Патрик Колум - Великие мифы народов мира
Весной она видела свою сестру – нимфу Флору, которая бродила по полям, давая цвет и запах цветам, сладость меду в сотах. Юношей и девушек, которые следовали за ней, она наделяла неповторимой грацией. Флора дала бы Помоне все, что могла, но только Помона никогда не выходила в поля к Флоре и не звала ее зайти под сень деревьев. Иногда она видела и Венеру, великую богиню, имевшую очень много почитателей, но она никогда не выходила из леса, чтобы пойти в святилище Венеры.
Помона выросла гибкой и сильной, здоровой и красивой, как наливные яблоки на ее деревьях. Она никогда не пользовалась украшениями; она всегда носила коричневое платье и только надевала на голову венок из листьев, чтобы солнце не обжигало ее лицо.
Сильван и Пик были первыми из полубогов, которые заметили, какой красавицей становится Помона. Оба знали, что она очень застенчива; но каждый воображал, какой восхитительной подругой она станет, если он уговорит ее пойти с ними на прогулку или хотя бы просто поговорить. И оба знали, что у нее есть что им дать – великолепный сад, в котором росло множество сочных фруктов – яблок и груш, винограда и вишен. Сильван был первым, кто отправился попытать счастья. Он пошел к Помоне в костюме охотника, с копьем в руке и убитой дичью в сумке на боку. Помона не подошла к нему. Тогда он устремился в погоню, и ей пришлось спасаться бегством, прячась за деревьями. Она утомила преследователя, и он ушел. Но только он снова вернулся, когда сменилось время года. На этот раз он пришел не с охоты; он явился с убранных полей, на которых паслись овцы. Он пришел в облике пастуха и хотел немного поухаживать, но нимфа не только не заговорила с ним, но даже не позволила подойти.
В тот самый день, когда к Помоне явился Сильван в образе пастуха, к ней пришел и Пик – сын Сатурна и бог зерновых полей. Пик был красив; на нем был ярко-красный плащ; он мог заговорить любую женщину. Но когда он попытался приблизиться, Помона плеснула ему в лицо воды из ручья. В это время Пик увидел Сильвана и, решив, что Помона отдала предпочтение ему, стал оскорблять соперника. Разгневанный Сильван схватил Пика; он ударил его, сорвал ярко-красный плащ с его плеч. Помона убежала от обоих и после этого случая не позволяла ни одному божеству мужского пола приближаться к себе. Она построила стену вокруг своих любимых деревьев; она никогда не выходила за ворота и внимательно следила, чтобы ни один потенциальный претендент на ее сердце не мог войти в сад.
Юный Вертумн увидел Помону через ворота; он увидел ее и влюбился всем сердцем – таких чувств не испытывали ни Сильван, ни Пик. Сильван был стар, хотя выглядел намного моложе своих лет, и успел многое повидать, а для Пика состояние влюбленности было обычным; он всегда имел подружку. Вертумн подошел к воротам, но Помона не позволила ему войти. Он вернулся в облачении жнеца и принес ей в дар корзину, наполненную колосьями ячменя. Она попросила его уйти. В другой раз он пришел в облике косца, с венком из трав на челе. Она не стала разговаривать с ним и не пустила в ворота. В следующий раз он явился в обличье пахаря, большой и сильный. Он держал в руке острую палку, которая должна была заставить Помону подумать, что он действительно погонял быков на пашне. Но она так и оставила его за воротами. Вертумн стал трясти их изо всех сил, но так и не смог открыть. Потом он решил, что нимфа проявит к нему больший интерес, если он представится сборщиком фруктов. Он пришел с лестницей на плече, словно готовый забраться на самую высокую яблоню и сорвать плоды. Но Помона узнала в нем одного из богов мужского пола, хотя и самого молодого, и не позволила ему пройти в сад, где она ухаживала за деревьями.
Однажды Помона увидела за воротами старую согбенную женщину. На ней был капюшон, закрывавший лицо; женщина тяжело опиралась на палку. Помона, добрейшая из нимф, предложила ей войти в сад, отдохнуть в тени деревьев и подкрепиться плодами. Старуха не отказалась.
– Какой у тебя красивый сад! – воскликнула она. – Я еще никогда не видела таких ухоженных деревьев и таких крупных плодов. Неужели ты живешь здесь одна, дитя мое? – Она съела фрукты, которые ей дала Помона, и внимательно взглянула на нее, одетую в коричневое платье с венком из листьев на голове. – Я слышала о тебе, дорогая, – сказала она. – Я предполагала, что ты красива, но даже подумать не могла, что настолько. – Молвив эти слова, старуха поцеловала Помону.
Помона медленно пошла по саду. Женщина окликнула ее. Помона вернулась и остановилась недалеко от ильмового дерева, под которым сидела старуха. Ильм поддерживал лозы, на которых висели тугие гроздья.
