И. Муха - Музыканты смеются
— Уважаемые господа, — начал Хиндемит, бросив лукавый взгляд на репортеров, лихорадочно записывавших текст его лекции, — старина Боэций называл теоретиком того, кто разбирался в музыке, а не того, кто только пишет о ней!
НЕ ТОТ УЧЕНИКАмериканский композитор Джордж Гершвин, завоевавший мировую популярность, неожиданно решил поучиться у кого-нибудь из современных мастеров композиции. Гершвин поехал в Париж и обратился к прославленному французскому композитору Морису Равелю. Тот удивленно посмотрел на уважаемого гостя:
— Я мог бы вам дать несколько уроков, но скажите откровенно, зачем вам становиться второстепенным Равелем, будучи уже и так первостепенным Гершвином?
ДВОЙКА ПО АРИФМЕТИКЕВ одном доме встретились Альберт Эйнштейн и Ганс Эйслер. Зная, что Эйнштейн играет на скрипке, хозяйка попросила его сыграть что-нибудь в ансамбле с Эйслером. Эйслер сел за рояль, Эйнштейн стал настраивать скрипку. Несколько раз композитор начинал вступление, но Эйнштейн никак не мог попасть в такт. Все попытки начать вместе остались безуспешными. Закрывая крышку рояля, Эйслер шутливо заметил:
— Не понимаю, как весь мир может называть великим человека, который не умеет считать до трех!
Дм. Покрасс.
Шарж И. Шмидта
НЕ СЛАВЫ РАДИ— Помню, до революции, — рассказывает Дмитрий Яковлевич Покрасс, известный советский песенник, — мы с братом Даниилом еще подростками написали романсы и принесли их одному человеку, который держал музыкальный магазин. Он прослушал романсы и пожал плечами: то ли они ему не очень понравились, то ли его смущал возраст композиторов. В это время вошла женщина, заглянула в ноты и сказала: "Какие талантливые романсы!" И у нас их купили, эти сочинения… Женщина эта… была нашей мамой! Нас было у нее двенадцать…
ЧУЖОЕ "ДО"В центральной арии Фауста из одноименной оперы Гуно есть очень трудное место: "до" третьей октавы. К финалу этой арии тенора часто выдыхаются и либо берут завершающее "до" с большим напряжением, либо вовсе его не берут. Известный тенор Роман Исидорович Чаров рассказывал, как, будучи еще молодым певцом, он из первой кулисы брал это злополучное "до" за итальянскую знаменитость — тенора-гастролера, а тот тем временем поворачивал голову так, что введенная в заблуждение публика все лавры относила за счет гастролера.
И. Козловский.
Шарж Кукрыниксов
НЕ МОЖЕШЬ — НЕ БЕРИСЬИван Семенович Козловский превосходно исполнял партию Пинкертона в опере "Чио-Чио-сан" Пуччини. Заключительный дуэт первого акта в его исполнении — это поистине песнь торжествующей любви, мощная разрядка нахлынувших чувств. Заканчивая дуэт, певец поднимал Чио-Чио-сан на руки и нес через всю сцену.
После Козловского многим исполнителям роли Пинкертона захотелось подражать ему, причем не его умению петь или вообще держаться на сцене, а именно "силовому приему". Однажды на гастролях какой-то тенор, мужчина невысокого роста, решил продемонстрировать такой же финал. Исполнительница роли Баттерфляй была замечательной певицей, но очень грузной дамой. Когда действие подходило к финалу, оркестранты, откуда-то успевшие узнать о намерениях певца, заранее повскакивали со своих мест, не обращая внимания на метавшего молнии дирижера: "гастролер" схватил перепуганную мадам Баттерфляй на руки, стремительно рванулся вперед… и грохнулся на неестественно зеленую траву сцены. Но это не сломило его энергии. Он поднялся и снова попытался блеснуть своей "силой" — и снова его постигла неудача, сопровождаемая веселым смехом зрительного зала.
ОТВЕТ ПО СУЩЕСТВУМолодой композитор написал музыку к оперетте и попросил Исаака Осиповича Дунаевского послушать ее. Тот согласился. Прошло первое действие, второе — Дунаевский ни слова. Наконец сыграна вся партитура. Воцарилось молчание. Молодой композитор не выдержал и спросил:
— Почему вы мне ничего не говорите?
— Но ведь и вы же мне ничего не сказали! — ответил Дунаевский.
И. Дунаевский.
Фрагмент шаржа И. Гинзбурга (1937)
И КТО ЕГО ЗНАЕТ!Известная в довоенные годы украинская певица Лидия Колодуб рассказывала:
— Как-то на одном из академических концертов я исполняла романс Чайковского "Кабы знала я". Испытывая страшное волнение, я забыла все слова, кроме первой строчки.
