Андрей Юревич - Психологи тоже шутят
Обзорно-теоретические статьи более аморфны, и их основные элементы вычленить труднее. Но все разновидности этих статей можно уложить в некий континуум, две основные части которого задаются мотивацией авторов. В одной его части помещаются статьи, авторы которых пытаются доказать, что все остальные — дураки, а они — умные, и акцент делают на первой части этого утверждения. Такие статьи носят, в основном, обзорно-критический характер, а их теоретическая часть — собственные идеи автора — имеет небольшой удельный вес или вообще стремится к нулю. В другой части континуума находятся статьи, авторы которых вводят предположение о том, что все остальные, кроме них, — дураки, как некоторую презумпцию, и делают акцент на демонстрации своей собственной гениальности. В таких статьях упор делается на собственных идеях авторов или на идеях, которые они выдают за собственные. Авторы особенно не утруждают себя демонстрацией того, что они что-то читали, в результате чего здесь, наоборот, к нулю стремится обзорная часть.
Два типа обзорно-теоретических статей различаются не только масштабом амбиций, а, стало быть, статусом и служебным положением авторов, но и степенью растиражированности. Статьи, где доминирует обзорная часть, это, в основном, штучный товар одноразового использования. Такая статья, как правило, публикуется один раз и только в одном журнале, хотя ее отдельные части, естественно, могут переноситься из статьи в статью. Статьи же, где преобладает теоретическая часть, никогда одноразовыми не бывают. Авторы всегда публикуют их под разными названиями в разных журналах, — дабы в научном сообществе осталось как можно меньше не знакомых с их идеями.
В каком именно жанре писать научные статьи — естественно, личное дело каждого. Но опыт показывает, что эта свобода личного выбора имеет социальные ограничения. Установлено, в частности, что начинающие ученые обычно пишут чисто обзорные статьи, занимающие начальственное положение — теоретические, а все остальные — эмпирические. И это отвечает основным принципам развитой демократии, при которой все имеют равные права, но богатые живут в одних кварталах, бедные — в других, люди среднего достатка — в третьих, а попытка поселиться не в своем квартале, скорее всего, ни к чему хорошему не приведет.
Соблюдение принципа «всяк сверчок знай свой шесток» важно, но недостаточно для того, чтобы статья была опубликована, причем не через пять лет, а в пределах стандартного — полугодового — срока. Нужен еще и «толкач» — влиятельная личность, которая следила бы за тем, чтобы Вашу статью не потеряли и не отложили в сторону. Наиболее оптимальный вариант — когда эта личность является ЧРтого журнала, в который Вы подаете статью, и не вечно отсутствующим, а обычно присутствующим. Лучше, если он — Ваш родственник или близкий знакомый, но в принципе достаточно и просто хороших отношений, дополненных его обязательностью.
5. Преисподняя издательского делаЕсли Вы написали статью в соответствии со всеми описанными выше правилами и обзавелись «толкачем», ее участь не должна Вас беспокоить. Она с почти стопроцентной вероятностью будет опубликована. Но перед Вами возникнет еще одна проблема — редактор. Все редакторы делятся на четыре категории: а) редакторы, улучшающие тексты (РУТ), б) редакторы, не вмешивающиеся в тексты (РНВТ), в) редакторы, вмешивающиеся в тексты и портящие их до неузнаваемости (РПТН), г) редакторы, вмешивающиеся в тексты, но портящие их в умеренных пределах (РПТУ).
Первая категория — РУТ — наиболее редкая, да к тому же вымирающая (кто будет всерьез работать за зарплату редакторов?), а ее представители столь немногочисленны, что их можно вообще не рассматривать. Вторая категория — РНВТ — является порождением двух факторов. Во-первых, формулы «автор текста разбирается в нем лучше редактора», в принципе логичной, ныне признаваемой и некоторыми редакторами, но на практике иногда дающей сбои. Во-вторых, тотальной безответственности, характерной для нашего времени. РНВТ вполне приемлем для большинства авторов, по крайней мере, для умеющих писать, но нежелателен для тех, кто не читает собственные тексты, подавая их с большим количеством ошибок, пропусков, «очепяток» и т. п. Наиболее же опасен для них третий тип — РПТН, другое название которого: «редакторы-терминаторы». Текст, вышедший из под руки «терминатора», напоминает свиную отбивную. Редкий автор узнает в нем свой изначальный продукт, а если узнает, на его глаза наворачиваются слезы. Спорить с «терминатором» бесполезно — во-первых, потому, что он убежден, что в любом тесте разбираются лучше автора, во-вторых, потому, что в нем заложен инстинкт разрушения. Хорошие личные отношения с «терминатором» не спасают: он портит до неузнаваемости любой текст, причем из лучших побуждений. И поэтому, чем лучше он к Вам относится, тем больше будет заниматься Вашим текстом, а, значит, тем больше его испортит. Преодолеть подобного редактора можно только двумя способами: либо его убить, либо уговорить его начальника (председателя редколлегии и т. п.) отдать Ваш текст кому-то другому. Если же у Вас нет ни той, ни другой возможности, смиритесь с тем, что Ваше дитя родится сильно покалеченным, и Вам придется объяснять потенциальным читателям, почему оно — урод.
