Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)
— Как не готово?! — всплеснула руками Ткаченко. — В новый дом Тюрикова тёплую воду провели? Провели. А он ещё дальше, чем ясли, от котельной…
Валя остановилась, чтобы перевести дух. Ромашкин подмигнул ей: так, мол, правильно, режь!
— Никакого внимания к быту людей на стройке! — заключила вдруг Ткаченко.
— Но это уж слишком! — вскипел Росомахин. — Посмотри кругом! Что мы понастроили!. Ну, бывают временные трудности. Но надо преодолевать. Мы авангард…
Ткаченко не дала ему договорить:
— Авангард? Настоящие авангардисты тёплую воду сначала в ясли проводят, а потом уже дальше — в свой персональный дом!
Росомахин тяжело встал из-за стола и, сопя, произнёс:
— Это дерзость! Со мной ещё никто никогда так не разговаривал. Ты знаешь, что несёшь? Хныкать на стройку приехала? Нам таких людей не надо! Подавай заявление и уезжай.
Ткаченко повернулась и выбежала из кабинета.
Росомахин опустился в кресло, хотел закурить, но вдруг раздавил в руке спичечный коробок, отбросил его в сторону. Сказал:
— Какова девка, а?
— Настоящая казачка! — пояснил Ромашкин. — Характер!
— Казачка? Откуда она?
— Донская. Работала бригадиром на рыбоконсервном комбинате. Жила с матерью. Потом решила, ехать на вашу стройку. Мать — ни в какую! Bce ee вещи в шкаф заперла. Так и уехала налегке. А с ней вся её бригада — одиннадцать комсомолок.
— А ты про это откуда знаешь? Сам здесь без году неделю…
— Разведка доложила. Есть и более подробные сведения. Она на втором курсе института учится, заочно. Учебники её дома остались: мать и их заперла. Писала ей дочь — не отвечает. И книг не высылает. И вот одиннадцать девчат, не сговариваясь, каждая в отдельности написали своим родителям письма: пришлите такие-то книги. И почти в один и тот же день в город пришло одиннадцать одинаковых посылок с книгами…
Росомахин слушал Костю не очень внимательно, но слова «казачка» и «характер», видимо, произвели на директора определённое впечатление. Такие, как Росомахин, сами с «характером» и порою способны уважать других, которые тоже с «характером».
— Так вот зачем я позвал тебя… — рассеянно продолжил Росомахин начатый разговор, но за дверью послышался нарастающий шум, и вслед за тем в кабинет ворвалась целая группа чернобровых девчат в синих комбинезонах и в таких же, как у Вали, пёстрых косынках.
— Казачки! — предупредил Росомахина Костя.
Одиннадцать девчат сгрудились вокруг директорского стола и стали говорить все сразу. Из общего гвалта можно было разобрать только отдельные слова:
— …увольнять?
— …мы тоже!
— …заявления…
— …уйдём!
— …все вместе.
— …требуем!
Росомахину пришлось несколько раз шлёпнуть ладонью по столу и прокричать, словно на школьном уроке:
— «Ти-ше! Ти-ше!»
Девчата стихли.
— Скажите, это правильно, да? — спросила директора Аня-большая.
— …не по нраву пришлись Валины слова? — продолжила Светлана.
— …и за это «с приветом»? Скатертью дорога? — добавила Вера-чёрненькая.
— А мы сейчас все одиннадцать подадим заявления! — пригрозила Аня-маленькая. — И в заявлениях напишем, почему уходим со стройки…
— Правильно! И — на вокзал! С песней. Не испугаемся, — заключила Глаша.
Росомахин снова постучал но столу.
— Стойте, девчата, давайте разберёмся. Ох, и трудный это народ — женщины!
— С женщинами лучше не воевать, — солидно сказала Аня-маленькая. — Мы вредные.
— Вот что, вредные, садитесь. Чего вы так распалились? Ну, получился крутой разговор… Бригадирша ваша погорячилась. И я, понимаете, не сдержался. Я не какой— то особенный… Такой же человек, как и все. Все ходят ко мне, просят. Один — одно, другой — другое. А я что, из кармана достану? Что я могу без вас, без коллектива? Конечно, Росомахина критиковать легче всего. Но я мужик простой. Критики не боюсь. Скажут мне в глаза: «Ты, Сидорыч, не туда хватанул», — учту, поправлюсь…»
«Артист, — подумал Ромашкин. — Мхатовец старшего поколения!»
— Ну, вы, девчата, продолжайте, а я пойду Валю успокоить, — сказала Аня-большая.
— Да, да, успокой-ка её! — посоветовал Росомахин. — Что там расстраиваться?
В дверях Аня столкнулась со специальным корреспондентом. газеты «Слово за слово» Сусанной Сударченко. Она, как всегда, была с блокнотом и фотоаппаратом. Быстро обведя глазами сидящих, спросила:
— Здесь что-то происходит?
