Михаил Мишин - Юмористические рассказы
– Ты что наделал? – закричал человек, добавляя после каждого слова два других. – Мне этот котлован по плану месяц копать надо! А теперь из-за тебя норму поднимут! – И человек произнес яркую речь, в которой нефольклорным было только слово «зараза».
Спиркин вернулся домой, сел на стул и стал думать.
– Конечно! – сказал он, подумав. – Автобус!
В автобусном парке Спиркин вошел к директору.
– Я потерял пуговицу, – сказал он. – В вашем автобусе. Вчера или сегодня.
Директор открыл рот, чтобы сказать то, что ему хотелось, но, поглядев на Спиркина внимательно, сказал:
– Где ж я вам ее возьму? В каком автобусе?
– Третьего маршрута, – сказал Спиркин. – Золотая пуговица. Со львом.
– Со львом, – тихо повторил директор. – Так сейчас автобусы на линии. Двадцать шесть машин!
– Я подожду, – сказал Спиркин.
– Да, может, пуговицу-то вашу подобрал кто-нибудь, – осторожно сказал директор.
– Этот вариант я рассмотрю позже, – сказал Спиркин.
– Ага, – сказал директор. – Понимаю. Ну, идите на кольцо и ищите себе на здоровье. Скажите, я разрешил.
К ночи Спиркин проверил двадцать четыре машины. Пуговицы не было. В восемь утра Спиркин вошел к директору автобусного парка. Увидев Спиркина, тот побледнел.
– Где еще две? – спросил Спиркин.
– Сейчас, – торопливо сказал директор. – Только вы не волнуйтесь. Одну машину у нас забрали для «Интуриста». Расширяются связи с другими странами...
– А вторая? – строго спросил Спиркин.
– Вторая в аварию попала, – вздохнул директор. – Водитель в больнице, машину на авторемонтный повезли.
В больнице Спиркину сказали, что шофер очень плох и свидания с ним не разрешаются.
– У меня особый случай, – сказал Спиркин.
– Так у него уже были из милиции, – сказали Спиркину. – Или вы из...
– Я из... – сказал Спиркин.
– Только постарайтесь его не утомлять, – предупредили Спиркина. – Для него сейчас покой – это жизнь.
– Ясное дело, – сказал Спиркин. Шофер лежал, забинтованный с ног до головы. Ему было нехорошо.
– Я насчет пуговицы, – сказал Спиркин. – Я в вашем автобусе ехал и пуговицу потерял. От пиджака. Может, конечно, и в другом автобусе, который в «Интурист» забрали, но вам лучше вспомнить.
– Не понимаю я, – сказал с трудом шофер. – Чего вам от меня надо?
– Что тут понимать? – удивился Спиркин. – Золотая такая пуговица. С буквами и со львом. Не видели? Вы думайте, думайте, я не тороплю.
– Плохо мне, – сказал шофер.
– Очень плохо, – подтвердил Спиркин. – Потому что нельзя так небрежно относиться к своим обязанностям.
– Мама, – сказал шофер, теряя сознание.
Из больницы Спиркин поехал в «Интурист».
Там удалось выяснить, что в его автобусе каких-то французских ученых повезли на космодром, где им покажут запуск ракеты.
– Как туда попасть? – спросил Спиркин.
– По коридору прямо и направо, – ответили ему. – Там у нас медпункт.
– Над собой смеетесь, – заметил Спиркин. У космодрома его остановили.
– Золотая пуговица, – сказал Спиркин.
– Это вчерашний пароль, – сказал часовой.
– Разве? – удивился Спиркин.
– Слишком много работаете, – сочувственно сказал часовой. – Себя не щадите...
Возле ракеты Спиркин увидел автобус. В нем никого не было, кроме водителя.
– Вы золотой пуговицы тут не находили? – спросил Спиркин.
– Пуговицы? – переспросил водитель. – А вы спросите, может, кто-нибудь из ваших подобрал.
И водитель, забыв удивиться тому, что понимает французский язык, кивнул в сторону громадной ракеты.
На лифте Спиркин поднялся к самому люку ракеты.
На площадке перед люком стояли французы, которым наши что-то объясняли. Спиркин протиснулся поближе к одному из французов.
– Вы тут пуговицы не видели? – прошептал он.
– Т-с-с-с-с! – сказал француз, делая вид, что его интересует ракета.
«Хам», – подумал Спиркин и повернулся к другому французу:
– Вам тут пуговица не попадалась? Я ее в автобусе потерял. Такая, со львом.
Француз заулыбался и закивал в сторону ракеты.
– Там? – тихо спросил Спиркин. – Как она туда попала?
Француз снова кивнул на ракету и поднял большой палец.
– Еще бы, – сказал Спиркин. – Такая пуговица!
И тихонько влез в люк.
Внутри ракеты было тесновато. Спиркин стал искать. Он обшарил все, что можно, но ничего не нашел.
Спиркин опустился в глубокое кресло и начал размышлять. От размышления его оторвал шум закрывающегося люка. Он хотел встать, но раздался мощный гул, и огромной тяжестью Спиркина вмяло в кресло.
