Александр Афанасьев - Народные русские легенды А. Н. Афанасьева
Стоглав — сборник решений Стоглавого собора 1551 г. Состоит из 100 глав, является кодексом правовых норм внутренней жизни русского духовенства и его отношений с обществом и государством.
Схимник — монах принявший схиму — торжественную клятву (обет) полного отречения от мирской жизни.
Троица — христианский праздник, установленный в память о сошествии духа святого на апостолов на пятидесятый день после воскресения Христа. Получил свое название в память того, что в сошествии духа святого участвовали все три ипостаси божественной троицы: бог-отец, бог-сын, бог-дух святой. Отмечается на пятидесятый день после Пасхи и называется также пятидесятницей. Празднование христианской Троицы слилось с многими древними языческими праздниками, в частности, с древнеславянским семиком, знаменовавшим окончание весенних полевых работ (пахоты, посева), ожидание урожая.
Тычинка — всякий прут, колышек, воткнутый в землю.
Успение Богородицы — христианский праздник, в память о смерти (успении) Богородицы; отмечается 15 сентября.
Хронографы — средневековые сочинения, содержащие изложение всемирной истории.
Эпитимья — церковное наказание в виде поста, длительных молитв.
Юрьев день — православный праздник в честь св. Георгия; отмечается два раза в год: 26 ноября и 23 апреля.
УКАЗАТЕЛЬ СЮЖЕТНЫХ ТИПОВ ЛЕГЕНД В СБОРНИКЕ А. Н. АФАНАСЬЕВА
[171]
Названия текстов Номера сюжетов
1. Чудесная молотьба 752 A
2. Чудо на мельнице —
3. a, b. Бедная вдова 750 B****
4. Исцеление 785 и по мотиву омолаживания
5. Поп — завидущие глаза ср. 307, 507, 753, 839 A*
6. Превращения начало ср. 761 + 750 B**
7. Пиво и хлеб —
8. Христов братец
a) 471 и ср. 460, 461
b) 471 и ср. 804, 800
c) 471 A
9. Егорий Храбрый (Му́ки Егория) —
10. Илья-пророк и Никола 846 A*
11. Касьян и Никола 790**
12. Золотое стремя 790*
13. Пятница ср. 846***
14. О Ное Праведном два эпизода соответственно 825, 777**
15. Соломон Премудрой 804 B
16. Солдат и Смерть
a. 330 А, 804 B и B**
b. »
c. 330 A и В, 332
17. a, b. Видение 840
18. Потанька —
19. Поездка в Иерусалим —
20. Пустынник и дьявол
a. 839 A или 839*
b. 753 + 839 A
c. отчасти 839 A
21. Пустынник —
22. Повесть о бражнике 800*
23. Царевич Евстафий —
24. Повесть о царе Аггее и како пострада гордостию 757
25. Смерть праведнаго и грешнаго 808
26. Ангел 795
27. Кумова кровать 756 B
28. Грех и покаяние
a) (756 C)
b) 756 C
29. Горькой пьяница (761)
30. Крестной отец 800 + 532
31. Кузнец и чорт 753
32. Волк 122 A
33. Петух и жорновки 715 A
Ниже приводятся сюжетные типы легенд из примечаний (в скобках названия даны составителем):
с. 78—81 (Девушка, встающая из гроба) (849*) + 307
с. 81—82 » 307
с. 109—110 (Аника-воин и Смерть) —
с. 110—111 (Пьяница в раю) 800 A*
с. 115 (Незнайка) 332
с 120—123 (Черт учится у солдата
и везет его на побывку домой) начало — 1166*
с. 126—127 (Черт и пустынник) 839
с. 145—146 (Два великих грешника) начало ср. 313 A; 811*+ 756 C
с. 146 » 756 C
с. 150—151 (Черт служит мужику) 810 A
с. 155—158 (Божий крестник) —
с. 163—165 (Девочка продана Богородице) —
с. 167—168 (Кузнец и черт) 753
с. 172—173 (Егорий и волки) 934 B*
А. Н. ПЫПИН
РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ЛЕГЕНДЫ
(По поводу издания г-на Афанасьева в Москве 1860 г.)
[172]
Русская этнография уже давно обратила внимание на памятники народной словесности, утверждая, что в них всего яснее определяется характер народа, но до сих пор она очень мало исполнила одну из главных своих задач, именно издание самых памятников. Она довольствуется клочками песен и преданий, часто подправленных и подрезанных для «приличия» самими издателями или по так называемым независящим причинам; примеры первого мы видели даже в изданиях официальных ученых обществ, которые несмотря на всю ученую строгость своих взглядов не могут избавиться от академической щекотливости и печатают только самые невинные народные произведения. Несмотря на то, мы продолжаем говорить, что открываем в них дух народа, забывая, что целый оставшийся у нас нетронутым угол этой области иногда представляет весьма курьезные образчики этого народного духа. Г-н Афанасьев, сделавший недавно издание сказок, если не совсем удовлетворительное, то, по крайней мере, имеющее заслугу достоверности, перешел теперь к одному из таких мало тронутых отделов нашей народной словесности и посвятил свою книжку народным легендам, до сих пор еще не имевшим собирателя.
Народные произведения далеко не так резко отличаются друг от друга, как отличает их этнографическая терминология. Народные песни, поверия, преданья, сказки и т. д. принадлежат одному и тому же народному воображению и создаются им без всяких литературных правил, и потому беспрестанно смешиваются один с другими и по предмету и по изложению, так что все типы народной словесности незаметно переходят один в другой. Тем не менее каждый в отдельности они имеют какие-нибудь преобладающие особенности: легенда имеет ту специальность, что останавливается исключительно на предметах, принадлежащих к области христианских верований и религиозной морали; сам народ не дает им, кажется, никакого особенного названия, но мы термином легенды отличаем только одну часть его поверий, не касаясь нисколько православно-церковных сказаний, по своему священному значению и достоверности решительно не принадлежащих к разряду народных поверий. И особенно о русских легендах мы во всей статье говорим в смысле только народных поверий: замечаем мы это во избежание перетолков людей легкомысленных. От самого содержания легенда имеет серьезный тон, который только впоследствии переходит иногда в шутку, как мы увидим в примерах г-на Афанасьева. Легенды были поучительным развлечением, и рассказывание их было делом благочестивым; иные из них имели песенную форму и пелись нищими старцами при церквах и по дорогам… Первоначальное происхождение легенды было, следовательно, чисто христианское: оно относится еще к первым векам распространения христианства: народное воображение скоро воспользовалось рассказами о жизни Спасителя, о подвигах его учеников; затем любопытство народа пошло и далее, оно остановилось на прошедшей истории человека, на сотворении мира и судьбе первых людей, на загробной жизни, увлеклось, наконец, и теми личностями, которые в настоящую минуту поражали народ возвышенным характером и святостью жизни, и таким образом мало-помалу легенды составили большую массу преданий, которая, наконец, заняла важное место в письменной литературе. По своему исключительно христианскому содержанию легенда не имела в первое время никакой частной национальности, но стала более или менее общим достоянием христианских народов. Это одно из ее существенных качеств. Но кроме общехристианских преданий, у разных народов развились еще частные, местные легенды о чудесах и святых; отсюда явились местные отличия легенд, усиленные еще потом разделением церквей.