Следует отметить, что большинство редакторов портит тексты не от плохого и не от слишком хорошего отношения к их авторам, и не потому, что они слабее этих авторов, а под влиянием различным ситуативных обстоятельств. Например, один из редакторов, работая с видом на универсам, каждый раз, когда ему попадалось слово «универсум», переделывал его на «универсам» — просто потому, что думал не об универсаме, а об универсуме.
К счастью, в распоряжении любого ученого всегда есть еще одно потенциальное средство решения подобных проблем — соавтор. В науке популярно изречение, которое попеременно приписывают то Клоду Бернару, то Паскалю, то кому-то еще: «Если у тебя есть яблоко, и у меня есть яблоко, и мы ими обменяемся, то у каждого из нас останется по одному яблоку. Если же у тебя есть идея, и у меня есть идея, и мы ими обменяемся, то у каждого из нас будет по две идеи». И, действительно, мудрее не скажешь и не сделаешь. В применении же к научным статьям эта формула приобретает такой вид: «Если у тебя есть научная статья, и у меня есть научная статья, и мы их опубликуем, а нас будет по одной публикации. Если у тебя есть научная статья, и у меня есть научная статья, и ты возьмешь в соавторы меня, а я — тебя, то у каждого из нас будет по две публикации». В условиях, когда количество публикаций — чуть ли не главное мерило ценности научного сотрудника, и каждый из них вовлечен в гонку публикаций, они, естественно, очень часто прибегают к этому приему.
В результате, как установлено социологами науки, ее история сопровождается постоянным нарастанием, во-первых, удельного веса статей, имеющих более одного автора, во-вторых, среднего количества авторов на научную статью. Если первые ученые писали свои труды в одиночку, то их современные коллеги — обычно вдвоем или втроем, а то и впятером, вшестером и т. д. И это понятно, ведь чем больше соавторов у статьи, тем выше шансы каждого из них стать соавтором какой-нибудь еще статьи, а у того, кто на самом деле написал эту статью, есть хорошая перспектива быть взятым в соавторы каждым из тех, кого взял он. Но и здесь нужно знать меру: статьи, имеющие слишком много соавторов, воспринимаются как братские могилы, имя каждого отдельно взятого соавтора растворяется в длинном списке и потому не запоминается. Тут уместна аналогия с собственностью: если она принадлежит слишком многим, она уже ничья. И хуже всего соавторам, фамилия которых начинаются с букв, расположенным в середине алфавита. Запертые в списке фамилий, начинающихся с первых и последних букв, они, по известному психологическому закону (лучше запоминаются первый и последний члены стимульного ряда), имеют минимальные шансы быть замеченными. И поэтому, если Вы хотите иметь много соавторов и множить количество своих публикаций подобным способом, проследите хотя бы за тем, чтобы их фамилии начинались с менее выгодных букв, чем Ваша фамилия.
Вообще же практика показывает, что наиболее жизнеспособны авторские тандемы, построенные на базе наиболее простого принципа «ты — мне, я — тебе». За тандемами идут триады, а квартеты, квинтеты и т. п. в психологии, да и вообще в гуманитарных науках, встречаются очень редко. Зато они распространены в таких дисциплинах как биология, где трудно не взять в соавторы всех, кто помогал проводить эксперимент, даже тех, чья роль ограничивалась мытьем пробирок.
Соавторов, естественно, надо выбирать с умом. Принцип «ты — мне, я — тебе» приобретает в этом важном деле объемное звучание. Проще всего выбрать в качестве соавтора коллегу, который публикует примерно столько же, сколько и ты — с тем, чтобы предоставлять друг другу примерно равное количество авторских вакансий. Но такой подход обеднил бы возможности соавторства. Очень полезно брать в соавторы и потенциальных «толкачей», и начальников, у которых ввиду обилия более важных дел на подготовку собственных публикаций нет времени, и просто влиятельных коллег, и, особенно, ответственных работников тех организаций, где есть деньги. Это не всегда дает приращение количества Ваших собственных публикаций, но зато может иметь куда более важные эффекты — в виде укрепления полезных связей, повышения в должности (если соавтор — начальник), в неформальном статусе (если он — просто влиятельный человек), распространения слуха о том, что Вы — приятель (зять, шурин и т. п.) самого Великочинова и т. п. Оптимальная стратегия предполагает попеременное соавторство с лицами всех этих категорий. А самый лучший вариант — авторская триада, с состав которой кроме Вас входит одно постоянное лицо — Ваш коллега Писучий, который удваивает Ваши публикации, и одно переменное: то один из Ваших начальников, Великочинов или Среднечинов, то Блатов — коллега, имеющий высокий неформальный статус, то Пробивалов, умеющий пристраивать научные статьи, то Денежный — сотрудник какого-либо научного фонда, то кто-либо еще.
