Эрика Таубе - Сказки и предания алтайских тувинцев
Провел он дома еще две ночи, затем взял с собой все это и отправился в путь. И по дороге с ним случилось все то, что предсказала ему жена. И он сделал все так, как она ему посоветовала.
Наконец он увидел по обе стороны большой крутой скалы двух людей — мужчину и женщину.
— Где ты? Где я? — кричали они все время друг другу.
— Что вы за люди? — спросил их Эрген-оол.
И они ответили:
— Ах, когда мы жили в стране людей, мы были мужем и женою, а спали, отвернувшись друг от друга, и, когда мы попали на тот свет, Эрлик Хаан наказал нас вот таким образом!
Пошел он дальше и увидел по обе стороны озера двух людей, мужчину и женщину, кричащих: «Где ты? Где я?»
Он спросил:
— Что вы за люди?
И они ответили:
— Ах, когда мы жили на земле людей, мы всегда плевали друг на друга. А теперь, когда мы попали в мир иной, вся наша слюна превратилась в озеро — так мы наказаны.
Пошел он еще дальше и увидел кипящий бронзовый котел с водой. Он спросил:
— Чей же это котел?
И услыхал ответ:
— Это котел человека, который был крайне скупым.
А котел кипел, и в нем была одна-единственная мозговая кость без мяса.
— Чей же это котел?
И ему ответили:
— Ах, когда его хозяин жил на белом свете, у него было всего в избытке. Это котел человека, у которого никогда не было еды для сестер и братьев.
Пошел он дальше и видит: какой-то человек ест листья чая величиной с монгольскую корову.
— Что ты за человек? — спросил он.
И тот ответил:
— Ах, когда я жил на белом свете, я выбрасывал чай, не выварив его хорошенько!
Двинулся он дальше, а к нему подошел юноша и сказал:
— Ну как, вы благополучно прибыли, старший брат?
— Да, хорошо, благополучно, — ответил Эрген-оол.
Это был, оказывается, его черный песик. Юноша привел его в свою юрту и спросил:
— Ну, скажи, братец, знаешь ли тайну Эрлик Хаана? А я знаю. Когда он говорит: «Я сплю, я сплю», значит, он не спит. А когда он говорит: «Я не сплю, я не сплю»— вот он как раз и заснет. Он заснет к утру.
Ну, пошел Эрген-оол в юрту Эрлик Хаана, а там сидели девять женщин. И спросил он Эрлик Хаана:
— Что за женщина сидит на самом почетном месте?
— Эта женщина, когда она жила на белом свете, родила девять сыновей, — ответил Эрлик Хаан. — Следующая за ней женщина родила восемь, следующая — семь, и так далее по порядку.
Эрген-оол остался там. Он все думал, как бы погубить жизненный дух хана, но не мог ничего придумать.
Тогда спросил он совета у Хан Шилги. И тот научил его:
— Ну, коли так, превратись в волосок от конского хвоста и ляг под войлочную крышу у хана. Как только он скажет: «Я не сплю, я не сплю», вскочи в его ноздрю и разорви нить его жизни!
Пришла ночь. Эрген-оол превратился в волосок и лежал под войлоком крыши и слышал, как Эрлик твердил: «Я сплю, я сплю». К утру он вдруг стал бормотать: «Я не сплю, я не сплю». Услыхав это, Эрген-оол проскочил в его ноздрю и оторвал кончик его сердца, а потом превратился в серого сокола величиной с быка и улетел. В пути он опять принял свой облик и пошел, и тут он увидел: бежит черная собака, один человек ведет ее на цепи, а другой погоняет. А значило это, что Эрлик убил Харагаты Хаана с черными мыслями и вот вел его. Ведь Эрлик Хаан — такое существо, что если он даже и умрет, то опять оживает и остается жив.
Так и выиграл Эрген-оол все пари и вернулся в свои земли. И стал он жить в мире и радости.
Арагы капал с его бороды,
Жир капал с пальцев —
Так счастливо зажил он с тех пор.
4. Зачин сказки
Ну, дети мои, сейчас я первым расскажу сказку.
Столько было темно-пятнистых коней, говорят,
Что они весь Алтай наполняли.
Столько было темных черногривых коней, говорят.
Что они весь Хангай наполняли.
Золотой источник и источник серебряный
Служили им водопоем, так ведь говорят!
А пестрая большая гора Сюмбер-Уула
Служила им заслоном, говорят.
Начал вертеться земной шар
И был сотворен Чингис Хаан, говорят.
Это было время, когда все тринадцать вершин Алтая
И весь мир были красы совершенной, говорят.
Рога горного козла доставали до неба, говорят,
Хвост верблюда доставал до земли.
Таким, говорят, было то время.
Была трава осока длиной в три сажени,
Были молодые деревья в тридцать саженей,
Это было время, когда как раз возник Золотой мир, говорят.
