Павел Зайцев - Увидеть море
Так моя смена продлилась на час, потом ещё на час, потом еще на три часа.
Из ресторана я вышел в полвторого ночи, хромая и шатаясь. На верхнем этаже ещё играл джаз и был слышен негромкий смех гуляющих ценителей современного искусства.
Сразу за парковкой начинался пляж. Подойдя к воде, я плюхнулся на песок и снял ботинки. Ноги распухли и онемели. Содрав окровавленные, склизкие от просочившихся в ботинки помоев и моющей жидкости тряпки, я медленно опустил ступни в набегавшие тёплые волны океана, откинулся на спину и зашипел, как огромная неуклюжая гадюка. Ничего так не способствует заживлению ран, как насыщенная солью морская вода.
Я лежал так минут пять, слушая глубокое дыхание ночного океана и разглядывая тропическое небо, густо усыпанное звёздами. Сзади послышался осторожный шорох, и я резко приподнялся на локтях и обернулся.
- Извини, не хотела тебя пугать, — в нескольких шагах от меня стояла Софи, генеральный менеджер ресторана. Софи было далеко за тридцать, но, как многие богатые американки, она в свои годы выглядела лет на десять моложе. Одетая в открытое до предела платье из серебристого шёлка и высокие туфли на шпильках, слегка покачиваясь, она подошла ко мне и наклонилась, окутав запахом сигарет, алкоголя и дорогого парфюма.
- С тобой всё в порядке? Я увидела, как ты лежишь тут без движения, подумала, что-то случилось, — объяснила своё присутствие Софи.
- О, нет! — я был немного смущён. — Всё нормально, у меня просто… — на секунду я запнулся вспоминая английское слово «блистерс» — мозоли, — у меня просто мозоли… новые туфли вот купил… понимаете…
- Дерьмово, — она употребила выражение «факд ап», подчёркнув демократичность нашей беседы. — Как ты домой доберёшься? Может тебя подбросить?
- О, нет, спасибо, — брякнул я на автомате и тут же пожалел об этом. С такими ногами пешком я домой доберусь только к утру.
- Ну, тогда, может, ты меня подбросишь? — произнесла она с нажимом на слово «меня», — вон моя машина, — она повернулась к парковке и указала на красную «феррари» в углу парковки, — Ты же видишь, я выпила, а пьяной водить опасно.
Второй раз я решил не отказываться.
- Ну… только у меня прав нет…э-э-э, с собой, — добавил я. Вообще прав не было «и не с собой», но уроки вождения семейным Запорожцем вокруг дачи под предводительством отца («Тормози!», «Газу!», «Смотри на дорогу!!!», «Думай головой! Куда ты ЕДЕШЬ?!»), делали меня вполне квалифицированным гонщиком по пустынным ночным пляжам.
Софи загадочно улыбнулась, протянула мне ключи и, не дожидаясь, направилась к парковке, сексуально покачивая бёдрами. Всё-таки для своего возраста она выглядела просто отлично!
Я торопливо закинул раскисшие ботинки в чёрный пластиковый пакет из-под мусора, позаимствованный на кухне, и хромая поспешил за ней.
Сидения в «феррари» оказались низкими, почти вровень с полом. Софи привычным движением откинулась на пассажирском месте. И без того короткое платье на секунду задралось, обнажив ажурные розовые трусики.
Я медленно присел, стараясь также ловко опуститься на водительское кресло, но на середине движения мои уставшие ноги отказали, и я рухнул, вниз, пребольно ударившись копчиком обо что-то твёрдое.
- Сорри, — извинился я, и постарался запихнуть пакет с ботинками подальше под сиденье, но места там не было. В результате я водрузил его куда-то себе под левый бок. Пару раз заглохнув под звонкий смех Софи, я рывками вырулил с парковки и медленно поехал по узкому шоссе в сторону Сант-Пит Бич.
Руки мои свело от напряжения — управлять мощной спортивной машиной было очень непривычно. К тому же внутри спорткар оказался далеко не таким удобным, как я представлял — места было ужасающе мало, и всё было каким-то жутко некомфортабельным.
Ещё одним смущающим обстоятельством был запах. Пакет с ботинками сурово шибал в нос, не оставив и воспоминания от аромата дорогого парфюма хозяйки машины. Да и сам я вносил вклад в амбрэ, источая мускусный запах пота, которого с меня за смену сошло немало.
Софи достала тонкую изящную сигаретку и закурила, пытаясь подавить назойливое присутствие пролетарского духа.
- Я живу на Оушен Драйв. Ты знаешь, где это? — спросила она беззаботным тоном.
- Да, я знаю. У меня там знакомые недалеко живут, — ответил я, имея в виду Стива с Ларисой.
Софи продолжала, весело болтать, изредка что-то спрашивая у меня, на что я односложно мычал в ответ, мельком кидая взгляды на её голые ноги.
- Вон туда, сразу за розовой виллой, — указала она на красивый двухэтажный особняк в испанском стиле. — Подъезжай прямо к дому.
Жужжание оборотистого двигателя итальянской тачки смолкло, и я неловко выкарабкался из машины, сжимая в руках пакет со злополучными ботинками.
- Ты выглядишь так, как будто тебе не помешает душ и баночка холодного пива, — усмехнулась Софи, оглядев меня. — Хочешь зайти?
- Окей, — сказал я после недолгой паузы, и шагнул на крыльцо. Софи отомкнула дверь и шагнула внутрь. Видимо сработал какой-то сенсор, потому что дом сразу залился мягким светом. Внутри особняк выглядел ещё красивей, чем снаружи. В гостиной перед камином была расстелена огромная медвежья шкура, со вкусом расставлена мебель ручной работы, а по стенам развешаны картины, которые я бы причислил к импрессионизму. Я помялся на пороге пару секунд.
- Сорри, Софи. Я, наверно, пойду домой, — вдруг задумчиво произнёс я. Она повернулась ко мне, в глазах её было удивление.
- Да… меня там… ещё… это… дела, в общем, — я неопределённо махнул рукой. — Спасибо, что подвезла. Я очень признателен.
- Ну, окей, — задумчиво произнесла она. — Тогда спокойной ночи.
- Спокойной ночи, — сказал я и аккуратно прикрыл дверь.
Осторожно шагая босиком по ещё тёплому асфальту, стараясь не сбить свежие мозоли, я добрался домой только через двадцать минут.
В доме было темно и тихо, и только из комнаты братьев армян Эдика и Артура раздавался приглушённый храп. На цыпочках я прошёл в нашу комнату. Светка спала, раскидав загорелые руки и ноги по кровати и сбросив во сне простыню, которой она укрывалась, на пол.
Стараясь не будить её, я стащил с себя мокрую униформу, кинул её в угол и пошёл на кухню.
В холодильнике я нашёл пару банок «бадвайзера», достал из кармана размокшую пачку «Честерфилда» и откинулся в плетёном кресле на веранде перед домом, дымя сигаретой и прихлёбывая ледяное пиво.
Ноги и руки гудели, ступни саднили, в голове метались разные мысли.
Вдруг подумалось, что я по-настоящему счастлив. Прямо здесь и сейчас. Мне захотелось запомнить, в какое именно «здесь и сейчас» я был по-настоящему счастлив, и, глянув на часы, я обнаружил, что уже три часа утра.
«Завтра на работе буду вешаться», — с тоской подумал я и, тяжело вздохнув, похромал на кухню за второй банкой пива.
Эпизод 18:…и рулька для бабушки
В океане я перестал купаться после того, как нашего соседа съела акула. Всего один раз укусила. Но такая уж у бычьих акул пасть, что за один укус в ней поместилось сразу пол поляка.
С покойным мы никогда особо не общались. Так, пару раз кивали приветственно друг другу при встрече. Да мы, скорее всего, никогда и не узнали бы, что он поляк. Но в один не очень прекрасный для него день мой пожилой сосед прыгнул с причала в зелёную воду залива, и потом об этом написали все газеты.
Местные СМИ любили раздувать шумиху вокруг всякого из ряда вон выходящего события. Но, по правде сказать, акулы в Санкт-Петербурге, штат Флорида, всегда являлись основными «ньюсмейкерами». Жизнь местных жителей текла настолько размеренно и упорядочено, что писать было не о чем.
Утром пенсионеры, составляющие основное население «апельсинового» штата, завтракали в ресторанах, посещали утренние процедуры, обедали в ресторанах и играли в гольф. Вечером они посещали вечерние процедуры, ужинали в ресторанах, а потом весь вечер мусолили единственный «мартини» в баре под завывания кантри-певцов из «джукбокса». Местные колумнисты пробавлялись некрологами и с робкой надеждой посматривали на океан.
Неудивительно, что в одном из выпусков CNN появился сюжет про русских туристов.
В то время мы только совершили побег от Ларисы, вбухав все накопленные деньги в ультрамариновый (местами) Форд Таурус 89-го года и сняв уютное бунгало на берегу бухты с пеликанами, предавались праздности.
Днём мы с картой в руках ездили по округе, заполняя заявления о приеме на работу в ресторанчиках и отелях, а вечером собирались за бутылкой текилы в компании ещё нескольких друзей, беглых студентов, променявших сытую неволю Ларисы на манящий запах «американской мечты».
Работы не было, так как почти все местные заведения закрывались по случаю ежегодного сезона ураганов и торнадо. Владельцы домов заколачивали окна фанерой и уезжали. А те, кто оставался, закупались продуктами и предметами первой необходимости на случай аварий и перебоев со снабжением.
