Дина Лазарчук - Мифы и предания Древнего Рима
В другой раз один тирский торговец предлагал Августу купить у него пурпурную ткань, Августу же пришелся не по нраву ее цвет – слишком темный. «Подними ткань повыше, чтобы лучше рассмотреть цвет», – посоветовал торговец. «И что дальше? – поинтересовался Август. – Мне прогуливаться по крыше, чтобы римский народ говорил, что я хорошо одет?»
Не чужд был Август и литературного творчества. Стихи и эпиграммы давались ему без труда, когда же он с воодушевлением взялся за трагедию о греческом герое Аяксе, то трагедия не задалась, и император стер рукопись. И когда друзья спросили его, как поживает Аякс, расстроенный Август мрачно усмехнулся и ответил, что Аякс покончил с собой, бросившись на губку.
Меценат представляет императору Августу свободные искусства. Художник Дж. Б. Тьеполо
Удивительно и то, с какой несвойственной его статусу легкостью Август сносил шутки в собственный адрес и как спокойно выслушивал любые словесные проявления неповиновения. Однажды в Рим прибыл некий юноша, видом очень похожий на Августа, чем и обратил на себя внимание разного рода зевак. Прознав о том, Август решил лично познакомиться с этим человеком. Убедившись в действительном их сходстве, Август с улыбкой поинтересовался у юноши, не случалось ли в Риме бывать его матери. «Нет, – ответил юноша, но, не удержавшись, добавил: – Зато там часто бывал мой отец». Язвительное это замечание довольный Август пропустил мимо ушей.
Рассказывают еще такую историю. Когда Август въезжал в город после победы над Марком Антонием, сквозь толпу приветствующих к нему пробился человек, предложивший купить ворона, обученного говорить: «Да здравствует Цезарь Август, победитель, император!» Растроганный Август купил ворона за двадцать тысяч сестерциев. Товарищ удачливого торговца, позавидовавший этой щедрой награде, донес императору, что у того есть и вторая говорящая птица, и даже взялся ее принести. Когда ворона доставили к императору, тот, к всеобщему ужасу, произнес: «Да здравствует Антоний, победитель, император!» Август только развел руками и посоветовал владельцу воронов разделить выручку с товарищем.
Когда в народе стало широко известно об этом, Августу доставили попугая, обученного тому же приветствию. Император велел купить его. Затем настал черед говорящей сороки, которую Август также приобрел у хозяина. Один бедный сапожник, желая заработать, тоже стал обучать приветствию ворона, но тот никак не желал говорить. Вздыхая, сапожник часто пенял молчащей птице: «Пропали даром труды и затраты». Наконец ворон стал выговаривать нужные слова, и сапожник отнес птицу императору. Послушав ворона, Август отмахнулся: «Достаточно с меня пернатых поздравителей». Тогда ворон присовокупил то, что часто слышал от недовольного хозяина. «Пропали даром труды и затраты», – сказал он. Август расхохотался и заплатил за ворона столько, сколько не давал за всех остальных птиц.
Август сохранял приверженность к острому слову до самой смерти. В последний свой день, тяжело болея, он велел привести себя в порядок и позвать друзей. Когда те почтительно обступили постель умирающего императора, он приподнялся и спросил у них с хитрецой: «А что, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?»
Семейные узы императора Тиберия
Природная жестокость Тиберия заметна была еще с детства. Учитель его, Феодор Гадарский, известный ритор, браня, называл его «грязь, замешанная кровью», и более меткого определения никто не мог бы подобрать. Когда Тиберий стал императором, склонности его проявились во всей красе. На чьих-то похоронах один шут громко просил покойного передать Цезарю Августу, что подарков, завещанных императором, народ так и не получил. Услышав об этом, Тиберий велел отсчитать шуту полагающуюся по завещанию сумму и казнить, чтобы он доложил Августу, что свое получил сполна.
С годами зверства его только усугублялись. Так, на острове Капри один рыбак подкараулил императора, когда тот был один, без свиты, чтобы подарить ему невиданных размеров рыбу-краснобородку, собственноручно выловленную в море. Тиберий, в страхе, что кому-то удалось подкрасться к нему незамеченным, велел этой рыбой отхлестать рыбака. Когда несчастный возблагодарил богов, что не принес императору вдобавок огромного омара, Тиберий приказал еще и исполосовать ему лицо омаром.
Правление Тиберия видело множество разных злодеяний, и темницы Рима при нем были переполнены. Многие достойные люди были казнены, многие подверглись унизительным пыткам, а тем из них, кто, измучившись, просил у императора смерти, Тиберий отвечал: «Я тебя еще не простил!»
