Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир
Любопытно, что представления о колдунах и одержимых, субъекте и объекте порчи способны до некоторой степени смешиваться [2042], [2043]. Как уже упоминалось, для их обозначения могли использовать одно и то же слово («икотник», «икотница»), колдуна окружают и мучают его собственные демоны-помощники, после смерти нечистая сила завладевает его душой и телом полностью. Согласно сообщению из Московской губернии, Матрена Уварова, испорченная колдуном Родионом, каждый раз при встрече с ним видит чертей. Черти вылезают изо рта Родиона и преграждают женщине дорогу [2044]. Идея о некотором сходстве колдуна, «знающего», и его жертв, одержимых, отражена и в словах заговора, произносимого для того, чтобы наслать икоту («отступите от меня дьяволи, а преступите к нему») [2045], и в представлении о том, что способность лечить кликушество можно приобрести после того, как сам избавился от этого недуга [2046].
У кликушества и икоты технология насылания нечистого духа сильно отличается. Истории попадания в организм беса в случае кликушества, как правило, похожи на другие рассказы про порчу: болезнь или бес передается через непосредственный контакт с колдуном, с водой, питьем, пищей, по воздуху. В описании происхождения икоты есть специфические мотивы.
«Жизненный цикл» икоты начинается с того, что колдун выращивает ее в туеске из бересты, где-нибудь в укромном уголке (например, в подполье). На этом этапе она описывается как копошащиеся, скребущиеся насекомые, мелкие животные, лягушки, «гады» [2047]. Далее колдун пускает порчу «по ветру», и она летит большой зеленой мухой [2048], соломинкой или в незримой форме [2049]. После этого икота или попадает человеку в рот, влагалище или анус [2050], или поджидает свою жертву на перекрестке дорог, у воды [2051], на воротах [2052], даже на опоре линии электропередач (с последним представлением связан обычай избегать прохода в проеме, образованном столбами опоры) [2053]. В текстах упоминается, что колдун также изготавливает демонов-икот из бумаги или рисует их [2054], затем они оживают, и он их выпускает. Сама икота описывает этот процесс следующим образом: «[колдуны — В. Р.] мальчиков-девочек нас наделают, и вот мы оживем, выпустят нас сорок штук, ох, мы и вертимся, бегам, бегам, бегам, бегам, веселимся, на воздухе-то. А потом в кого надо, в того залезем» [2055].
Так один старичок [колдун — В. Р.] так говорил: «Я, — говорит, — нарисую куклы, маленькие куклочки. Они, — говорит, — у меня, рисунки, прямо с бумаги это, выходят, играют-играют на этой бумаге, а потом, значит, я их посылаю — дверь открою, посылаю, и они у меня улетают», — и летят, куда он пошлет [2056].
Иногда ритуал подселения икоты в человека выглядит менее специфично и напоминает другие виды вредоносной магии. Так, согласно материалам уголовного дела 1815 года, крестьянин Михаил Чухарев был обвинен в «порче икотой» своей двоюродной сестры Офимьи Лобановой. Чтобы совершить злое колдовство, Чухарев, снявши с себя нательный крест, нашептывал на соль особые слова: «пристаньте к человеку [имя] скорби-икоты, трясите и мучьте его до скончания века; как будет сохнуть соль сия, так сохни и тот человек. Отступите от меня дьяволи, а преступите к нему». Наговоренную таким образом соль следовало бросить на то место, где должна пройти будущая жертва [2057]. Такие действия, как произнесение заговора и подбрасывание кому-то предметов, широко применяются для причинения магического вреда (часто не связанного с одержимостью) вплоть до настоящего времени.
В некоторых случаях кликушами становятся в обстоятельствах, не связанных с порчей, явным и преднамеренным вселением нечистого духа колдуном: в результате родительского проклятия или нарушения норм поведения (ритуальных запретов и предписаний), от испуга при пожаре или рекрутском наборе, при внезапном известии о смерти близких, особенно детей, при «страшных рассказах странников и странниц о муках за тайные грехи» [2058]. Считается, что нечистый дух может войти в тело через питье, если напиться в «худой час» [2059] из не закрытого на ночь сосуда [2060] или если человек пьет воду без благословения [2061], из озера или другого водоема «по-скотски» (непосредственно наклонившись к поверхности воды) [2062], нарушает запрет работать по большим церковным праздникам [2063]. В Калужской губернии считали, что кликушей может стать женщина, если на нее налетит вихрь [2064], что чёрт также может проникнуть через рот во время зевоты, поэтому, зевая, нужно обязательно перекрестить лоб и рот [2065]. Согласно олонецкому поверью, чёрт может проникнуть в человека, который его «призывает», то есть ругается, поминая его имя. Именно поэтому крестьянами «слово “чёрт” употребляется редко, а кто выходит из себя и начинает в горячке призывать его, то другие крестятся и предупреждают накликающего чертей, что, мол, много их накличешь, то как с ними справишься» [2066]. В одной истории генерал заставлял крепостных девушек пороть его розгами (возможно, для получения сексуального удовлетворения). Одна из девушек ударила генерала только раз, а затем испугалась и убежала домой. С того момента она «затосковала», а в дальнейшем, уже после замужества, начала и «на голоса кричать», то есть демонстрировать типичное поведение кликуши. Узнав об этом, «кликать» начали и другие девушки села [2067].
Один генерал наезжал в село из Петербурга ненадолго, но, бывало, сейчас напроказит. Только девушек не трогал, а заставлял их бить себя розгами. <…> Одна девочка сильно испугалась и, раз ударив его, со страху едва добежала домой. С того времени она затосковала. Позднее, выйдя замуж, она стала «на голоса кричать», под гнетом того тяжелого воспоминания. Привело это к тому, что в селе, услыхав об этом, начали несколько девушек кликать, и все боялись той или иной срамоты. И обратилось это, наконец, в своего рода местную болезнь, что называют «по ветру напущено». Одна совершенно непричастная к делу девушка уронила горшок; негодующая мать в запальчивости крикнула ей: «Или и ты генерала секла?» Девушка мгновенно упала, стала корчиться, у рта ее появилась пена, а через месяц она уже кричала петухом, лаяла собакой и куковала кукушкою, а при всем этом выговаривала на петуший крик: «секу, секу, вы-ы-секу!». Люди, несомненно, попорчены и кричат, и поют, и воют, и беснуются и жить с ними и мучительно, и жутко [2068].
