Ирина Судникова - Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий
— Простите, голубчик, простите за это гадкое слово. Вы пристыдили меня, — говорил он. (6)
* * *Во время рекогносцировок в окрестностях Ловица и под Плевною, генерал Скобелев страшно безпокоил турок. Находясь постоянно впереди войск, он, таким образом, нередко служил мишенью для неприятельских выстрелов. Под Плевною у него в один день турки убили две лошади; когда последняя упала вместе с ним, все думали, что наконец и его поразила вражья пуля, но ничуть не бывало. Через несколько минут он опять появился впереди войск, не обращая ни малейшего внимания на падавшие вокруг него пули и гранаты.
— Сколько сегодня, генерал, вы потеряли лошадей? — кто-то спросил у Скобелева.
— Всего только две, — отвечал храбрый воин. — Не знаю, право, за что турки так безпощадно преследуют моих лошадей: кажется, они им ничего худого не сделали… (6)
* * *Зная хорошо натуру русского человека, Скобелев понимал, что усталому солдату после боя горячая пища будет лучшею наградою за понесенные труды и лишения. И вот за своими полками он постоянно возил ротные котлы. Нельзя прочий обоз брать, но чтобы котлы были взяты.
Под Ловчей в последнюю Русско-турецкую войну при штурме турецких позиций, когда утомленные солдаты остановились, говоря ему: «Моченьки нету от усталости, ваше превосходительство!», Скобелев кричал им:
— Благодетели! Каша будет, вечером кашей накормлю. Возьмите еще турецкую батарею!
И солдаты, смеясь от души, напрягали последние силы и брали неприятельское укрепление. (6)
* * *Маститый митрополит Исидор (Никольский) очень часто проявлял остроту своего ума не только в речах, но и в деловых резолюциях.
Так, один из сельских священников Новоладожского уезда, желая перевестись в Петербург, где положение духовенства вообще очень завидно, написал о том его преосвященству и мотивировал просьбу тем, что он уроженец города Петербурга и весьма скучает в чужом месте.
На эту просьбу последовала такая резолюция высокопреосвященного: «Я сам уроженец города Тулы и, однако же, проситься о переводе на службу в тульскую губернию не имею никакого желания».
* * *Духовенство одного столичного собора отказалось служить панихиду по М. Ю. Лермонтову, заказанную литераторами по случаю пятидесятилетия смерти поэта, мотивируя отказ тем, что Лермонтов умер не своей смертью. Тогда обратились к митрополиту Исидору. Выслушав просьбу, он ответил:
— Разрешаю не ради умерших, а ради живых по вере их! Умерших Бог рассудит! (6)
Царствование Императора Александра III
(1881–1894)
Дело истории заносить на свои страницы подвиги славы и добродетели великих людей и вообще все то, что относится к их памяти. Несомненно, история соберет и сохранит в назидание потомства и малейшие драгоценные подробности, в виде анекдотов и рассказов, о жизни и деяниях в Бозе почившего Императора Александра Александровича, Царя-Миротворца. Царя-Праведника. Конечно, и теперь уже существует, быть может, и немало устных и письменных рассказов и анекдотов из жизни Императора Александра III, но, к сожалению, нам известны только следующие немногие.
Однажды, находясь в Москве и любуясь из дворца видом на Замоскворечье с многочисленными его храмами. Император Александр Александрович сказал: «Люблю я бывать в Москве. Она храм России, а Кремль — алтарь ее». (2)
* * *Один из русских Великих Князей беседовал в присутствии Императора Александра III с русским министром и послом одной из держав в Петербурге о значении и продолжительности разных мирных и дружественных договоров. От Парижского трактата перешли к Тильзитскому миру. Что от него осталось? Одно историческое воспоминание, занесенное в книги.
Император Александр III. слушавший до тех пор безмолвно, заметил тогда:
— Это потому, что силою и войною нельзя утверждать прочных и продолжительных союзов. — И прибавил, помолчав с минуту: — Одно время утверждает союзы, задуманные в мире.
Именно эти слова (на латинском языке) и выгравированы на золотой ленте, украшающей оливковую ветвь, которую президент французской республики возложил в 1897 году на гробницу Императора Александра III. (2)
* * *29 августа 1890 года Император, объезжая места расположения маневрировавших войск, остановился в селе Жернове Дубенскаго уезда (с высокой горы здесь Государь с семьей и свитой смотрел на маневры, дорога к этой горе и на нее была устроена местными крестьянами в одну ночь), по обыкновению народ окружал его, вперяя взоры в светлые очи и благоговейно любуясь его царственно-величавой фигурой. Государь нежно озирал толпу, ласково и любовно отвечая на ее восторженные приветствия. Вдруг взор Государя остановился, лицо Государя приняло серьезное выражение, он протянул руку, сделал знак стоявшему в толпе одному крестьянину, которого ранее никто не замечал. Толпа мигом раздвинулась и пред светлые очи Государя предстал мужик в «спинжаке» и брюках навыпуск, на груди его красовалась медаль старшины…
— Это что такое? — спросил его строго Государь, указывая на «спинжак».
— Чемарка, Ваше Величество, — отвечал оторопевший старшина.
— А ты кто? — спрашивает Государь, пронизывая его своим строгим и вместе добрым взглядом.
— Мужик, старшина.
— Вот то-то. — замечает Государь, — зачем же ты свой народный костюм меняешь на выдуманный, чужой, зная, что твоя сермяга кровью предков оплачена для твоего украшения? Да она и теплее, и к работам твоим удобнее… Не смей менять!
— А это что? — спрашивает опять его Государь, указывая на выпущенные брюки.
— Шароварки, — отвечает еле слышно побледневший старшина.
— Опять замена, — сказал Государь, — зачем менять? Оно и убыточно.
Пристыдив таким образом старшину и приказав ему быть верным доброй старине и не тратиться на безполезные выдумки. Государь отпустил его. Оторопевший старшина упал в ноги и, заплакав, в один миг исчез, словно провалился сквозь землю. Вместе с ним исчезли и несколько других «пиджачников», променявших свой прадедовский костюм на костюм заполонивших Волынь немецких колонистов. «С тех пор я ни разу не встречал, — говорит сообщивший этот рассказ Липранди, — в этой местности русских крестьян в немецком костюме». (2)
* * *Царь Александр III нередко по окончании лагерного сбора ездил отдыхать к своему тестю, королю Дании Христиану. Там он набирал себе силы для новых трудов, отдыхая от дела в кругу семьи и родных. И он любил жить там, как простой человек, любил, чтобы не узнавали его, Русского Царя.
В других царствах и военные все ходят в штатском платье, и наш Царь, гостя у тестя, носил штатское платье. Рассказывают, как однажды, гуляя по парку. Царь зашел на железнодорожную станцию и, никем не узнанный, завтракал в буфете за одним столом с каким-то немецким приказчиком. Этому приказчику было известно, что здесь гостит Великий Русский Царь, и ему очень хотелось увидать Императора и узнать, как он живет и что тут делает. Царь рассказал немцу все подробности своей жизни и, не назвав себя, удалился. Когда Царь возвращался домой, он был застигнут сильным дождем, коляски у него не было, а до дому было далеко, в это время проезжала простая крестьянская тележка. Не узнанный крестьянином Царь попросил подвезти его, на что тот добродушно согласился. Царь сел рядом с крестьянином, и они поехали. Для того чтобы попасть во дворец, надо было проехать через парк, куда пускают только экипажи с Царской Фамилией. Доехав до парка, крестьянин остановился, сообщая, что далее ехать нельзя. «Да ведь я Император», — сказал ему Царь, но крестьянин, думая, что его спутник шутит, возразил, смеясь: «Врать-то и я умею, ты Император, так на вот, я король Дании Христиан». — Так и не поехал через парк. На другой день, когда Царь прислал ему крупную сумму денег, этот Фома неверующий обомлел от страха, что так смело говорил с Великим Русским Царем. (2)
* * *Однажды Наследник Цесаревич Николай Александрович разговаривал с духовником своим, протопресвитером Бажановым, о трудности царствовать.
— Точно, Ваше Высочество, — отвечал духовник, — это нелегкую ношу возлагает Господь на плечи Царей.
— Особенно, — сказал Наследник, — труден выбор людей! Научите, что должен делать Царь, чтобы уметь выбрать людей?
— Во-первых, — отвечал Бажанов, — молиться Богу и просить Его помощи, во-вторых, не окружать себя ширмами, из-за которых Царь решительно никого не узнает и едва ли кого услышит. (1)
* * *Император Александр III был очень остроумный человек. Многие из его резолюций сделались классическими.
Известен случай, когда в каком-то волостном правлении хулиганистый мужик наплевал на портрет Царя. Дела «об оскорблении Величества» разбирались в окружных судах, и приговор обязательно доводился до сведения Государя. Так было и в данном случае. Мужика-оскорбителя приговорили к шести месяцам тюрьмы и довели об этом до сведения Императора. Александр III гомерически расхохотался, а когда он хохотал, то это было слышно на весь дворец.
