Никола Буало-Депрео - Поэтическое искусство
Сейчас увидите.
Орлеанская девственница
Великий принц, велик и для меня ты ныне!
Хотя молюсь тебе с почтеньем, как святыне,
Но мужество во мне рождаешь ты, герой,
А вместе с мужеством растет и ужас мой!
Узрев твои черты, я сразу сердцу внемлю,
Взлетаю к небесам и покидаю землю.
О, если бы могла я возопить, скорбя,
И после уповать, не оскорбив тебя!
О, если б острие туда вошло скорее,
Где левое плечо срослось навеки с шеей,
И хлынула бы кровь, как лава горяча,
Из бока моего, лопатки и плеча!
Плутон
На каком языке она говорит?
Диоген
Что за вопрос! На французском, конечно.
Плутон
Как! Неужели на французском? А мне показалось — не то на бретонском, не то на немецком. Где она научилась такому странному французскому языку?
Диоген
Она лет сорок прожила в пансионе у некоего поэта.
Плутон
Плохо же он ее обучил!
Диоген
А платили ему исправно, и он жил на эти деньги в свое удовольствие.
Плутон
Зря платили! — Скажите, Орлеанская девственница, почему ваша голова так забита всякими мерзкими высокопарными словами? Ведь было время, когда вы думали только о спасении родины и стремились только к славе.
Девственница
К славе? Дорогой лишь одной к ней можем мы пройти.
Нет круче, уже нет…
Плутон
У меня от нее трещит в ушах!
Девственница
Нет круче, уже нет для нас того пути.
Плутон
О, небо, что за стихи! Едва она начинает их читать, как я чувствую, что у меня вот-вот лопнет голова.
Девственница
Но ни одна из стрел в героя не впилась;
Верней, впилась в него, но кровь не пролилась.
Плутон
Опять она читает! Нет, из всех героинь, которые сюда приходили, эта девственница самая невыносимая! Вот уж кто не внушает нежности! Все в ней дышит черствостью, сухостью; она скорее способна заморозить человека, чем пробудить в нем любовь.
Диоген
Однако пробудила ее в отважном Дюнуа.
Плутон
Она пробудила любовь в сердце Дюнуа?
Диоген
Конечно.
Да, в сердце Дюнуа, в великом сердце львином,
Что две больших любви хранит в себе едином.
Весь вопрос в том, какая это любовь. Дюнуа так говорит о ней в поэме, посвященной этой удивительной деве:
К ее челу, к очам, где дышит вдохновенье,
Я чувствую одно высокое почтенье.
Я ничего не жду, и не волнует кровь
К моей возлюбленной небесная любовь.
Да будет так! Паду, под ангелов напевы,
Как жертва кроткая, к ногам прекрасной девы!
Как хорошо здесь выражена страсть! И слова «жертва кроткая» так уместны в устах воинственного Дюнуа!
Плутон
Ну еще бы! После таких стихов сия добродетельная воительница может с полной безопасностью внушать любовь всем героям, которые только что отправились в галереи: я не боюсь, что это чувство слишком их разнежит. А теперь пусть она убирается: мне страшно, как бы она снова не начала читать стихи, а я уже не в силах их слушать. Ну вот, ушла. Кажется, здесь больше не осталось ни одного героя. Впрочем, я ошибся: за этой дверью кто-то стоит. Очевидно, он не слышал, что я приказал всем уйти! Ты знаешь его, Диоген?
Диоген
Это Фарамунд, первый французский король.
Плутон
Не могу разобрать, что он бормочет.
Фарамунд
Вы знаете, божественная Розамунда, что я полюбил вас, еще не дождавшись счастья познакомиться с вами, и что описания ваших прелестей, сделанного одним из моих соперников, оказалось достаточным для того, чтобы я безумно вами увлекся.
Плутон
Этот, как будто, влюбился в свою даму еще до знакомства с ней.
Диоген
Да, он ни разу ее не видел.
Плутон
Выходит, что он влюбился в портрет?
Диоген
Он даже и портрета ее не видел.
Плутон
Ну, если вы считаете, что и он в здравом уме, то я уж не знаю, кто тогда сумасшедший. — Скажите мне, вы, влюбленный Фарамунд, разве вы не радуетесь тому, что основали самое цветущее королевство во всей Европе и что одним из ваших преемников является король, который правит им сегодня? Почему вы так некстати вбили себе в голову принцессу Розамунду?
