Андрей Кивинов - Каникулы строгого режима
Содержимым общака Кольцов не интересовался. Да и что там может быть, кроме денег да героина? Ну, в лучшем случае, «кокс». Но уж никак не пэйетль.
Сумрак больше не ложился спать. Кто знает, что это за мент? Сказку про нечаянную мокруху он хорошую прозвонил, а как оно на самом деле было? Придушит и глазом не моргнет. Куш-то приличный под футболкой…
Вечером устроили прощальный ужин с «дошираком». Деликатес развели в холодной воде. Колбасу приберегли, мало ли Сергей не приедет в условленное время. Едва стемнело, оставили номер, приютивший беженцев в трудную минуту, и поползли в лес, на заветную полянку. Ориентировались по звездам. Главное, не промахнуться в темноте. Таких полянок в тайге — как поганок после дождя.
Сергей не подвел. Правда, приехал не на своем «жигуленке», а на служебном внедорожнике породы «козел обыкновенный».
— Как вы?
— Лучше, чем в карцере, но хуже, чем в Турции, — ответил Кольцов, в Турции, к слову, ни разу не бывавший.
Сергей открыл не боковую дверь, а заднюю.
— Ложитесь на пол… Посты еще не сняли, но меня досматривать не будут — по пять раз на дню туда-сюда болтаюсь. Отвезу вас домой, матери сейчас нет. Пару дней отлежитесь там.
Туристы не заставили повторять приглашение дважды, постелили одеяло и улеглись на пол «козла». Головой вперед.
По дороге Сергей поведал о тревожной ситуации в городе, спросил о планах. Кольцов прямо сказал, что планов у него никаких. Но злоупотреблять гостеприимством Сергея он не намерен. Чуть поулягутся страсти, попробует добраться на попутках до ближайшего крупного населенного пункта, а оттуда на поезде в Питер. Если друг одолжит ему необходимую сумму. С проводниками всегда можно договориться, чтобы пустили в вагон без паспорта. А в Питере уж как-нибудь устроится…
Сумрак вообще отказался ехать к Сергею домой.
— Ну и где тебя высадить?
— Ты про такого Шуру Цветкова слышал? За Тихомирском присматривает. Блатной.
— Слышал, — усмехнулся спецназовец, — в адресной программе он забит.
— Какой еще программе?
— По вашей поимке. Засада возле его хаты и телефон наверняка на прослушке. Так что не советую…
— А награду за нашу поимку еще не назначили? — уточнил Кольцов.
— Пока нет, но премию точно выпишут.
В итоге положенцу пришлось согласиться еще на один позорный косяк — ныкаться в ментовской хате. Да чего уж теперь: коготок увяз — всей птичке пропасть. Косяком больше, косяком меньше…
Через сорок минут проскочили пост при въезде в Тихомирск. Чуть не случилось непоправимое. Один из гаишников попросил подкинуть его до центральной площади. Отказать Сергей не мог, это вызвало бы подозрения. Кивнул на переднее сиденье. Беженцы на полу затаили дыхание и забились под сиденье. Слава Богу, пассажир был хоть и при исполнении, но крепко захмелевшим, и его совершенно не интересовало, что творится сзади, да еще на полу.
Высадив его на площади, Сергей облегченно вздохнул и свернул на темную улицу. Никаких хвостов он не заметил, но не исключено, что возле дома их тоже поджидала засада. Шансы, что наружка спит или развлекается с женщинами, конечно, есть, но лучше подстраховаться. Поэтому он высадил компаньонов за два квартала, указал на свой дом и дал наставления:
— Зайдете в первый подъезд, нырнете в подвал. Он сквозной. Дверь открыта, замков нет. Пройдите в конец дома и по одному поднимайтесь на второй этаж. Квартира шесть. Если все спокойно, на коврике будет спичка. Звонить не надо.
«Опять „шесть“, — вновь вздохнул про себя положенец, услышав непопулярную в блатных кругах цифру, — все „тритатульки“ попутал. Так и совсем скурвиться можно».
Дорога до дома обошлась без подвигов и приключений. Хотя, как известно, жизнь скучна без подвигов и приключений. Дохромали быстро. Уличное освещение — непозволительная роскошь для этих мест. Зато затопленные вонючей водой подвалы и крысы — суровая реальность. Берцы испытание выдержали, кеды — нет.
Спичка лежала на коврике. Кольцов осторожно толкнул дверь, темная узкая прихожая не таила видимой угрозы. Ни ствола в лицо, ни оскаленной собачьей морды, ни зомби с тянущимися к горлу руками.
— Свет не зажигайте, — послышался шепот однополчанина, — первая дверь налево.
В комнате горел ночник, шторы были плотно занавешены. Из мебели — книжный шкаф, шифоньер, небольшой диван и письменный столик со стопкой учебников. На стенке — репродукция шишкинских «Медведей». Между диваном и шифоньером Сергей втиснул раскладушку.
