Е. Балабанова - Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа
Тогда поднесли они королю в подарок разных драгоценностей, стоимостью, по крайней мере, на тысячу марок, из бывших с ними товаров, пригодных рыцарям и дамам. Очень благодарил их Хаген.
— Пусть они ни в чем не терпят здесь недостатка, — сказал он, — я хочу вознаградить их за все, что они мне дали.
Стал король делить поднесенные ему дары: были там запястья — они, конечно, должны были понравиться прелестным дамам; богатые позументы, венцы и кольца — все это король тщательно поделил между своими приближенными. Жена и дочь короля нашли, что никогда еще купцы не подносили таких богатых даров.
Хоранд и Вате первые послали ко двору свои дары: были тут тонкие шерстяные материи и парча, рядом с которыми багдадские шелковые ткани теряли всякую цену; было тут и сто кусков тончайших полотен — лучшие, какие только у них нашлись. Сверх того послали они двенадцать оседланных кастильских коней, много кольчуг и шлемов и двенадцать щитов, окованных золотом. Гости короля Хагена были щедры. С дарами поехал ко двору Хоранд и с ним Ирольт могучий. Доложили о них королю и сказали, что гости его, верно, сами владеют землями, — то видно по привезенным ими дарам.
Их сопровождали двадцать четыре статных воина; были они так одеты, точно хотели показать воинам Хагена, как нынче должно носить мечи.
— Государь, — сказал один из них, — прими от нас эти великие дары, которые мы тебе подносим, и не оставь гостей твоих без благодарности.
Будучи сам богат, король щедро отблагодарил гостей.
Позвал Хаген своего дворецкого и показал ему принесенные вещи. Дивился дворецкий, рассматривая подарки, и наконец сказал:
— Государь, здесь поднесли они вам даров, по крайней мере, на двадцать тысяч марок.
— Дай Бог счастья гостям, — сказал король, — теперь поделю я эти дары между моими воинами.
Раздав дары, Хаген позвал к себе и усадил с собою молодых людей, Ирольта и Хоранда, и стал их расспрашивать, откуда явились они в его землю.
— Никогда еще гости не подносили мне таких даров, — говорил он им.
— Я скажу тебе, государь, откуда мы пришли, и буду просить твоей к нам милости, — отвечал Хоранд. — Мы изгнанники: на нас вымещает свою великую обиду один могущественный король.
— Как же зовут того, кто принудил вас покинуть ваши замки и ваши земли? Вы кажетесь мне такими
благородными витязями, что он поступил бы разумнее, если бы удержал вас у себя.
Так спрашивал Хаген, как звали того, кто послал их в изгнание и по чьей вине принуждены они искать пристанища в чужих землях.
— То Хетель из земли хегелингов, — отвечал ему Хоранд. — Его сила и могущество лишили нас друзей и повергли нас в такую скорбь,
— Тем лучше для вас, — сказал Хаген, — теперь вы будете вознаграждены за все, чего вы лишились. Пока станет у меня моего добра, вам не о чем будет просить короля хегелингов. И если вы, витязи, согласитесь остаться у меня, то я наделю вас такими землями, каких никогда еще не давал вам король Хетель. Я дам вам в десять раз больше того, что у вас отнято.
— Охотно остались бы мы у тебя, — сказал Хоранд, — боимся только, как бы не настиг нас здесь, в Ирландии Хетель из страны Хегелингов, — ему ведомы все пути. Непрестанно скорблю я о том, что он нигде не дает нам жить.
— Решайтесь же скорее и тогда будете покойны. Здесь Хетель не может причинить вам никакого вреда, — то был бы великий позор для меня.
Хаген попросил своих собственных горожан, и они сделали это с охотой, дать помещение для гостей, — и для них освободили более сорока лучших домов. Усталые мореходы могли наконец спокойно отдохнуть.
Но все же часто думалось им, что охотней стали бы они биться в открытом бою, чем выжидать счастливой минуты, когда наконец будет им можно просить руки прекрасной Хильды.
Фруте приказал раскинуть палатки со своим мелким товаром. Никогда еще не бывало такого торга в этой стране, никогда еще не приходилось жителям так дешево покупать таких прекрасных товаров, и они опустошили прилавки чуть не в один день. Кроме того, Вате и Фруте были необыкновенно щедры ко всем бедным и нуждающимся. Все эти вести о купцах ходили при дворе и дошли наконец до молодой королевны.
— Дорогой отец мой, — сказала она королю, — пригласи, пожалуйста, ко двору твоих почтенных гостей, — говорят, один из них так забавен нравом! Если это правда, то я охотно посмотрела бы на него.
— Это вполне возможно, — отвечал король, — и ты можешь полюбоваться на его нрав и обхождение. — Гость же этот пока был еще неведом и самому Хагену: женщинам хотелось видеть Вате.
