Александр Раскин - Очерки и почерки
Обзор книги Александр Раскин - Очерки и почерки
А. Раскин
Очерки и почерки
Пародии
Грубая проза
К вопросу о предисловиях
Вопрос о предисловиях назрел уже давно.
Как-то незаметно выработались закостеневшие, тощие формы стандартных предисловий. Их почти никто не читает, но они все-таки есть.
Ниже мы приводим характерные отрывки из наиболее распространенных образцов этого жанра.
I. К производственному романуВ романе «Пламя любви» автор знакомит нас с работой печей для термической обработки металла, последовательно проводя читателя через все стадии этого увлекательного процесса.
Жизнь производства показана через молодую работницу Глашу, что придает книге неповторимый колорит свежести и непосредственности. Сама Глаша, к сожалению, не запоминается, образ ее расплывчат. В сущности, настоящей героиней романа является первая болванка, рождение которой описано автором с подлинным вдохновением и поэтическим ви́дением. Болванка встает перед читателем как живая, во весь свой рост, со всей своей неповторимой индивидуальностью.
Так же ярко описаны в книге перевыборы завкома, отчетный доклад директора завода, а страницы, посвященные содержательной деятельности кассы взаимопомощи, бесспорно принадлежат к лучшим в книге.
Образ главного инженера Ивана Маркеловича, в которого тайно влюблена Глаша, не совсем удался автору. Можно поверить, что он инженер, но не совсем понятно, почему он главный. Однако все эти мелкие недочеты с лихвой окупаются взволнованным и подлинно реалистическим описанием производственного процесса.
Книга «Пламя любви», помимо своей неоспоримой художественной ценности, несомненно может служить прекрасным методическим пособием для преподавателей индустриальных техникумов, для студентов в период подготовки к экзаменам и особенно для молодых рабочих, готовящихся к сдаче техминимума.
II. К сборнику юмористических рассказовНаш читатель любит посмеяться от всей души. Веселая книжка не задерживается на книжном прилавке. К сожалению, писатели наши редко балуют нас подобными подарками. Тем более нужно приветствовать инициативу издательства, выпускающего в свет сборник юмористических рассказов Сидора Альбатросова. Рассказы эти выгодно отличаются от произведений многих других юмористов. Они современны, злободневны. Все проблемы, поставленные автором, разрешены совершенно правильно. Герои Сидора Альбатросова не вызывают никаких сомнений. И токарь-новатор, и отличник учебы, и мать-героиня показаны автором добротно и достоверно.
Чувство юмора, однако, иногда изменяет талантливому автору. Некоторым недостатком данного сборника является, пожалуй, отсутствие хотя бы одного по-настоящему смешного рассказа. Это — больше чем мало. Но мы уверены, что в дальнейшем Сидор Альбатросов преодолеет этот небольшой дефект и следующая его книга порадует нас еще больше.
III. К сборнику друга-стихотворцаАвтор этой книги — превосходной души человек. Как сейчас помню случай еще из времен нашей школьной жизни. Садясь на подставленное мною перо, Коля добродушно сказал:
— Ну и острое же у тебя перо…
В этот момент он гениально провидел мое будущее. Действительно, перо у меня острое. Пишу я выразительно, ярко, красочно. Подробнее об этом читатель может узнать из Колиного предисловия к ряду моих книг.
Коля принадлежит к числу тех людей, которые принимают мир как он есть. С такими людьми обычно не уживаются женщины. Я сам женат вот уж третий год и не хочу обижать свою жену, но истинный талант может оценить только мужчина.
Поэтому я, как мужчина мужчине, говорю Коле:
— Молодец!
И еще говорю:
— А помнишь ли ты, Коля?
И он, как всегда, отвечает мне:
— Помню.
Хороший поэт!
IV. К детскому изданию расписания поездовАу, ребятки! Вот еще одна книжечка для маленьких читателей. В ней сжатым языком цифр один дядя рассказывает, как паровозики везут вагончики по рельсикам и в какие часики они прибывают к разным вокзальчикам.
— Ту-ту-у! Ребятки!
Если папа, или мама, или дядя, или тетя, или бабушка, или дедушка, или вы сами не знаете, когда вы уедете и когда куда приедете, откройте эту книжку — и вы сразу все узнаете. Мы печатаем каждую цифру другой краской, чтобы книжка у вас была красивая. А палочки с кружочками на обложке — это семафорчики. Поднимет семафорчик ручку, — значит, дорожка свободна. Опустит семафорчик ручку, — значит, дорожка занята. Каждый из вас, если у него есть ручки, может быть семафорчиком.
Наша книжечка стоит всего 2 рублика и 25 копеечек. Она заменит вам все ваши игрушечки. Лучше покупать сразу две книжечки: если одна запачкается, другая будет совсем чистой, — и из нее можно сделать много хороших голубей и корабликов.