Это было время, когда жил истинный муж
По имени Бёген Сагаан Тоолай.
У хвоста лисы был тогда конец,
У хвоста коровы было тогда начало.
Была осока-трава длиною в три сажени,
Были молодые деревья в тридцать саженей,
Не счесть было черных деревьев,
Не найти конца текучих рек.
Были моря, прекрасные своими водами.
Это было время, когда сыны и дочери людские
Как раз начали счастливо и подолгу жить на свете.
Ведь так говорят, не так ли это было?
Уу-уу-уу-уу-ииий…
Это было время, когда они начали объезжать
Своих темно-пятнистых коней,
Которые весь Алтай наполняли,
Когда они начали охранять своих темных черногривых коней,
Которые весь Хангай наполняли,
Когда они пасли свой скот,
Охотились на свою дичь — не так ли это было?
Уу-уу-уу-уу-ииий…
Это было время, когда наш истинный муж утолял свою жажду водой золотого и серебряного источников и поднимался на свою большую пеструю гору Сюмбер. Он вытер свои пятнистые глаза хадаком, оглядел мир и сказал:
— Есть ли на свете враг скоту моему и мне самому?
Это был паренек, которого звали Бёген Сааган Тоолай.
5. Бёген Сагаан Тоолай
В давнее время.
Когда прославляли Чингис Хаана,
Когда возник весь мир,
Когда летал еще Хаан Гэрди,
Когда возникла земля,
тогда и случилось, говорят, что появился на свет рожденный быть мужем Бёген Сагаан Тоолай, так рассказывают.
С кудлатой головой,
С зубами, как гниды,
В коротком халате,
В стоптанных сапогах,
В меховой шубе,
Подпоясанной веревкой,
Наш храбрый мальчик
Бёген Сагаан Тоолай, дорогой.
Был тут как тут.
Только пронесся слух, что пришло время и родился дорогой наш храбрый мальчик, как на страну Бёген Сагаан Тоолая напал Хюрелдей Хаан. Как только до Хюрелдей Хаана дошла весть, что родился Бёген Сагаан Тоолай, он сказал:
— Захватим-ка его страну, пока он еще не стал мужчиной!
Собрал он десять тысяч своих воинов и обложил его. Собрал он шестьдесят тысяч своих воинов и окружил его. Они пришли, когда он лежал еще в люльке, — что же еще им оставалось делать! А оба его старших брата, несчастные, были как раз в это время на охоте. Как прослышали золовки, что идет на них за добычей Хюрелдей, завернули они Бёген Сагаан Тоолая в вату, чтобы не было на нем грязи, сунули ему вместо соски корень березы, чтобы не было на нем греха, а потом спрятали его в тополином дупле и ушли. Едва успели они это сделать, как явился Хюрелдей, захватил их и богатую добычу, не оставив ничего, ну, решительно ничего.
Забрал он всех буро-каурых лошадей, наполнявших ущелья,
Необъезженных каурых лошадей, наполнявших долины.
Им, бедным, обрезал хвосты он и гривы [46]
Сделал их своей добычей и ушел.
Вот как, рассказывают, дело было.
Эй-ей-ей-ей [47].
Уй-юй-юй-юй [48].
Когда пришел в себя Бёген Сагаан Тоолай,
Показалось ему, что после смерти он снова к жизни вернулся,
Что после долгого сна он очнулся.
Сказал он: боре— не было вокруг ни пылинки,
Сказал он: барс— ничего вокруг не было видно.
И вот лежал он нищий, совсем один. Потом сел, посмотрел туда-сюда и увидел круглый отпечаток стоявшей здесь прежде юрты, — казалось, огромнее юрты и быть не могло. Увидел он и следы, оставленные скотом, — никогда еще, казалось, многочисленнее стада и быть на свете не могло. Догадался он, что жеребцам-двух- леткам обстригли хвосты и гривы и увели их прямо на запад. Оглядел он хорошенько место, где стояла юрта, и заметил посредине четыре камня от очага — огромные, как четыре холма. «Для чего они тут?» — подумал он и отвалил один из камней. Взглянул и увидел под ним громадное огниво. Сдвинул он второй камень и нашел под ним моток веревки с плетеным серебряным концом длиною в три сажени. Он взял ее себе, а что было ему еще делать? Откатил он третий камень и нашел под ним серебряную палку длиною в шесть саженей. Что оставалось ему, как не колеблясь взять себе и ее. Сдвинул он наконец последний камень — под ним лежала его трубка с головкой из ивового дерева и его цветной синий табак. Что оставалось ему делать, как не колеблясь взять все это себе. Собрав свои вещи, он хорошенько огляделся, набил трубку с головкой из ивового дерева, закурил свой цветной синий табак, всадил в землю серебряную палку длиною в шесть саженей и снова уселся, оглядывая все вокруг. «Что же произошло?» — думал он, и, осмотрев все вокруг очень внимательно, он наконец понял:
