Александр Никонов - Подкравшийся незаметно
Стоп! До ведь он видел сегодня днем этого рыжего детину на рынке! Лодочник покупал мясо птицы и масло. Почему же он не смазал уключину маслом? Ведь масло у него было! Небось, все своим детям поганым скормил, мещанин проклятый. Ни грамма для революции не оставил, обывателишка, гнилой интеллигент, кровопийца, судовладелец, эксплуататор...
...А потом было предательство. Дозорный на вышке засек подозрительного мальчика на скрипучей лодке, доложил по инстанции, их благородия выслали катер и не дали справедливым замыслам Ленина осуществиться. Более того, хлопая холеной, не знавшей мозолей ладонью по трудовой попе мальчика, офицер, отнявший у него подарок Ленина, кощунствовал, говоря такие слова: "Твой Ленин - говно. Ленин твой - полное говно."
Этого предательства Лебединский лодочнику не простил. Позже, будучи уже молодым аспирантом молодой советской власти Лебединский столкнулся на Невском с постаревшим лодочником нос к носу. Лодочник, шедший с рынка с мясом птицы и маслом,не узнал в будущем профессоре того пацаненка, которого когда-то сдал царским властям. Но Лебединский-то его узнал! И проследил за лодочником до самого дома. И написал на него донос в ГПУ. И лодочник понес заслуженное наказание в виде 10 лет лишения свободы с последующим расстрелом. Собаке - собачья смерть, рассудил Лебединский. Потом он стал профессором и о лодочнике больше не вспоминал...
А теперь старенький опытный профессор работал аналитиком одного московского политика, имя которого слишком известно, чтобы его произносить вслух.
Старик прошаркал к столу и занялся заказанной ему разработкой стратегического плана. Ему нужно было ни много ни мало, разгадать главную тайну российской политики.
Лебединский дрожащей старческой рукой вывел в центре большого листа ватмана имя "Егор" и обвел его в кружочек. Немного подумав, он от "Егора" провел наверх линию к кружочку с надписью "Лигачев". Затем такую же линию от "Егора" нарисовал вниз к кружочку "Гайдар". От "Гайдара" неровная линия потянулась вправо к надписи "Гейдар", а уже от нее к небольшому квадратику под названием "Алиев". Так, уже что-то вырисовывается.
Ну-ка, посмотрим еще раз. "Лигачев" - "Егор" - "Гайдар" - "Гейдар" "Алиев". Что ж, "Гейдар" - вполне допустимое для азербайджанского языкаискажение фамилии "Гайдар". Могло быть и хуже, Кавказ все-таки, своя специфика. И, кстати, Алиев когда-то работал в КГБ, что тоже немаловажно. Так-так-так...
Егор - Алиев. Лигачев - Гайдар.
Да это же одно и тоже лицо!!!
Профессор Лебединский вспотел от пришедшей в голову догадки, быстро скомкал лист ватмана, бросил его в стоящий под столом металлический таз для сжигания бумаг и чиркнул спичкой. Пламя нехотя ухватило край плотной бумаги и начало медленно, но верно пожирать схему. Профессор поудобнее перехватил клюку. После того как догорит, нужно будет тщательно перемешать пепел. Он сам читал в газете, что сейчас существуют методики восстановления написанного по сгоревшей бумаге, если она не разрушена механически, не превращена в черную пыль, в пепел.
Только в пепел! А пепел в унитаз. Чтоб никаких следов! Профессор понимал, что носитель такой тайны, какую прознал сейчас он, долго не проживет. А профессор хотел жить долго, хотя ему было уже 95 лет, хотя он был болен раком, и за ним давно уже гонялась питерская мафия, которой он был должен около 20 тысяч долларов.
Глава 9
Гейдар Алиев проснулся рано. За окном вставало свободное солнце независимого Азербайджана. У Гейдара тоже по утрам вставало в душе и поэтому он чувствовал себя в чем-то родственным солнцу. "Я и солнце - два самосветящихся объекта, - думал Алиев лежа в кровати, имевшей размеры 4 х4,6 метра. - В отличие от планет, которые, как известно, светят отраженным светом, мы светимся сами. Во вселенной множество звезд и, должно быть, еще большее количество планет. Так и на Земле много людей светлых разумом, но еще больше людей протухших, которые потеряли светимость."
Государственные размышления главы независимого государства прервал вежливый звоночек внутренней связи.
- Тормогазы кара богаз гол, шайтан? - по-азербайджански спросил Алиев. В узком кругу он иногда любил щегольнуть знанием родного языка.
- Кит ташак ка частушки-оглы, - вежливо сказал динамик голосом помощника.
Алиев вспомнил, что еще неделю назад он просил из-под земли достать ему какого-нибудь поэта-песенника, могущего сочинять частушки, чтобы потом с помощью спецслужб запустить эти частушки в народ для дискредитации своих внутренних противников.