Фарамунд
Вы правы, сеньер. Но любовь…
Плутон
Любовь, любовь… Если тебе нравится преувеличивать несправедливости любви, ступай в галереи! Но что касается меня, то первого, кто заговорит со мною о ней, я съезжу скипетром по физиономии! — Кто-то сюда идет. Придется проломить ему голову.
Минос
Осторожнее! Разве вы не видите, что это Меркурий?
Плутон
Прошу прощения, Меркурий. Надеюсь, вы не собираетесь говорить со мной о любви?
Меркурий
Вы отлично знаете, что любовь меня никогда не интересовала. Правда, мне приходилось иметь с ней дело в интересах моего папаши Юпитера, и, помню, некогда я так хорошо усыпил беднягу Аргуса, что он до сих пор не проснулся. Плутон, я принес вам добрую весть. Стоило мне ввести в ваши владения артиллерию, как мятежники немедленно сдались. Никогда еще в аду не царило такого спокойствия, как сейчас.
Плутон
Божественный посланец Юпитера, вы возвратили мне жизнь! Но, во имя нашего близкого родства, скажите мне, бог красноречия, как вы допустили, чтобы на том и на этом свете установилась такая возмутительная манера разговаривать, которая властвует теперь повсюду, особенно в книгах, называемых романами? Как вы могли позволить величайшим героям древности изъясняться на этом языке?
Меркурий
Увы! Мы с Аполлоном теперь не в чести. Большинство нынешних писателей считают истинным своим покровителем некоего Феба — величайшего глупца на свете. Кстати, я хотел предупредить, что вас ввели в заблуждение.
Плутон
Ввели в заблуждение? Каким образом?
Меркурий
Вы считаете, что к вам приходили настоящие герои?
Плутон
Конечно, считаю, и у меня есть тому доказательства, так как все они заперты сейчас в галереях моего дворца.
Меркурий
Вы ошибаетесь, так как это не герои, а толпа бездельников, вернее — призрачных созданий фантазии, которые, будучи пошлыми копиями многих ныне живущих людей, имели наглость выдать себя за величайших героев древности. Однако их жизнь была очень недолговечна, и теперь они бродят по берегам Коцита и Стикса. Меня удивляет, что им удалось вас провести. Неужели вы не видите, что между ними и настоящими героями нет ни малейшего сходства? Их репутация зиждется лишь на мишурном блеске и лживой звучности слов, и стоит сорвать с них одежды, в которые. их облекли сочинители, как они предстанут перед вами такими, какими являются на самом деле. Я даже привел с собой одного француза из Елисейских полей, чтобы он опознал их, когда они будут разоблачены. Я убежден, что вы дадите на это согласие.
Плутон
Не только дам, но и прикажу проделать это тотчас же и именно здесь. Не будем терять времени. — Стража, разыщите всех, кто находится в галереях, и выпустите их через потайные двери на площадь. — А мы выйдем через эту стеклянную дверь на балкон, откуда нам будет удобно за ними наблюдать и с ними разговаривать. — Слуги, вынесите на балкон наши кресла. — Вы, Меркурий, сядете справа от меня, а вы, Минос, слева. Диоген пусть станет за нами.
Минос
Вот они идут сюда.
Плутон
Все ли они здесь?
Стражник
В галереях никого не осталось.
Плутон
Поспешите же на зов, вы, верные исполнители моей воли, — призраки, злые гении, демоны, фурии, все адские силы! Окружите этих лжегероев и разоблачите их!
Кир
Как! Вы приказываете разоблачить такого великого завоевателя?
Плутон
Увы, благородный Кир, придется вам примириться с этим.
Гораций Коклес
Как! Со мной, с римлянином, который защищал мост один против всего войска Порсенны, вы поступите так, словно я — карманный воришка?
Плутон
Ты у меня попоешь!
Астрат
Как! Вы подвергнете оскорблениям столь нежного и страстного галантного кавалера?
Плутон
Ты у меня увидишь царицу! Ну вот, все они разоблачены.
Меркурий
Где француз, которого я привел с собой?