Послал король к гостям просить их пожаловать ко двору и отведать хлеба–соли. Приехали витязи со своими воинами в таких богатых нарядах, каких и не видывали при дворе Хагена. Хаген, как ни был он богат, знатен и надменен, все же сам пошел к ним навстречу; королева встала с своего кресла, увидя Вате. Вате же держал себя так, что видно было — не любил он шуток.
После приветствий король усадил их, как обыкновенно усаживают гостей, и слуги стали обносить их вином, самым лучшим, какое только бывало в королевских домах. Гости пили и обменивались шутливыми речами. Тем временем королева вышла из зала. Она просила короля отпустить потом гостей к ней в ее покои на беседу. Король согласился, к удовольствию молодой королевы, и все женщины сейчас же принялись наряжаться, готовясь к встрече гостей.
Когда все были готовы и королева уселась в своем кресле рядом со своею дочерью, первый вошел к ним Вате. При всей своей старости он все же внушил ей сразу и страх и уважение, и она почтительно пошла ему навстречу.
Вслед за Вате вошел Фруте. Королева с дочерью усадили их обоих и стали лукаво спрашивать Вате, нравится ли ему так сидеть в гостях у прекрасных дам, или же он предпочитает сражаться в горячих боях.
— Никогда еще не приводилось мне так мирно сидеть с прекрасными дамами, — отвечал им Вате. — И если бы можно было, я, конечно, предпочел бы со своими добрыми воинами биться в какой–нибудь горячей схватке. Мне только это и прилично.
Громко засмеялась прелестная девушка — видела она, что не по себе ему в обществе прекрасных дам.
Королева Хильда с дочерью заговорили с витязем Морунгом. Стали они расспрашивать его о старике, как его зовут, есть ли у него свои люди, замки и земли, есть ли у него дома жена и дети.
— Есть у него дома и жена и дети, — отвечал витязь, — сам же он всю свою жизнь был отважным и доблестным воином.
— Никогда еще ни один король не имел такого отважного рыцаря, — прибавил Ирольт.
Стала тогда королева уговаривать Вате остаться в Ирландии: во всем свете не нашлось бы такого могущественного человека, который оказался бы в состоянии изгнать его отсюда. Но Вате отвечал королеве:
— Была у меня своя земля, и мог я сам по своей воле раздавать кому хотел коней и платье. Тяжко было бы мне теперь заслуживать свой лен. Никогда еще не отлучался я из дому более чем на один год.
На прощание Хильда сказала им, что могут они когда угодно являться ко двору и беседовать с прекрасными дамами.
Из покоев королевы они вернулись к королю, где застали рыцарей, занятых игрою в шахматы и фехтованием.
По ирландскому обычаю при дворе часто устраивались рыцарские игры, и это скоро сдружило Вате с королем. Хоранда же полюбили дамы за его веселые шутки и рассказы. Престарелые витязи Вате и Фруте являлись ко двору с длинными седыми локонами, перевитыми золотом, и все находили, что они поистине заслуженные доблестные рыцари.
VI
О ТОМ, КАК ПЕЛ ХОРАНД
Случилось раз вечером, что отважный витязь Дании стал петь и пел так, что очаровал всех людей и даже заставил умолкнуть птиц. С удовольствием слушал его король со своими воинами; с удовольствием слушала его и королева: песня его доносилась до нее через окно в то время, как сидела она на зубчатой крепостной стене.
— Что я слышу? — воскликнула прекрасная Хильда. — До ушей моих доносится песня, лучшая в мире. Ах, дай–то Бог, чтобы мои придворные умели так петь!
Она приказала привести к себе того, кто так хорошо пел. При появлении рыцаря она горячо благодарила его за то, что так приятно провела вечер. Дамы, бывшие с Хильдой, приняли воина столь же радушно.
— Пропой нам ту песню, что пел ты сегодня вечером, — сказала королева, — поднеси мне вместо подарка свои песни и пой мне их каждый вечер: за то получишь ты от меня щедрую награду.
— Госпожа, если желаешь, я буду петь тебе такие песни, что каждый, кто ни услышит мое пение, найдет
в нем облегчение скорби и позабудет свое горе. — С этими словами он ушел.
Когда миновала ночь и наступило утро, Хоранд начал петь, и от его сладостной песни умолкли птицы, распевавшие в кустах; недолго улежали в постелях люди. Чем громче и выше, тем лучше звучала его песня. Услыхал его и сам Хаген. Был он в это время у своей жены и вместе вышли они из покоя на зубчатые стены. Много было слушателей у заезжего гостя, слушала его и сама молодая королевна. Три песни пропел Хоранд одну за другою, и никому не показались они длинны.