— Ложитесь… Я посты проверять. Вернусь часов в одиннадцать, дверь открою сам. Там, в ванной, бритвы одноразовые, пенка. В холодильнике сосиски, картошка. Пельмени можете сварить. Не стесняйтесь.
— У тебя ванна, что ли, есть? — переспросил Сумрак, сделав ударение на слове «ванна».
— Конечно… Но в бинтах залезать не советую. Потом не высохнешь.
— Я, считай, двадцать лет в ванне не лежал. В зонах только душ. Да и воняет от нас, как от дворняг. Не люблю.
— Спасибо, Серега, — скупо поблагодарил Кольцов, оккупируя диван, — посты как следует проверяй. На совесть.
— От тебя в Москву цикнуть можно? — продолжал выяснять бытовые условия Сумароков.
— Позвонить, что ли? Можно. Через девятку. Телефон в другой комнате.
После удобств отеля «У запретки» диван Серегиной матушки показался Кольцову райским облаком, и он сразу ушел смотреть хорошие сны, забыв даже про голод.
Удалось посмотреть только первую серию. Когда в начале второй на опера прыгнул зубастый Киллер, Евгений вздрогнул и проснулся. За окном уже рассвело. «Ролекс» показывал восемь утра.
Сумрак сидел за столом и листал школьный учебник. Одеяло на раскладушке было не смято, похоже, спать он не ложился. Ванну, судя по всему, тоже не принимал.
— Чего не спишь?
— Я Клыку звонил. — Компаньон положил учебник. — Домой. Не застал. Там баба какая-то. Якобы за хатой присматривает. Сказала, что Паша за бугор свалил, по делам. В Испанию вроде. Если эта шалава не гонит, вернется в конце июля.
— Позвони на мобильник.
— Не знаю я его мобильника. А эта лярва не дает. Мне без Паши вилы. Даже с бабками. Ксиву только он сделает.
— А этот, Цветков, кажется… Не поможет?
— Опасно. Его менты местные наверняка трясти будут. Любую подляну смухлюют, но на крюк зацепят. Если уже не зацепили. Вы по-другому не умеете.
— Умеем, — возразил Кольцов, — но сейчас не о том речь. И что ты предлагаешь? Здесь жить? Или сдаться?
— В тайгу уйду.
— До июля? К ежикам и белочкам? Приятной прогулки. Привет косолапому, если встретишь. И комарикам. Они очень обрадуются.
— Передам… Пойдем, похаваем, что ли…
Сергей вернулся в одиннадцать, как и обещал. Сегодня он взял законный «отсыпной» и на службу не собирался. Нельзя сказать, что настроение у него было праздничным.
— Плохо дело, мужики… Я утром в управу рапорта с постов отвозил. Чувствую, не верят мне…
— И что?
— В любой момент нагрянуть могут.
— А ты не пускай, — предложил Кольцов.
— Ага… Тогда точно хана. Возьмут санкцию и двери вынесут. В общем, уходить вам надо. Чем быстрее, тем лучше.
— Было бы куда, ушли.
Сумрак поведал о своем звонке в Москву.
— Три месяца?! — переспросил Сергей. — В Тихомирске? Нереально, мужики. Через неделю влетите, а то и раньше.
Возникла пауза, из чего следовал вывод, что никаких оригинальных идей по спасению у трех богатырей не имелось.
Сумрак вновь открыл учебник, словно рассчитывая найти в нем подсказку. Локтем зацепил фотографию в рамке, стоявшую на столе. Школьный класс, в центре учительница.
— Мать, что ли, твоя? — Положенец поднял с пола фотографию и поставил на место.
— Да… Ее последний класс. Потом на пенсию ушла. Сейчас в лагере… В лагере… Погодите, мужики… Погодите… А это мысль…
Сергей посмотрел на беженцев взглядом грибника, выбравшегося из леса после трехнедельного блуждания.
— Неплохая мысль…
— Что? — хором спросили беженцы.
— Лагерь… Детский, оздоровительный. Пионерский по-нашему… Сейчас же каникулы… Им вожатые нужны и воспитатели! Мать говорила.
— Ты спокойно объясни, — попросил Кольцов.
— Короче, так. У нас здесь лагерь есть. Муниципальный, пионерский. «Юнга». В часе езды примерно, возле озера. Директор — матушкина подруга. Тетя Зина, тоже училка бывшая. Мать говорила, у них воспитателей и вожатых не хватает.
— Ну а мы-то тут при чем?
— Вы еще не въехали?! Вы и будете вожатыми! Тихо, тихо, не машите руками… Ни одному оперу, а уж тем более прокурорскому, в башку не придет искать вас у пионеров! Смотрите дальше — кормежка есть, крыша над головой тоже. Еще и копейку какую-то платят. Одежонку найдем. Три месяца как раз и перекантуетесь!
Беженцы переглянулись.