— Да вот советуюсь с девчатами, — благодушно ответил Росомахин. Затем представил её присутствующим: — А это наша, так сказать, пресс-группа — товарищ Сударченко.
— Восхитительно! — оживилась Сударченко, расчехляя фотоаппарат. — Новое в управлении производством! Директор советуется с девчатами! Об этом можно рассказать на весь Советский Союз!
— Вот так мы и беседуем, — довольно улыбаясь, продолжал Росомахин. — Я им говорю: что я один, без вас, без коллектива? А они — спасибо им! — инициативу проявляют: шефство над яслями взяли… Женщины — великая сила! Женщины — это…
— А воду-то всё-таки подведут? — не удержалась Аня— маленькая.
— Воду? Какую воду? — переспросил Росомахин. — Ах, да! Три дня мне, девчата, даёте? Через три дня водопровод проложим и ясли торжественно откроем! Моё слово! Как там с мебелью? Может, картины надо купить? А, девчата? Или музыкальные инструменты нужны — дудочки какие-нибудь? Вы предлагайте. Чтобы ясли были, как говорится, первого класса! Митинг родителей соберём, корреспондентов пригласим!
Росомахин перевёл дух, озабоченно посмотрел на часы.
— Ну, договорились, девчата? Всё! Тогда идите работать. Желаю вам трудовых успехов. А если я что не так сказал, извините меня, старого дурака.
— Самокритика! — восторженно воскликнула Сударченко, но, мгновенно поняв крайнюю неуместность своей реплики, прикрыла рот рукой.
У двери Вера-чёрненькая задержалась, потянула за рукав Светлану.
— Стой, Светка, стой! Мы не решили один вопрос. Когда парикмахерскую откроют? Дамский зал?
— Да, да! — подхватила Светлана. — Почему парикмахерская только для мужиков?
— А нам косматыми ходить? — укоризненно сказала Аня-маленькая и в подтверждение сдёрнула с головы косынку. — Знаете что, товарищ директор, мы работать работаем, но и красивыми хотим быть! Это для нас, может, вопрос номер один…
— Верно, Анька! — поддержала Светлана.
Росомахин попытался их унять, сказал, что «со временем», «потерпите» и т. д., но это только подлило масла в огонь.
— Почему со временем? Почему терпеть? — упорствовала Аня-маленькая. — Вам, конечно, нас не понять: у вас личный парикмахер есть…
— Хорошо, хорошо, девчата, вот я записал, — сдался Росомахин.
Когда девчата ушли, Росомахин устало сказал:
— Ты, Сусанна, подожди. Я тут с товарищем закончу. Так вот, Ромашкин, зачем я тебя позвал… Поезжай-ка в УКСУС, к Груздеву… И твоя задача — выбить пять насосов. Вода карьеры заливает.
— К-к-какой УКСУС? — спросил Ромашкин, заикаясь. — У-У-У-УКСУС закрыли…
— Это в Лесогорске закрыли. А в нашем крайцентре он остался. И так же называется: Управление координации снабжения.
— …и урегулирования сбыта, — добавил Ромашкин.
— Вот-вот. Урегулирования. И возглавляет урегулирование твой бывший директор Груздев. Они уже давно должны были дать нам эти насосы. Без них зарез. Понял? Оформляй командировку. Одна нога — здесь, другая — там!
Уходя, Ромашкин услышал за спиной, как Сусанна Сударченко торжественно произнесла:
— Вашу биографию, Михаил Сидорович, я писать начала! Надо уточнить некоторые подробности.
7. Люсю ждёт Лесогорск
Счастливый лотерейный билет
Костя собирается снимать местный «Фитиль»
Почему посёлок называется Нахаловка
Домой Костя и Люся-Мила шли вместе.
— Расскажи толком, Костя, зачем то б и вызывал директор?
— Я же сказал: еду в командировку.
— А я тебя в сотый раз спрашиваю: куда?
— Угадай. Если угадаешь, исполню любое твоё желание. Но, увы, не отгадаешь. Еду в УКСУС…
— Может быть, ещё скажешь, что отправляешься к Петру Филипповичу?
— Точно. К Груздеву.
— Эх, Рыжий, ты хоть меня-то но разыгрывай. Оставь свою привычку для других.
— Честное слово, не разыгрываю.
— Но ведь нет же теперь УКСУСов!
— Представь, тут сохранился. И сидит в нём он же, Груздев.
— Костя, хватит болтать!
— Ну вот, не веришь! Давай поспорим. В случае проигрыша ты покупаешь мне…
— …галстук.
— Дёшево хочешь отделаться. Ну ладно, согласен.
Костя достал из кармана командировочное удостоверение, из которого явствовало, что «инженер т. Ромашкин направляется в крайцентр сроком на семь дней. Цель поездки — переговоры с т. Груздевым, начальником УКСУС а».