Пришлось петь романс, без конца повторяя одно и то же: "Кабы знала я, кабы ведала, кабы знала, кабы ведала…"
И действительно, если бы в то время я вспомнила слова, романс мог бы выглядеть несколько иначе!
ТОЧНОЕ ВРЕМЯИзвестный американский джазист Луи Армстронг рассказывает;
— В молодости, когда я только начинал выступать, у меня не было часов. Часто по ночам, чтобы узнать, который час, я начинал громко играть на своей трубе. Играл до тех пор, пока кто-то из соседей не начинал стучать в стенку и громко ругаться: "Что это за безобразие, ночью, в три часа, играть на трубе!" Так я всегда мог узнать точное время.
ИЗ ДВУХ ЗОЛЛуи Армстронг был как-то приглашен к Бернарду Шоу. Когда гость явился, хозяин, поздоровавшись, сказал ему:
— Прошу прощения за то, что не смогу вас занять, как хотелось бы: у меня страшная мигрень.
— Может быть, я вам что-нибудь сыграю? — спросил трубач.
— Очень сожалею, но пусть уж лучше я останусь со своей мигренью!
ПОСОЧУВСТВОВАЛПопулярный польский певец Ян Кепура, сидя в берлинском кафе, разговорился со своим случайным соседом. Незнакомец назвал свою фамилию, а Кепура — свою.
— Я очень рад, что смог с вами познакомиться, господин Кепура, — вежливо сказал собеседник певца.
Артисту это понравилось. Он стал рассказывать о США, откуда недавно вернулся.
— Представьте себе, в весьма приличном обществе меня спрашивают: "Кто вы?" Я отвечаю: "Кепура". Вы не поверите, но ни один из присутствовавших не знал, кто я такой.
— Какое невежество! И как вы поступили?
— Возмутился и ушел.
Незнакомец долго и сочувственно выражал свое негодование, а затем сказал:
— Подумайте-ка, не узнать такого знаменитого пианиста!
ГОРЕ ПОБЕЖДЕННОМУОдним из первых, уже профессиональных концертных выступлений Сергея Яковлевича Лемешева было участие в бригаде по обслуживанию крымских курортов в 1926 году. В это время в Крыму находился Маяковский… Поэт вообще не любил ходить на концерты. Но как-то раз, вспоминает Лемешев, выйдя на эстраду, я увидел его огромную фигуру. Маяковский стоял в стороне, прислонившись к входной двери и приготовившись внимательно слушать. Зная его прямой характер и неприятие сборных концертов, я не только почувствовал страшное смущение, а просто оторопел, не сразу решившись запеть. И как же я был рад, когда на следующий день Маяковский сам подошел ко мне, похвалил вчерашнее исполнение и пригласил меня сыграть с ним партию на бильярде!
Наслышавшись об его бильярдных рекордах, я предупредил, что буду плохим и скучным партнером: какой, право, интерес разбить противника в два счета! Владимир Владимирович ответил:
— Ничего, я дам вам вперед четыре шара.
И мы пошли. Он со страшной силой разбил пирамиду, предупредив, что проигравший полезет под бильярд и что-нибудь там споет. Мне ничего не оставалось, как принять это условие. Затем Маяковский снял четыре шара, висевших над лузами, и положил их ко мне. Дальше, к моему полному изумлению, партия сложилась для него неудачно.
Случилось так, что почти после каждого удара он "подставлял" мне очередной шар, который я без труда забивал. В результате я выиграл и не успел опомниться, как Владимир Владимирович полез под бильярд и запел басом "Песню индийского гостя"!
БЛАГОСЛОВЕНИЕ ТЕНОРУЛемешев поведал актеру Б. В. Щукину о своей мечте — спеть всего Чайковского — и спросил, не слишком ли это смело выглядит? Щукин горячо поддержал эту идею, но поинтересовался, что именно смущает певца.
— Да как же, — сказал Лемешев, — например, романс "Благословляю вас, леса" написан автором для баса, а у меня легкий лирический голос!
На это Борис Васильевич не без юмора ответил:
— А почему обязательно надо благословлять леса басом? Можно благословлять их и тенором!
РАЗБОРЧИВАЯ СЛАВАУкраинский советский композитор Константин Федорович Данькевич возразил однажды критику, заявившему, что захваливание авторов приносит им только вред:
— Не бойтесь похвалить композитора. Слава — это как серная кислота: благородный металл не испортит, а плохой — разъест.
РЕБЁНОК ОСТАЕТСЯ РЕБЁНКОМВ "Воспоминаниях" известного русского дирижера и музыкально-общественного деятеля А. Б. Хессина есть страница, связанная с приездом на гастроли в Петербург семилетнего итальянского "вундеркинда" — дирижера Вилли Ферреро.
