Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир

В ряде фольклорных текстов, связанных с русалками, в той или иной форме обыгрывается тема несчастной, неразделенной любви или разлуки с любимым. В полесской быличке русалки защекотали девушку, которая ждала у реки своего вероломного возлюбленного [1399]. В другом рассказе возлюбленный девушки уходит на войну. Девушка ждет его, тоскует, «тужит», выходит каждый вечер ждать под дуб и «голосит» там. На Троицу она становится жертвой русалок, вернувшийся с войны «хлопец» обнаруживает ее тело под тем самым дубом [1400].

Закономерно, что девушки, погибшие от несчастной любви, сами становятся русалками. В беллетризованном сюжете из Самарской губернии русалкой становится вдова Марина, утопившаяся от неразделенной любви; в итоге она завлекает в воду и своего неверного возлюбленного [1401].

Тема связи человека с русалкой и неразделенной любви может несколько иначе обыгрываться в севернорусских текстах. В рассказе из Новгородской области русалка и матрос любят друг друга, у них рождается ребенок, однако матрос покидает свою возлюбленную. Та сильно тоскует и убивает ребенка [1402]. В архангельской быличке промышленник, зимующий в становище, ловит русалку и сожительствует с ней, в результате чего та рожает ребенка. Промышленник покидает русалку, та раздирает ребенка пополам [1403]. Эти сюжеты близки к популярным на Русском Севере фольклорным историям о сожительстве мужчины с демоническим существом: лешачихой, боровухой, чертовкой, «гуменниковой дочкой», проклятой женщиной и т. п. [1404]

Даже если мы интерпретируем все эротические мотивы, связанные с русалками, как «книжные» и чуждые традиционной культуре, следует иметь в виду, что нагота, длинные распущенные волосы русалок, нередко приписываемая им юность, красота, склонность к играм, пению, танцам, качанию на качелях [1405]^,  [1406], связь с вегетацией растений [1407]^,  [1408]^,  [1409] провоцируют возникновение литературных и окололитературных эротических сюжетов и мотивов о русалках [1410]. Если выражаться языком психоанализа, фольклорная русалка оказывается благоприятным полем для проекций [1411] эротических фантазий. Такая притягательность фольклорного образа говорит нам по меньшей мере о его архетипическом соответствии проекциям такого рода.

Как лесной персонаж, русалка может сбивать человека с пути. В быличке из Брянской области русалка «водит», морочит человека: «“Лезь, — говорит, — на печь, разувайся”. А утром, говорит, проснулся, сижу на пне, задеревенел» [1412]. Считается, что русалки могут похищать детей и взрослых: «уводят проклятых детей и больших, которых им поддаются» [1413] (Владимирская губерния).

Эти истории могут напоминать другие рассказы о людях, похищенных нечистой силой (лешим, чёртом, обдерихой): человека ругают (посылают к чёрту, лешему и т. п.), после чего тот теряется, исчезает из мира людей и оказывается в мире демонов, где пребывает до тех пор, пока не будут проведены специальные ритуальные действия, направленные на возвращение его обратно (см. также главу «Проклятые, похищенные, подмененные нечистой силой»).

Согласно сообщению из Смоленской губернии, русалки могли восприниматься как виновницы пропажи скота. Чтобы отыскать пропавшую скотину, для русалок нужно было принести особый «относ». Для этого следовало сплести лапти, сидя в лесу на пне, и сделать онучи из новой женской одежды. Лапти и онучи вместе с хлебом и солью надо завернуть в чистую тряпку, перевязать красной лентой и отнести на перекресток в лес. Относ клали на какое-нибудь дерево, кланялись до земли, не крестясь на все четыре стороны, и говорили: «Прошу вас, русалки, мой дар примите, а скотинку возвратите!» [1415]

И южные, и северные русалки пугают, преследуют, ловят человека. В полесской быличке русалка неожиданно выскакивает и гонится за девушками, пока те не забегают в дом [1416]. В нижегородской быличке русалки встречаются женщине в лесу, диким смехом и песнями пугают ее, поднимают на дыбы ее коня [1417].

В некоторых рассказах русалки, как и другие ходячие покойники, стремятся доделывать не законченные на земле дела. В тексте из Брянской области умершая мать-русалка приходит в дом и моет своего оставшегося на земле ребенка [1418].

Характерное действие русалки южного типа — щекотание. Щекотка русалки особенная. На первый взгляд она может напоминать игру («вроди играить»), но в то же время русалка во время щекотки «мнет» [1419], «катает» человека под собою «как ей жалаитца» [1420], обрывает волосы и бороду [1421]. Из-за щекотки возникает безостановочный смех: «человек хохочет-хохочет да и спасения нет» [1422]. От этого безудержного хохота люди теряют силы и умирают [1423].

Нередко севернорусские русалки (близкие к ним чертовки, водяные «хозяйки», безымянные персонажи) показываются перед бедой или в связи с несчастьем: «увидеть русалку — дурной знак для рыбака. <…> В этот день ветер сильный был на озере, волны. Говорят, несколько лодок перевернулось — люди погибли» [1424], «верно, перед смертью [показалась мужику эта русалка — В. Р.]» [1425], «она не перед добром показалась: у пристани поднялась — быка медведь съел» [1426], «дак она [водяная «хозяйка» — В. Р.] уйде [под воду — В. Р.] дак она это тут перед висью (вестью) была» [1427]. Русалка, в которую выстрелили из берданки, грозится: «Год от году хуже будет!» [1428]