– Что за шутки? – прохрипел Спиркин. – Алло!
В ответ перед ним загорелись лампочки, тяжесть увеличилась. А потом Спиркин услышал голос.
– Чижик, – позвал голос. – Я – Лютик. – И спросил про какие-то параметры.
– Это вы меня? – с трудом спросил Спиркин. – Я сам здесь случайно!
– Это ты, Чижик? – удивился голос. И сказал, чтоб Чижик перестал валять дурака.
Спиркин сказал, что это Спиркин говорит и чтоб голос сам перестал валять дурака и выпустил бы его отсюда, потому что ему некогда.
Спиркин услышал, как голос совещается с другими голосами. Из-за сильного треска он разобрал только три фразы: «Надо было согласовывать!», «Разгильдяйство!» и «Лишить премии!»
– Кого лишить? – заинтересовался Спиркин.
Однако голос больше не откликался, вместо этого Спиркин услыхал: «В эфире – «Маяк». Передаем концерт по заявкам воинов-пограничников». И вместе с первыми звуками песни «Я люблю тебя, жизнь...» Спиркин стал невесомым. Побарахтавшись в воздухе, он добрался до иллюминатора. Там, соперничая в блеске с двумя пуговицами на пиджаке Спиркина, неспешно плыли звезды...
... Спиркин вылез из люка, спрыгнул на землю и посмотрел по сторонам. Вокруг была пустыня. Спиркин хотел подумать что-нибудь, но не успел. Земля перед ним зашевелилась, и оттуда стали выскакивать люди.
«Дружинники, – понял Спиркин. – В милицию поведут!»
«Дружинники» окружили Спиркина. Один из них вытащил какую-то трубу и приложил к губам.
– Планета Марс приветствует посланца Земли, – услыхал Спиркин.
– Тьфу! – сказал Спиркин. – Я-то испугался.
– Тебе нечего бояться, – сказал марсианин в трубу. – Мы ждали тысячи лет, пока вы сможете принять все знания нашей цивилизации. И вот этот великий час настал!
Все марсиане согласно затрясли головами.
– Вы тут пуговицы не видели? – спросил Спиркин. – Золотая пуговица такая, от пиджака.
Марсиане обеспокоенно переглянулись.
– Мы не знаем пуговиц, – сказал главный. – Но мы умеем делать хлеб из песка, и овладели антивеществом, и победили все болезни, и мы ждали тысячи лет, и вот настал великий миг...
– Это все ясно, – сказал Спиркин.
Он повернулся и полез в ракету. Закрывая люк, он увидел, что марсиане отчаянно скачут и размахивают руками. «Пуговиц не знают, – подумал Спиркин. – Дикари!»
Он уселся в кресло. Надо было продумать дальнейшую линию поиска. Внизу суетились маленькие фигурки. Потом они пропали. Спиркин думал. Внезапно он хлопнул себя по лбу и тут же стартовал с Марса.
«Шляпа! – выругал он себя. – Вот шляпа!»
Он удовлетворительно перенес перегрузки и перешел к состоянию невесомости. Вскоре в иллюминаторе показалась Земля. Спиркин прилепился к стеклу и стал смотреть на родную планету. Из Европы торчал посадочный ориентир труба авторемонтного завода. Спиркин напряг зрение, и ему показалось, что там, на заводском дворе, в огромной куче железного хлама, вспыхнул золотой лучик. Спиркин улыбнулся и, мурлыкая «Я люблю тебя, жизнь...», устремил корабль мимо каких-то звезд и галактик к своей сияющей цели.
1975
Голос
Тот день начинался как обычно.
Валюшин проснулся, полежал, глядя в потолок, потом сел и зевнул. Из кухни слышалось шипение – супруга готовила завтрак. Валюшин встал, натянул брюки, пошел в ванную. Побрившись, он направился к кухне, чтобы сказать супруге: «Скорей, а то я из-за тебя каждый день опаздываю!» Валюшин открыл рот и...
– Товарищи! – раздалось в кухне. – Работники нашего предприятия единодушно поддерживают почин пекарей кондитерской фабрики – работать только без опозданий.
Звук шел из Валюшина.
– Сделай потише! – не оборачиваясь, сказала супруга. – Весь дом разбудишь.
Валюшин хотел сказать, что это не радио, но внутри него что-то всколыхнулось, и изо рта вылетело:
– Растет радиотрансляционная сеть города. Разнообразными стали передачи, ширится их тематика...
Испуганно уставившись на жену, Валюшин замолк. Жена посмотрела на него.
– Гриша, – сказала она, – если ты это из-за того, что мама говорит, что с ремонтом можно подождать, так постыдился бы!
Валюшин хотел возразить, но почувствовал, как внутри опять что-то заколыхалось, и скорее закрыл рот ладонью.
Молча пережевав завтрак, Валюшин вышел на улицу. Подошедший автобус вывел его из задумчивости. Валюшин проник внутрь и был сжат до половины естественного объема. Кто-то уверенно встал ему на ногу. Валюшин попытался повернуться, чтобы сказать этому хаму пару ласковых.