— Уф-уф, ребятки! Динь, динь!
V. К переводному роману сомнительного характераАвтор этой книги не принадлежит к той славной плеяде писателей Запада, имена которых известны всему миру. Стиль его неровен, характеры нетипичны, сюжет расплывчат. Короче — книга не блещет особыми художественными достоинствами. Скажем прямо — это не «Мадам Бовари» Флобера, не «Пармский монастырь» Стендаля, не «Боги жаждут» Франса. Автора нельзя назвать гениальным писателем. Это совершенно ясно. Вряд ли можно называть его писателем вообще. Скорей всего он не писатель. Так же как и его книга не роман, не повесть, не развернутый очерк. Правильнее всего было бы назвать ее записками крысы, живущей на дне помойной ямы и вооруженной чрезвычайно сильным увеличительным стеклом. Вся грязь и гниль, характерные для капиталистического строя, воспроизведены здесь с поистине ужасающей точностью. В этом ценность книги. Многие страницы буквально пахнут. Они пахнут грязью, гнилью, цинизмом, безысходностью, они пахнут всем тем, чем пахнет старый мир в наши дни. У автора книги нет идеалов, стремлений, путей. Он их даже не ищет. Зачем они ему? Он пришел, увидел, написал.
Наш читатель легко разберет, что к чему в этой книге, и, с отвращением отбросив ее, вынесет из нее много полезного для себя.
VI. Предисловие-вкладка(Вклеивается в любую книгу вместе со списком опечаток)
Автор поставил перед собой задачу. Это ему в основном удалось. Есть, конечно, и некоторые недостатки. О них ниже.
Книгу прочтут с интересом. В ней, как в капле воды, отражены. Автор — не Бальзак, это можно сказать с уверенностью. Однако герои книги — наши люди. Чувства их — наши чувства. Их автор — наш автор. Однако у него есть и недостатки. О них выше.
•Очерки и почерки
I
Дети тетушки Жени
(Очерк из серии «Рахит-лукум»)
Я иду прямо, потом сворачиваю в переулок, и вот я в знакомом тупичке, где милое солнышко золотит любимую всеми нами вывеску: «Ясли № 8 при Мосгосяйцекуриценептице». Позади остались просторные наши улицы, нарядные новые дома, вместительные троллейбусы с вежливыми, улыбающимися кондукторами и корректными контролерами. Белый особнячок в зеленом весеннем манто из тополей нежно ласкает мне глаза.
Уже издали я слышу радостный счастливый хор. Это приветствуют меня маленькие мои друзья: сосунки, ползунки, родимчики и прочие симпомпончики. Это они выбрали меня на днях своим почетным слюнявчиком. Агу-агусеньки, крошечки мои… Мяу-мяу! Куку-реку!
Пухленькие ножки, кругленькие личики, чудненькие вы мои младенчики, коллективно-воспитунчики.
— Уа-уа! — дружно кричите вы мне.
Я понимаю вас, младшие наши товарищи. Вы хотите скорее подрасти, учиться на «отлично», нести общественную нагрузку… Я сама была когда-то такой же. Но не такой веселой. Только глядя на вас, я поняла, чего мне не хватало. Яслей, таких вот, как эти. Не потому ли я такой частый гость здесь?
— Гу-гу… — лепечет синеглазый розовощекий крепыш.
Новенький? Будущий агроном? Летчик? Инженер?
Будь кем хочешь, малыш! Не пиши только очерков о детях. Ты обещаешь мне это? Ты слышишь меня? Уснул. Ах ты, чудачок-рыбачок…
Дети любят сладкое. Я — тоже. Мои карманы всегда полны засахаренных фруктов, патоки, постного сахара, розового варенья и сиропа… Щедрой рукой оделяю я своих будущих читателей. Завтра я принесу им книгу своих очерков «Рахит-лукум». Им она понравится. Я почти уверена в этом. Как быстро летит время. Неужели я снова в своем знакомом тупичке? Да, это он. До скорого, тупичок!
Евгения Сю-Сю IIЦех и брех
(Очерк из серии «И мы ковали»)
Огромное тело завода сотрясается равномерной, непрерывной, титанической судорогой. Как давно я не был здесь. Я истосковался по этим станкам, таким зуборезным и шлифовальным, по суппорту, по бабушке-уборщице, по задним и передним бабкам токарных станков. Струящееся великолепие приводных ремней мощно включает меня в свой поток. Глотнув свежей эмульсии, я бодро иду по цеху. Вокруг меня куют, тачают, плавят, стругают, отшлифовывают свои детали так, как это не снилось даже Флоберу.
