Анна Овчинникова - Легенды и мифы Древнего Востока
Оружие Нинурты нуждается в отдельном представлении. Эта волшебная палица, увенчанная львиной головой, носила имя Шарур («Накрыватель множеств») и не только сопровождала хозяина в битвах, но и выполняла роль золотого петушка из сказки Пушкина, заблаговременно предупреждая Нинурту о появлении врагов.
Так и случилось в тот день, когда герой пировал с Энлилем, Ану и другими богами в храме Экуре. Пир был в самом разгаре, все сотрапезники весело болтали и наслаждались искусством музыкантов и танцовщиц, как вдруг Шарур издал такой вопль, что Энлиль от испуга расплескал пиво.
— В мир пришел страшный враг! — носясь под потолком храма, голосил «Накрыватель множеств». — О ужас, хозяин! О горе!
— Какое же это горе? — промолвил Нинурта, подливая себе вина. — Наоборот, удача — мне давно уже хотелось поразмяться! Ну, что там за враг? Откуда он взялся? Выкладывай, не трясись!
Шарур попытался встать по стойке смирно, но львиные челюсти на его рукоятке нервно клацали, когда он докладывал обстановку.
Обстановка и впрямь была напряженной.
О природе Асага до сих пор идут споры. Кто считает его огромным деревом, кто — камнем, кто — воплощением болезни (от аккадского асакку — «болезнь»), кто — драконом.
Из семени, пролитого небом на землю, возник кошмарный Асаг[80], «воитель с бесстыжим ликом», который забрался в самое сердце гор, в свою очередь расплескал там свое семя — и повсюду поднялась каменная поросль, его несокрушимое войско. Гранит, Базальт, Диорит, Гематит и другие каменные разбойники избрали Асага царем и хлынули с гор на равнину, круша, убивая, калеча. Они покорили уже многие земли, а теперь подступают к владеньям Нинурты!
— Асаг, его жуткие Сути кто уничтожит?
Его мощные брови кто ощиплет? —
горестно завершил свой доклад Шарур.
— Кто ощиплет?! — взревел Нинурта. — Конечно же, я!
Ухватив Шарур за рукоятку, он испустил страшный боевой вопль:
— Уа-а-а-а!!!
От этого клича содрогнулось небо, Энлиль в страхе бросился вон из Экура, ануннаки задрожали и кинулись врассыпную, а ближайшая гора раскололась от подножия до вершины.
Молотя направо и налево, Нинурта ринулся через захваченные Асагом земли.
Ураган свирепый на восьми ветрах,
он в непокорную страну несется!
Его руки копье сжимают,
Булава на Гору пасть раскрывает,
Дубинка вражьи затылки молотит.
…Тигр смешался, заволновался,
воды его помутнели.
На ладье «Выступленье из пристани княжьей»
он устремляется в битву.
Люди не знают, куда бежать,
стены защитные возводят.
Птицы, взлетая, вздымают головы,
но крылья их падают на землю.
Рыбы в глубинах от жара всплывают,
ртами раскрытыми воздух глотают.
Газели, дикие ослы от голода гибнут,
степь опустела, будто ее саранча пожрала.
Потоп, его вздыманье могучее рушит и рушит горы.
Герой Нинурта по стране мятежной идет походом!
Чудом уцелевшие после этого карательно-освободительного выступления люди робко высунули носы из воздвигнутых наспех укрытий и услышали, что Нинурта велит Шаруру лететь вперед и разведать, сколько врагов засело в ближних горах? Какова их сила?
И не только обитавшие в предгорьях люди, но даже боги, оставшиеся в Ниппуре, вздрогнули от испуганного вопля вернувшегося из разведки Шарура:
— Воинов у Асага столько, что скал не видно! Их мощь ломает вершины гор! Нам ни за что их не одолеть, бежим, хозяин, бежим!
— И это говорит мой Шарур, «Накрыватель множеств»?! — рявкнул Нинурта, ударив себя кулаком в грудь. — Что ж, беги, если хочешь! А я всегда бегу только навстречу врагам!
Тем временем боги в Экуре с тревогой ждали реляций с места военных действий. И дождались!
В храм сломя голову ворвался Шарур и истошно заверещал:
— На помощь! На помощь! Моего господина душат посланные Асагом пыльные вихри!