– Взгляни, – сказала женщина. – Если бы этот ильм не был обручен с лозой, он бы ценился только своей древесиной. А виноград, который здесь растет? Если бы его не поддерживал ильм, лоза и спелые грозди лежали бы на земле, грязные и невзрачные. Ты сама видишь, сколько пользы принесло вступление в брак двух существ – ильма и виноградной лозы. Но ты, моя дорогая, отказываешься от брака, отказываешься от дружбы, отказываешься даже разговаривать с тем, кто может стать твоим возлюбленным. Послушай, девушка, согласись на выбор, который для тебя сделаю я, старая женщина.
Помона была так удивлена и взволнована такими разговорами, что без сил опустилась на траву рядом со старухой.
– Будь мудрой, девушка, и выбери Вертумна. Я хорошо знаю этого юношу – я знаю его так же хорошо, как себя. Он не из тех, кто проводит время, лениво и бесцельно странствуя по белу свету. Ему есть чем заняться, да и живет он совсем рядом. Он не похож на других, к примеру на Пика, который влюблялся во всех подряд; в конце концов в него влюбилась колдунья, которой он не ответил взаимностью, и она превратила его в дятла. Я уже не говорю о Сильване. Он был возлюбленным почти всех нимф. Вертумн не такой, как эти божки. Ты станешь его первой и последней любовью, дорогая Помона. И между прочим, его интересует все то же, что интересует тебя, – деревья, плоды и все такое. Он создан для тебя, а ты для него. И я пришла сюда, чтобы сказать тебе это.
В это время капюшон упал с головы старухи, и на Помону взглянули молодые, горящие любовью глаза. Помона вскочила и уже хотела бежать, но оказалось, что мужские руки бережно, но крепко держат ее руки.
– Ты – Вертумн, – сказала Помона, вглядываясь в юное лицо.
Палка, на которую опиралась старуха, отлетела в сторону, плащ упал, и нимфа увидела перед собой юношу, такого же стройного и красивого, как любое из ее деревьев. И пока в небе не показалась вечерняя звезда, молодые люди гуляли среди деревьев, а когда расстались, Помона пообещала стать женой Вертумна.
ГРЕКО-РИМСКАЯ МИФОЛОГИЯ
КУПИДОН И ПСИХЕЯ
I
В одной далекой стране жили-были царь и царица. У них было три дочери. Все девушки были красивы, но младшая была настолько прекрасной, что не находилось слов, чтобы воспеть ее дивную красоту. Мужчины приходили к ее жилищу, как к святилищу; при виде ее каждый считал своим долгом поцеловать кончики пальцев на своей правой руке, тем самым воздавая земной деве такие же почести, какие воздавались бессмертной богине Венере.
Даже стали поговаривать, что Венера покинула небесные сады, спустилась на землю в облике смертной девушки и стала жить среди людей младшей дочерью царя и царицы далекой страны. Люди больше не посещали алтари богини Венеры. Храмы в Пафосе, Книде и Кифере стояли пустыми – почитатели богини Венеры теперь молились смертной деве – Психее. Когда она утром выходила из дома отца, люди усыпали ее путь цветами, ей приносились жертвы, которые прежде приносили только бессмертным богам.
Слухи об этом вскоре достигли ушей самой богини Венеры. Она подумала: «Неужели я, признанная прекраснейшей из богинь пастухом с Иды, допущу, чтобы мои законные почести были отняты земной девой? Конечно нет. Мало радости получит Психея от бездумного поклонения толпы». После этого Венера призвала своего сына. Она привела его за собой в далекую страну и показала деву Психею, когда та шла по улицам города. Она велела сыну отомстить за мать, и месть эта должна была стать достойной великой богини. Она приказала сыну сделать девушку рабой недостойной любви. Она обняла сына и оставила в далекой стране, а сама отправилась туда, где у ее алтаря еще оставались почитатели.
Ее сына звали Купидон. Это был тот самый крылатый юноша, который по ночам являлся в дома людей с луком и стрелами, внося беспокойство в их супружескую жизнь. Мать оставила его глазеющим на Психею. Купидон долго смотрел на прекрасную Психею и в конце концов почувствовал, что влюбился. Он не хотел выполнять приказ своей разгневанной матери; он не желал вселять в ее душу безумие недостойной любви. Совсем наоборот, он думал о том, как завоевать ее для себя, ту, что прекраснее всех на земле и даже на небесах.
А Психея, которую все обожали за несравненную красоту, не чувствовала от этого радости. Она знала, что является объектом восхищения, но так восхищаются прекрасной работой ремесленника, которая имеет некоторое сходство с божественным обликом. Ни один мужчина не желал сделать ее своей женой. Ее сестры уже давно обзавелись семьями, а она достигла их возраста и стала старше, все еще оставаясь девицей. Никто не стремился ввести ее в свой дом. Девушка сидела дома и проклинала свою неземную красоту, перед которой преклонялись все мужчины – и стар и млад – и считали ее недосягаемой для простых смертных. В конце концов ее отец, царь, не зная, что делать с дочерью, был вынужден обратиться за советом к оракулу. Пришедший ответ означал ужасную участь для девушки. «Пусть дева будет оставлена на вершине горы, одетая как для свадьбы, так и для смерти. Не ищи зятя из числа смертных юношей; ее возьмет к себе змей, которого боятся даже боги и который пугает души умерших на священной реке Стикс».
