Андрей Щербаков - Похождения Штирлица и другие приключения Бормана
Андрей Щербаков - Похождения Штирлица и другие приключения Бормана краткое содержание
Щербаков Андрей
Похождения Штирлица и другие приключения Бормана
Андрей ЩЕРБАКОВ
ПОХОЖДЕНИЯ ШТИРЛИЦА И ДРУГИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОРМАНА
ПРОЛОГ
За окном проехал танк без башни и машина с молоком.
Никита Сергеевич задумчиво почесал наморщенный лоб мыслителя и крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его секретарь втихоря с большим удовольствием повторил данный звук, и Великий Производитель Кукурузы остался доволен.
- Хочется чевой-та... - жалобно протянул он, вытряхивая из карманов вышитых штанов шелуху от семечек вместе с помятой брошюрой "Дагоним, Абгоним, Перигоним и Выпьем", изданной газетой "Советский Спирт".
- Че, бухать бум, Никит Сергеич? - секретарь сгорал от нетерпения, дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.
- Не-е... После вчерашнего похмелья башка булькает... вождю явно было нехорошо.
Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.
- Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.
Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и спросил:
- А че там деется у товаищча Исаева?
- А черт его знает...
- Это хорошо... - сказал Хрущев. - А че Берия?
- Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая руки и тирански улыбаясь.
- Тож хорошо, - сказал Хрущев, обмакивая в чернильницу пальцы левой руки и одновременно облизывая пальцы правой. Секретарь с благоговейным интересом следил за его действиями.
- Ага, - сказал вождь, насытившись на халяву казенными чернилами. слушай, как тебя, давай посадим кого-нить?
- Давай, - секретарь вытащил из кармана обглоданный карандаш и измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев съезда дупетатов палаты садоводов г. Анадыри".
- Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка издавала кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой. Сидящие на крыше агенты ЦРУ оглохли от шума, сделанного сдавленными потайными микрофонами.
- Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное побуждение еще раза три. Секретарь терпеливо ковырял в носу, вытирая палец о фалды пиджака. Не своего, естественно.
- Пши, - сказал вождь еще раз, томно закатывая глаза.
Дырка в стенке увеличивалась с заметной быстротой.
- Че псать? - секретарь вычистил нос и захотел заняться чем-нибудь еще.
- Пши: "Список", - сказал Хрущев, вспоминая, что надо еще. - "... сок", секретарь старательно выводил непослушные и неуклюжие буквы.
- Пши: "Приказува... то есть не, прикузавы... вобщем, пиши, чтоб арестовали этого... как его... ну, такой весь... с усами... то есть с ушами... Исаева", во! вождь был рад, что вспомнил через минуту, а не через час. Жаловаться на склероз было рано.
- "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не обращать внимание на масляные пятна.
- Дай посмотреть, - попросил Хрущев. Секретарь скромно показал листок. Хрущев позавидовал его способности красиво писать и так хорошо выражаться, и мастер эпистолярного жанра понял, что следующий ордер на арест придется выписывать себе самому.
- Ладно, грамотей, тащи в контору... - Хрущев посмотрел на него исподлобья.
- Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева!
Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из кабинета. Хрущев посмотрел на его плевок, прицелился и тоже плюнул. Потом вытер оба плевка рукавом вышитой рубашки и сказал:
- Никак все совейское, че портить...
А за окном проехал танк с башней и машина без молока.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал вождем в Бразилии. Теперь он, а не Мюллер, был вождем, и все в колонии Третьего Рейха подчинялись ему и благоговели перед ним. Штирлиц разъелся, по вечерам пел непристойные песни и даже почти совсем забыл о Мировой Революции.
В гарем теперь ходил он, каждый день и помногу раз, как получалось, а Мюллер ходил кругами вокруг него и втихоря злился. Женщины Штирлица уважали, а Мюллера нет. Борман стал толстеть не по дням, а по часам, стал медленнее бегать и был тяжел на подъем, но придумывал более ухищренные пакости. Появление различных новейших достижений науки, техники и самогоноварения подталкивало его совершенствовать свое мастерство, и теперь жертва, зацепившаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к дереву посредством влияния сильного магнитного поля на металлические предметы в своих карманах и ударялась током, ослеплялась вспышкой или оглушалась сиреной.
Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в самую широкую сутану, сделанную из чехла от танка Т-34. Борман злобно потешался над ним, советуя носить другой чехол, от ракеты "Томагавк", и предлагал свою помощь в его получении. Пастор деликатно отказывался.
Ежедневно утром два здоровых негра наполняли для смиренного священника водой здоровое корыто, пускали туда ведро голодных пираний, и пастор садился удить, взяв с собой пару бутербродов, потертую библию времен гражданской войны и журнал "Play boy".
К вечеру он возвращался, не поймав, естественно, ничего, и читал книгу "О вкусной и здоровой пище". Негры спускали воду из корыта и выбрасывали хищных пираний в океан, забирая со дна перекушенные части удочки, обгрызанную леску и консервные банки из-под тушенки, которые кровожадные рыбы не могли переварить, несмотря на большие усилия. Банками всех обеспечивал сам Штирлиц, так как отказаться от вкусной и здоровой пищи, про которую читал пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки из окна сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным ругательством. Если пастору счастливилось подслушивать под окном, то помимо ругательств и рыганий он получал банкой по лбу и долго беззвучно радовался, выпучив глаза. Пастор потирал лоб и повторял заклинание своего покровителя, чем сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.
- Эй, пастор... - Штирлицу не хотелось драться, но обойтись без профилактического мероприятия (мордобития) было нельзя.
- А? - Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконника и уставился на Штирлица добрыми честными глазами. Увидев такой взгляд, Штирлиц немного смутился. Ему гораздо привычней было видеть злобный оскал, или красочный фингал под глазом.
- Чего ты на меня так смотришь? - недоверчиво спросил он, на всякий случай ощупывая в кармане браунинг с выцветшей дарственной надписью. - по родине соскучился?
Шлаг на всякий случай пожал плечами и отвел взгляд. Штирлиц молча бросил его красивым профессиональным пинком в клумбу. Пастор упал на колючки кактуса и принялся стонать.
" Ностальгия ", - догадался Штирлиц. - " Домой хочет "
Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.
Мимо него прошел Борман с чемоданом и удовлетворенно чмокнул губами. Партайгеноссе думал, что пастор попал в его хитроумную ловушку.
- А, Борман! Вот ты-то мне и нужен... - Штирлиц свесился с подоконника и поманил испачканным тушенкой пальцем толстого Бормана. Борман переложил чемодан из левой руки в правую и с опаской подошел к Штирлицу.
- Штирлиц! Как солнышко ярко светит! - улыбаясь, сказал он, пытаясь окончить разговор без фингала под глазом.
- Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желтоватая мгла окутывала низко повисшее небо.
" Парит - наверное, к дождю ", - подумал пастор Шлаг. - И твой портрет так хорошо висит, - сказал Борман, делая два шага к отступлению и подхалимски улыбаясь. Портрет, на котором был изображен Штирлиц с лицом мыслителя и с банкой тушенки в руке, был слегка перекошен от ветра, но тем не менее висел довольно ровно.
- Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.
- Ну, я пойду... - Борман стал медленно отступать к фонтану со скульптурой "Штирлиц, разрывающий пасть крупному зверю (медведю)".
- Я вот тебе щас пойду, - сказал Штирлиц. Его грозная рука смяла пухлого Бормана в охапку. Партайгеноссе ойкнул и выпустил из рук чемодан, тот упал на пастора и со скрежетом раскрылся. Куча бумаги выпала из него, и Шлаг забарахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.
Он только успел заметить, как Борман, голося о преданности Штирлицу, исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими выдохами стал наносить ему глухие удары.
Пастор, кряхтя, выбрался из горки бумажек и принялся вытаскивать их из-под рясы. Его взгляд упал на надпись на бумажке, и он насторожился. Надпись гласила:
"Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом от нее закуривать.
Революционный народ порабощенной Бразилии!
Отечество в опасности! И всему виной - штандартенфюрер СС фон Штирлиц! Он хочет пустить всю нашу любимую Бразилию на тушенку! И продать ее в Россию, где по улицам толпами ходят медведи (злые) и даже кусаются турникеты (в метро).
Не продадим нашу любимую Бразилию!
Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Бразилии под руководством истинного патриота и коммуниста (партбилет No 17892048) Мартина Бормана!"
" Что такое партбилет? ", - подумал пастор Шлаг. - " И что об этом подумает сам Штирлиц? "
Из окна с воплем о глубоком недовольстве вылетел Борман, приземлившись рядом с раздумывающим пастором Шлагом.
