Эдвард Вернер - Мифы и легенды Китая
Появилось трое мужчин в высоких шапках и широких поясах; поклонившись Чуньюю, они сказали: «Нам приказано служить зятю повелителя». Один из них показался Чуньюю знакомым. «Вы не Тянь Цзыхуа из Фэньи?» – спросил его Чуньюй. «Да», – ответил тот.
Взяв его за руку, Чуньюй стал беседовать с ним обо всем, как со старым другом, а затем спросил: «Как вы попали сюда?» Цзыхуа ответил: «Отказавшись от службы и странствуя повсюду, я познакомился с князем Ду-анем, который и позволил мне прийти сюда». Тогда Чуньюй спросил: «Известно ли вам, что здесь находится Чжоу Бянь?» Цзыхуа ответил: «Господин Чжоу – знатный человек. Он заведует царской прислугой и облечен большой властью. Я несколько раз удостаивался его помощи».
Так они беседовали и смеялись, как вдруг возвестили: «Зять повелителя может идти!»
Слуги привязали меч к поясу Чуньюя, надели на него чиновничью шапку и плащ. Цзыхуа сказал: «Вот уж не думал, что буду сегодня свидетелем брачной церемонии. Никогда этого не забуду».
Феи заиграли на разных инструментах удивительной красоты мелодии: прелестные, звонкие, грустные – в мире людей таких не услышишь.
Множество людей шло впереди, освещая факелами дорогу. На протяжении нескольких ли повсюду видны были золото, перья зимородков, нефриты, хрусталь.
Чуньюй, которого усадили в экипаж, был очень смущен и чувствовал себя крайне неловко. Тянь Цзыхуа шутил и смеялся, чтобы побороть замешательство приятеля.
Толпа девушек – подружек невесты, – взойдя на колесницы, запряженные фениксами, отправилась вслед за Чуньюем. Доехали до ворот, где была надпись: «Дворец совершенствования». Здесь тоже были толпы бессмертных фей. Они велели Чуньюю выйти из колесницы, подняться по ступеням и поклониться – совсем как в мире людей. Поднялся занавес, за ним оказалась девушка – Цзинь Чжи, дочь повелителя; ей было лет четырнадцать – пятнадцать, внешне она выглядела как бессмертная фея.
Брачная церемония совершалась по тем же правилам, что и в мире людей.
С этих пор молодые жили в любви и согласии, и слава их росла с каждым днем; их экипажи и кони, одежды, слуги и приемы уступали по пышности только императорским.
Чуньюй пишет письмо отцу
Повелитель предложил Чуньюю отправиться вместе с военными на большую охоту, устроенную к западу от его владений, на горе Чудотворной черепахи. Это было удивительное место: прекрасные холмы, широкие и быстрые реки, огромные ветвистые деревья, множество зверей и диких птиц. Вечером охотники вернулись с богатой добычей.
На следующий день Чуньюй обратился к повелителю: «В счастливый день встречи ваша светлость упомянули о моем отце. Он был пограничным военачальником и, потерпев поражение, попал в плен к противникам. Вот уже семнадцать или восемнадцать лет, как нет о нем никаких известий. Если вы знаете, где он, умоляю вас, разрешите мне повидать его». – «Почтенный мой сват служит правителем северных земель, и мы часто получаем от него известия. Но ты можешь обо всем ему написать, незачем самому ездить туда», – ответил повелитель.
Тогда Чуньюй попросил жену приготовить соответствующие подарки и послал их вместе с письмом отцу. Через несколько дней пришел ответ. Чуньюй увидел, что почерк, выражения, наставления, мысли, стиль – все было прежним. Отец спрашивал, жива ли родня, как поживают односельчане; сообщал, что находится далеко, добраться до него трудно. От письма веяло грустью. Он не разрешил сыну приехать, но пообещал: «В году под циклическими знаками Дин и Чу мы свидимся с тобой и твоей женой».
Чуньюй поступает на службу
Как-то раз жена спросила у Чуньюя: «Разве вы не собираетесь заняться делами государства?» Чуньюй ответил: «Я всегда жил праздно и не привык заниматься подобными делами». – «Вы только начните, – предложила жена, – а я помогу вам».
Затем она сообщила об этом своему отцу. Через несколько дней повелитель обратился к Чуньюю: «Мое владение Нанькэ плохо управляется, я уволил этого чиновника; думаю, что при ваших способностях вы, конечно, достойны более высокой должности, но начните с этого. Собирайтесь в путь вместе с женой».
Чуньюй с охотой исполнил повеление, и придворные собрали Чуньюя в дорогу. Золото, яшма, парча и вышивки, шкатулки с туалетными принадлежностями, слуги, экипажи, лошади – все это составляло приданое и тоже было приготовлено к отьезду. Чуньюй, смолоду проводивший жизнь в странствиях, не смел и предположить такую щедрость правителя и был крайне обрадован.
Перед отьездом он обратился к повелителю: «Я сын военного и плохо разбираюсь в науках, боюсь, что недостоин такой высокой должности; мне малознакомы законы и уложения страны. Я понимаю, что, возможно, не справлюсь с возложенной на меня задачей, но не хочу сидеть сложа руки; поэтому хотел бы заручиться поддержкой мудрых людей. Управитель царской прислугой, Чжоу Бянь из Иньчуаня, человек верный, умный, твердый, честный, строго придерживающийся законности; он смог бы стать превосходным помощником. Тянь Цзыхуа, ученый из Фэньи, человек чистой души, образованный, постигший в совершенстве основы всех законов. Этих двоих я знаю не один год и ручаюсь, что с их талантами можно будет наладить управление в Нанькэ. Я попросил бы вас назначить цензором Нанькэ Чжоу Бяня, а управляющим земледелием и финансами – Тянь Цзыхуа. Тогда, может статься, мои начинания будут успешными».
Подавление смуты
Как-то правитель страны Таньло пошел войной на область Нанькэ. Повелитель приказал Чуньюю участвовать в обороне против врага. Чжоу Бянь во главе тридцатитысячного войска был послан задержать войска противника у города Яотай. Недооценив силы неприятеля, Чжоу Бянь потерпел поражение, и только ему самому удалось бежать. Ночью он прибыл в столицу. Враги же с богатыми трофеями вернулись к себе. Чуньюй арестовал Чжоу Бяня и принес повинную правителю. Тот простил его. В этот же месяц у цензора Чжоу Бяня появилась язва на спине, и он умер.
Дочь повелителя, супруга Чуньюя, заболела и тоже умерла дней десять спустя. Чуньюй просил позволения ему отвезти тело жены на родину. Повелитель дал разрешение. Теперь Тянь Цзыхуа, управляющий земледелием и финансами, был назначен правителем Нанькэ.
Охваченный глубокой скорбью, Чуньюй отправился в путь. Дорога была полна людей; мужчины и женщины плакали и кричали, хватали за оглобли экипаж, стараясь задержать Чуньюя.
Вьехали в Хуайнань. Правитель с супругой в траурных одеждах, плача, ожидали в предместье приезда экипажа с телом дочери. С большой пышностью женщину похоронили на холме Свившегося клубком дракона, в десяти ли к востоку от столицы, дав ей посмертное имя Послушная Долгу.
Чуньюй долго охранял мир на внешних границах, установил добрые отношения с другими странами, был в дружбе с самыми знатными людьми. Со времени своей отставки и возвращения в Хуайнань он беспрерывно разьезжал по владениям повелителя, со многими свел знакомство, приобрел последователей, влияние его росло с каждым днем. Правитель начал побаиваться его и подозревать в измене.
В это время один из государственных сановников представил повелителю следующий доклад: «На Небе знаки грядущей большой опасности, грозящей нашему государству. Надо перенести столицу в другое место. Храм предков рухнет, возникнут раздоры с другими племенами. Опасность близка!»
Считая, что опасность исходит от Чуньюя, повелитель лишил его личной охраны, запретил свободно передвигаться по стране и поселил в частном доме.
Чуньюй, успешно прослуживший много лет правителем области, никогда не нарушая законов, роптал и даже негодовал.
Узнав об этом, повелитель сказал Чуньюю: «Больше двадцати лет мы с тобой были в родстве; к несчастью, моя дочь преждевременно умерла, вам не пришлось дожить с ней до старости; это вызывает во мне глубокую скорбь».
Так как супруга правителя хотела оставить внуков у себя и сама воспитывать их, то правитель сказал Чуньюю:
«Ты уже давно покинул свой дом; надо было бы вернуться туда, чтобы проведать родных. Внуков наших оставь здесь и не беспокойся о них. А через три года ты вернешься, и они встретят тебя». – «Но это и есть мой дом, – недоуменно возразил Чуньюй, – почему же я должен покидать его и детей?» Повелитель рассмеялся: «Ты ведь из мира смертных, и твой дом не здесь».
Возвращение
Словно очнувшись от долгого сна, Чуньюй понял, что с ним произошло. Он был рад вернуться домой, но со слезами прощался с детьми. Правитель приказал придворным проводить Чуньюя; тот поклонился несколько раз и вышел. Двое людей в пурпурных одеждах проводили его за ворота дворца. Там он увидел экипаж, в котором когда-то прибыл сюда, уже изрядно обветшавший; за воротами никого не было. Это и удивило, и сильно огорчило его.
Чуньюй сел в экипаж и выехал за пределы столицы. Путь, по которому когда-то он двигался на восток, был ему знаком: те же горы, реки, ручьи и поля. Два чиновника, сопровождавшие его, обращались с ним теперь не очень-то почтительно. Чуньюй, еще более огорчившись, спросил у них: «Когда мы приедем в Гуанлин?» Но те словно не слышали его вопроса, но наконец небрежно бросили: «Скоро».