Все, даже премудрый Эйя, растерялись от такого поворота событий. Уж если Нинурта попал в беду, тогда всем им конец! Смятение овладело богами, как вдруг Энлилю (вероятно, с перепугу) пришла в голову дельная мысль:
— Но ведь пыль — это всего лишь пыль! Почему бы ее не смыть дождем, не смести потопом?
— Гениально, владыка! — взвизгнул Шарур и бросился обратно — туда, где густо засыпанный пылью Нинурта продолжал сражаться со смерчами Асага.
— Если мой папочка такой умный, почему он сам отсиживается в Экуре?! — чихая и кашляя, гаркнул воин, когда Шарур издалека прокричал ему совет Энлиля. — Он ведь у нас главный специалист по потопам!
— Да ведь сражаться с Асагом — совсем не то, что уничтожать беззащитных людей! — съязвил «Накрыватель множеств». — Врежь им как следует, хозяин, пусть знают, как пускать тебе пыль в глаза!
— Уа-а-а!!! — заорал герой и хлестнул по смерчам проливными дождями, накрыв их в придачу потопом.
Вихри тотчас же сникли, осели, растеклись по земле грязной жижей…
Но главная битва была впереди: шлепая лапами по грязи, на Нинурту ринулся сам ужасный Асаг. Промокший до нитки, перемазанный и злой, Нинурта рванулся навстречу врагу и после короткой ожесточенной схватки вонзил клинок ему в печень.
Жуткий вой издыхающего чудовища пронесся над всей страной, сорвал лавины с горных вершин и долетел до храма в Ниппуре, где все боги с трепетом вслушивались в далекий шум битвы.
— Слава Нинурте! Он победил! — хором грянули боги.
Так оно и было, да только смерть Асага породила новую беду: из окаменевшего тела горного исполина потоком хлынула соленая вода. Поток затопил равнины, вытеснил из рек и каналов пресную воду — и зелень исчезла с полей, лишь сорняки остались на пропитанной солью земле. Всему живому грозила голодная смерть!
Однако Нинурта и здесь оказался на высоте. Он взялся за дело со свойственным ему размахом и в первую очередь исправил наклон земной оси — на подобное мероприятие никогда не отваживался даже Эйя! Потом бог войны собрал каменное войско Асага и сложил из него стену, преградившую путь соленым водам. При этом особо рьяных каменных врагов Нинурта проклинал, а тех, что вовремя перешли на его сторону, одарял благословеньем. Напоследок герой направил с гор пресноводные реки, осушил болота — и к стране вернулось былое изобилие.
Полям пестрый ячмень он дал.
Житницы до краев нагрузил*
Владыка в Стране причалы возвел.
Он утробы богов насытил.
Свои мирные подвиги Нинурта завершил тем, что воздвиг лесистую гору Хурсаг, отдав ее во владение своей матушке Нинмах — пусть старушка не обижается, что сын ее забросил!
Покончив с трудами, герой вернулся в Ниппур, и там его радостно восславили все боги и богини. Шарур тоже не был забыт — хозяин наградил его почетным прозвищем «Могучая битва, что Страну распрямила, от врагов, словно буря, освободила».
В честь военных и трудовых побед Нинурты в Экуре были выпиты озера пива и вина, и еще долго под сводами храма гремел ликующий хор:
— Государя великого Энлиля сын, Нинурта,
дитя могучее Экура, Нинурта,
пресветлый землепашец небесный,
управитель Утеса могучего,
Отца-родителя своего слава,
сколь хвала тебе величава!
И богам фальшиво, но вдохновенно подтягивал упившийся в стельку Шарур.
Подвиги Нинурты
Около ста лет кутии хозяйничали на заросших сорняками дорогах Шумера и Аккада, так и оставшись для Месопотамии ненавистными врагами, чудовищами в человеческом обличье. Но всему рано или поздно приходит конец — пришел конец и гневу Энлиля, обидевшегося на черноголовых. Владыка Экура решил избавить свой народ от «змеи, приползшей с гор», от «насильника против богов». Конечно, в отличие от Нинурты, он вовсе не собирался сам устремляться в битву, а стал искать человека, который смог бы исполнить его волю… И остановил свой взор на Утухенгале из Урука.
Говорят, что Утухенгаль родился в семье вялильщика рыбы. Если это действительно так, в чем-то этот герой повторил блистательную карьеру Саргона. Правда, в «надписи Утухенгаля» он называется правителем Урука, но то могло быть и позднейшей правкой, призванной возвеличить освободителя Шумера.
