказал:
– У нас в Одессе все так могут. Но стесняются.
* * *Как-то в беседе с одной знакомой Утесов пожаловался на бессонницу. Она посоветовала ему надежное средство – думать перед сном о самом приятном. Леонид Осипович ответил:
– О самом приятном врач мне даже думать запретил.
* * *И еще одна история от Утесова.
Двадцатые годы. В клубе одесского порта идет концерт. Публика собралась совершенно неуправляемая, в зале шум, гвалт, доносятся реплики… За кулисами молодой пианист с ужасом шепчет: «Как же я буду выступать?! Меня освистают». Конферансье – старый эстрадный зубр – говорит ему: «Все дело в том, как подать номер. Смотри».
Он выходит на сцену и, перекрывая шум, изо всех сил орет:
– Загадка!
Все попритихли, насторожились.
– На заборе написано слово из трех букв, – продолжает конферансье. – Начинается на «хэ». Какое это слово?
В ответ все с восторгом кричат знакомое слово.
– Неправильно! – перекрикивает он всех. – Это слово – «хам»! Так вот, босяки: Бетховен, «Лунная соната».
* * *Как-то в Одессе подходит на улице к Леониду Осиповичу незнакомый человек и говорит:
