Юлий Циркин - Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия
116
Финикийский Решеф — тот же бог, которого утаритяне почитали под именем Рашапу. Тогда же, т. е. во II тысячелетии до н. э., ему активно поклонялись финикийцы. Решефу был посвящен один из древнейших храмов Библа. Найденные в Библе бронзовые статуэтки воинов (на некоторых еще сохранились следы позолоты) многие ученые считают либо изображениями Решефа, либо посвящениями ему. Финикийские мореплаватели, по–видимому, возили с собой статуэтки Решефа, вероятно, пытаясь таким образом снискать его покровительство и избежать гибели в море или на ближайшем берегу. Скорее всего, именно изображением Решефа была бронзовая фигурка XIV‑XIII вв. до н. э., найденная в море у южного побережья Сицилии и пока являющаяся, пожалуй, самым древним свидетельством финикийских плаваний в этот район. С колонизацией культ Решефа широко распространился по всему Средиземноморью. Так, храм этого бога в Карфагене был одним из самых богатых. Не меньше его почитали и на родине. Целый район Сидона назывался «землей Решефа» (или «землей Решефов»). Греки его отождествляли со своим Аполлоном. Под этим именем он упоминается в договоре Ганнибала с Филиппом V. По Филону, Аполлон был сыном Крона. Ясно, что финикийцы считали Решефа сыном Эла и родным братом Баал–Хаммона. В упомянутом договоре Ганнибала с македонским царем Аполлон–Решеф занимает место среди трех первых богов Карфагена.
117
Засвидетельствовано существование культа Решефа в Эбле уже в III тысячелетии до н. э. Находки статуэток Решефа, относящихся к самому началу I тысячелетия до н. э., говорят о почитании этого бога евреями Палестины. Решеф упоминается в некоторых библейских текстах. С утверждением единобожия он превращается в разрушающую силу на службе Йахве. Как и в финикийском мире, его имя иногда упоминается во множественном числе. Распространение культа Решефа (Рашапу) вне западносемитского мира не ограничивается Египтом. Под именем Иршаппа его почитают хетты. И еще до обоснования финикийцев на Кипре жители этого острова, поддерживавшие связи с сиро–палестинским побережьем Средиземного моря, в том числе с финикийскими городами, тоже уже знали Решефа.
118
Некоторые следы культа Эшмуна найдены в Сирии и датируются III тысячелетием до н. э., но следов этих пока еще обнаружено мало, да, пожалуй, они и спорны. Об этом боге говорит, в передаче Филона, Санхунйатон, так что, надо думать, во II тысячелетии до н. э. финикийцы хорошо знали Эшмуна. Следующее же тысячелетие показало очень широкую популярность этого бога во всем финикийском мире. Его почитали в Арваде, Сидоне, Тире и во многих других городах самой Финикии, а также в заморских колониях. Распространился культ Эшмуна и в Палестине, Египте, Месопотамии. Эшмун называется в числе гарантов упоминавшегося выше договора тирского царя Баала с Асархаддоном: вместе с Мелькартом он должен был разрушить страну, выслать из нее народ, отнять у людей еду, одежду и украшения, если тирийцы преступят договор. Многие финикийцы получали имена, в которых упоминался Эшмун.
119
Греки обычно отождествляли Эшмуна со своим богом–врачевателем Асклепием, а римляне — с Эскулапом. После завоевания Финикии Александром Македонским, а затем Карфагена и его владений римлянами культ Асклепия–Эскулапа широко распространился в этих землях. Асклепий считался сыном Аполлона, и сам Аполлон порой тоже выступал в роли целителя. В Греции существовала даже особая ипостась Аполлона — Аполлон Врач. И с этим Аполлоном Врачом иногда тоже отождествлялся Эшмун.
120
Кабиры были весьма почитаемыми и очень таинственными божествами Греции. Сами греки связывали их происхождение с островами северной части Эгейского моря — Самофракией и Лемносом. Через эти острова в свое время проходил путь активной финикийской торговли и, вероятно, колонизации на ее первом этапе. Уже Гомер называет Лемнос финикийским торжищем. Само слово «кабиры» по–гречески звучит непонятно, и многие исследователи связывают его с финикийским, где оно могло означать «могущественные». Правда, в Греции эти божества, похоже, особенно могущественными не значились, а относились к сравнительно низшим богам. Греки обычно считали их детьми бога–кузнеца Гефеста, с которым, как правило, отождествлялся финикийский Хусор. Но такое родство едва ли пришло из Финикии, даже если культ Кабиров по своему происхождению был финикийским. Заметим, что и число Кабиров у греков и финикийцев было разным. У греков оно колебалось, но обычно составляло не больше четырех, в то время как финикийцы насчитывали семь Кабиров (число «семь» на Ближнем Востоке являлось священным), к которым прибавлялся восьмой, Эшмун. Греческие Кабиры были связаны с огнем и работой с ним (как дети Гефеста). Но сохранился миф, позволяющий связать их и с подземным миром. А это указывает на родство с финикийскими Кабирами. С другой стороны, греческие Кабиры, кажется, не имели функции излечения людей, тогда как финикийским она была свойственна. Так что родство греческих и финикийских Кабиров ограничено практически лишь одним аспектом. Но именно наличие этого аспекта и дало возможность их отождествить. Время появления культа Кабиров в Греции точно не известно. Думается, что его можно отнести ко II тысячелетию до н. э., ко времени, по крайней мере, Троянской войны или несколько более раннему. Может быть, целительная функция Кабиров возникла уже позже, после знакомства греков с ними. Вероятнее всего, первоначально финикийские Кабиры были связаны исключительно с подземным миром и лишь позже стали врачевателями, превратившись в прародителей знахарей и лекарей. Филон их называет еще и Диоскурами. В греческой мифологии Диоскуры — боги, которые часть жизни проводили в царстве мертвых, а часть — на Олимпе. Это означает, что они относились к умирающим и воскресающим богам, и именно таким богом был и Эшмун. Означает ли это, что и другие Кабиры имели ту же природу? Возможно, хотя сведений об этом нет. Диоскуры почитались как морские божества, спасающие гибнущих моряков. С морем были связаны и Кабиры. Филон рассказывает, что они похоронили в Берите останки бога моря. Рассказ о погребении бога явно объясняется философскими взглядами самого Филона, который, как уже говорилось, считал, что все боги раньше были смертными людьми. Но для нас важно то, что в этом пассаже из Филона, несомненно, отразилась связь Диоскуров с богом моря, и она основывается, по–видимому, на рассказе Санхунйатона. Во всяком случае, в Берите Кабиры и Диоскуры в римскую эпоху весьма почитались.
121
То, что Кабиры, и в их числе Эшмун, считались сыновьями Цидика, подчеркивает связь между справедливым и правильным порядком вообще и отношениями жизни и смерти — последние тоже оказываются необходимыми и неотъемлемыми составными частями общего миропорядка.
122
Насколько культ Шадрапы древен, сказать трудно. Санхунйатон этого бога не упоминает. Возможно, потому, что в конце II тысячелетия до н. э. культ Шадрапы еще не был распространен в Финикии. Но в VIII в. до н. э. он уже предстает божеством не только лечащим, но также царствующим и воюющим. Трудно представить, что такой образ мощного бога мог возникнуть быстро и на пустом месте. Иногда образ Шадрапы считают особой разновидностью образа Эшмуна. Это возможно, хотя оснований для такого суждения нет.
123
Об этом свидетельствует отождествление Шадрапы с греческим Дионисом и римским Либером.
124
Облик этого бога свидетельствует о сильном египетском влиянии. Учитывая, что Амрит расположен рядом с Арвадом и, вероятно, принадлежал к территории этого северофиникийского царства, можно говорить, что так Шадрапа изображался именно в данной части Финикии. Это не значит, что его не почитали другие финикийцы. Культ Шадрапы существовал в Сарепте, Тире, на Кипре, в западных колониях. Позже его восприняли и арамеи. Может быть, в разных местах образ Шадрапы имел свои особенности. Как кажется, на востоке в большей степени подчеркивался воинственный и царственный характер этого бога, а на западе — способность к врачеванию и возрождению.
125
О египетском Шеде тоже известно немного. Он появляется довольно поздно, не раньше середины II тысячелетия до н. э. Некоторые исследователи предполагают, что он был в Египте чужаком и вел свое происхождение из семитоязычного мира. В таком случае перед нами вторичное появление этого бога в несколько усложненной форме у одного из семитоязычных народов — финикийцев.
126
О Циде очень долго было почти ничего не известно. Но сравнительно недавно на юго–западе Сардинии удалось открыть святилище этого бога. В этом святилище найдены статуэтки других богов–целителей — Шадрапы и Хорона, но посвящены они Циду. Видимо, на этом острове именно Цид первенствовал среди подобных божеств. На Сардинии Цид отождествлялся с греческим героем Иолаем и местным божеством, которого римляне называли Отцом Сардом, т. е. богом — властителем острова и отцом его местного населения. Иолай в греческой мифологии считался племянником и спутником Геракла, активно участвовавшим в различных деяниях героя. Сохранилось предание о приходе на Сардинию людей под руководством Иолая. Но Цид был связан не только с Сардинией. Этот бог под именем Иолая назван в договоре Ганнибала с Филиппом V. Сохранились имена людей, содержащие имя этого бога, эти люди жили в Карфагене и в Акко (Финикия). Сохранился также миф об основании Цидом (Сидом) Сидона (по–финикийски — Цидон). Возможно, что Сидон в данном случае обозначает даже не город, а весь юг Финикии. Об этом, в частности, косвенно свидетельствует так называемая Таблица народов, содержащаяся в Библии. В ней говорится, что первенцем Ханаана был Сидон, а далее перечисляются города и народы, не имевшие отношения к Южной Финикии, в то время как, несомненно, хорошо известный Библии Тир здесь вовсе не упомянут. Санхунйатон о Циде, кажется, ничего не говорит (не все греческие имена, упомянутые Филоном, можно уверенно отнести к тому или иному финикийскому божеству, и поэтому от уверенности в сказанном или не сказанном Санхунйатоном приходится отказаться). Это не значит, что Цид был сравнительно новым богом для финикийцев. Просто пока мы о нем знаем мало.