Не менее жестоким и мстительным Тиберий был и по отношению к собственной семье. Когда его жену Юлию, дочь Октавиана Августа, отец за распутство отправил в ссылку, Тиберий запретил ей вдобавок выходить из дома и встречаться с людьми. Придя к власти, он так урезал расходы на ее содержание, говоря, что о ней нет ни слова в завещании Августа, что извел ее лишениями и голодом и она умерла от истощения.
К обоим своим сыновьям, родному Друзу и приемному Германику, Тиберий был холоден и не питал отеческой любви. Когда Друз скончался от неизвестной болезни, Тиберий отказался носить по нему траур, вскоре после похорон вернувшись к обыденным делам, а явившимся выразить скорбь чуть позже прочих послам из Трои Тиберий язвительно отвечал, что соболезнует в свою очередь и им, ведь они лишились Гектора, лучшего из своих сограждан.
Приемного сына Германика Тиберий ненавидел за то, что тот был любим народом и успешен в походах, поэтому все победы его объявлял бесполезными для государства и унижал перед сенатом. Говорили, что Тиберий лично приказал отравить Германика, пока тот находился в Антиохии. Античные историки не сомневались, что Германик умер от яда: кроме синих пятен на теле и пены, выступившей изо рта, заметили, что на погребальном костре сердце Германика не сгорело, а тогда полагали, что сердце, тронутое ядом, сгореть не может.
После смерти Германика жители Рима пришли в ярость, и Тиберий часто слышал по ночам крики: «Отдай Германика!» – так что из страха решил жестоко расправиться вдобавок и с Агриппиной, женой приемного сына. Однажды он протянул невестке за обедом яблоко, и та не решилась его принять. Притворившись, будто бы тем самым она обвинила его в отравлении, Тиберий сослал Агриппину на остров в Тирренском море, где центурион, охранявший ее, за неизвестный проступок выхлестнул ей глаз. Когда Агриппина решила умереть от голода, Тиберий приказал насильно кормить ее, а когда она все же умерла, то сам ее день рождения император объявил несчастливым днем года.
Смерть Германика. Художник Н. Пуссен
После смерти сыновей у Тиберия не осталось наследников, и он представил сенату в этом качестве двух своих старших внуков от Германика, Нерона и Друза. Но когда на Новый год, желая подольститься к Тиберию, сенаторы произнесли обеты за их здоровье, император возревновал к своей власти и лично написал на юношей обвинение, объявив врагами отечества. Обоих он умертвил голодом: Нерона – на острове Понтия, Друза – в подземельях дворца. Говорили, что Нерон в действительности покончил с собой, когда к нему явился палач при пыточных инструментах, а Друза до того измучил голод, что перед смертью он грыз солому из тюфяка.
Смерть Тиберия. Художник Ж.-П. Лоран
Наконец Тиберий одряхлел и, предчувствуя скорую кончину, составил завещание, в котором разделил власть между двумя оставшимися внуками: Гаем по прозвищу Калигула, сыном Германика, и несовершеннолетним Тиберием, сыном Друза. Некоторые историки полагают, что к смерти Тиберия в 37 году нашей эры приложил руку сам Гай, сперва травивший деда медленным ядом, а на смертном одре своими руками задушивший его подушкой. Согласно другой версии, Тиберия задушил командир преторианской гвардии, личных телохранителей императора, с попустительства Гая. Так или иначе, когда Тиберий все-таки умер, ненависть народа к нему была так велика, что единогласно правителем в обход завещания провозгласили Гая Калигулу, лишь бы не допустить к власти родную кровь жестокого императора.
Калигула опровергает астролога
Император Гай Юлий Цезарь, известный по своему прозвищу Калигула – Сапожок, полученному им за то, что ребенком жил в воинском лагере и носил сшитые на детскую ножку солдатские сапоги-калиги, пробыл у власти без малого четыре года, но оставил после себя славу подлинного чудовища. Не утомляя читателя описанием бесчисленных его зверств, заметим, что первые месяцы своего правления он властвовал вполне разумно, а в погоне за народной любовью устраивал пышные представления и гладиаторские битвы.
В числе его увеселений было, однако, одно, невиданное доныне: Калигула повелел построить мост через залив между двумя городами – Байями и Путеолами. Для строительства этого моста длиной около пяти километров собраны были отовсюду грузовые корабли, но поскольку и их оказалось недостаточно, часть кораблей построили на месте. Говорят, из-за этой стройки не осталось кораблей, чтобы подвозить в Рим хлеб и в городе случился серьезный голод. Калигулу, впрочем, это не волновало: корабли он приказал выстроить на якорях в два ряда, а сверху насыпать земляной вал и выровнять так, чтобы получилась прямая дорога.