- Кил мында.. Сейчас выйду, оденусь только, - Алиев снял ночной колпак расшитый платиновыми нитями.
Через полчаса он уже был в тронном зале президентского дворца. Помощник ввел усатого человека, на которого было жалко смотреть: усач был весь с ног до головы перемазан грязью.
- Это Дмитрий Быков, толстый русский поэт, - представил поэта помощник.
- Почему такой нечистый? - спросил Алиев.
- Так ведь гяур, - не понял помощник.
- Нет, я спрашиваю, почему такой грязный?
- А-а... Так вы же сами приказали достать из-под земли, - растерялся помощник. - Пришлось сначала закопать.
Алиев поморщился: сколь глупыйнарод достался ему в управление! Может, попробовать баллотироваться на пост президента России? Русские по крайней мере закапывать бы не стали. Просто пиздюлей бы навешали и все.
- Тебе объяснили задачу?
Быков кивнул.
- Ну тогда давай, сочиняй, - Алиев царственно развалился на троне.
- Значит, так, - задумался Быков, почесывая некоторые толщины тела. Э-э-э... Ну, например... Ну вот, например. Сейчас с выражением прочту.
Он поднял вверх руку и продекламировал:
Я скажу вам не тая:
Абульфаза Эльчибья
Придавлю, как воробья!
Алиев расхохотался так, что у него даже выступили слезы. И вдруг резко прекратил смех.
- Погоди! А где же выражение? Ты же обещал с выражением прочесть!
- Выражение?.. Пожалуйста: "Еб твою мать!"
- Вот это другое дело, - кивнул Алиев. - Обещанное нужно выполнять. Отвечать за свои слова. Ладно, дальше давай.
Быков снова вскинул руку:
Это что за пидорас?
А это Эльчибей Абульфаз!
Алиев снова расхохотался до слез.
- "Пидорас", говорит... Ой, не могу...И складно, главное... Эльчибей пидорас. Ох, смешно... Еще! Еще давай!
Воодушевленный успехом, Быков вновь по-ленинскизадрал руку:
В вендиспансер Эльчибей
Притащил свой гонорей!
От хохота Алиев начал потихоньку сползать с трона.
- Ну, уморил, щелкопер! Ну, я не могу!.. Ой, ой... Заболел, говорит... Ох, ха-ха... Триппером... А ну, еще!
Абульфаза Эльчибья
Посылаем мы к свиньям!
А Алиева Гейдара
Мудрецом зовут не даром.
Алиев хохотал без перерыва, утирая слезы:
- Этот, говорит, мудрец... Ха-ха... А того - к свиньям... Ха-ха-ха... Еще давай, гений!
Быков крякнул, прокашлялся и уже более уверенно зачитал:
У Абульфаза Эльчибея
Мозгов не больше,
чем у курицы в жопе!
Новый взрыв хохота сотряс престарелое тело диктатора.
- А-а-а... о-о-о... Чем, говорит, у курицы... Уморил, подлец.
Внезапно Алиев оборвал смех, спросил подозрительно:
- А почему не складно?
- Белые стихи. Верлибр, по-научному, - не растерялся поэт Быков.
- Да? А петь их можно?
- Ну разумеется! - горячо воскликнул поэт Быков.
- Тогда ладно, - Алиев хлопнул в ладоши. Вбежала челядь. - Так, гения накормить, наградить шубой с моего плеча.
Быков обратил внимание, что челядь на мгновение замялась. Это не укрылось и от острого глаза диктатора.
- Ну что еще? В чем заминка?
Челядь переглянулась. Наконец помощник решился:
- У вас нет шубы. Осмелюсь напомнить: Азербайджан достаточно теплая страна. В холодное время вы носите турецкую кожаную куртку с меховой подстежкой на молнии. Но ее мы отдать не можем: она единственная.
Алиев пожевал губами.
- А трусов у меня сколько?
- О, трусов у вас немеряно!
- Хорошо, подарите ему трусы с моего... э-э, с моего э-э... Как это по-русски?...
- Плеча, - подсказал помощник.
Диктатор поморщился.
- Может, ты и носишь трусы на плечах, а я их ниже надеваю.
- Это просто идиоматическое выражение. Главное, что со своего тела.
- Ну ладно, как знаешь. Пускай с тела. Трусы с тела. Главное, чтоб телом пахли. Кстати, давно хотел спросить - а кто мне стирает трусы, носки и майки, достаточно ли проверенный человек?
- Докладываю: трусы и другое нижнее белье вам стирает Алла Борисовна Пугачева.
- Как так? Сама? - не скрыл удивления Алиев.
- Ну не сама, конечно, у нее женщина одна приходящая стирает. Вместе с хозяйскими шмотками - и ваши трусы.
