Е. Балабанова - Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа
— Скажи, что я готов им служить!
— Но это будет неправда! А я не могу обманывать их.
— Почему же неправда?
— Не можешь ты браться за это, так как, обещав, ты должен будешь поклясться никогда не есть мяса!
— Что же вы–то едите?
— Сыр, молоко, рыбу; мы ловим здесь же неподалеку жирных и больших угрей.
— Хорошо, я не стану есть мяса, если вы мне покажете, где вы ловите рыбу.
— Нельзя показать, пока ты не принят на службу.
Видит волк, что никак не попасть ему в дом лиса, и стал просить, чтобы тот вынес ему чего–нибудь поесть. Подошел Ренар к очагу, взял два куска угря, один сам съел, а другой отнес волку и просунул ему в щель, говоря: «Жаль, что не пришел раньше, а теперь ничего не осталось, — все съели монахи!» Съел волк, и захотелось ему еще поесть такого сладкого кушанья. И стал он просить Ренара показать, где водится такая чудесная штука. Выбежал лис из норы и побежал вперед, а волку закричал, чтобы тот шел следом. Так дошли они до рыбного садка.
Дело было ночью перед Рождеством, в то время, когда христиане солят ветчину и готовятся к праздникам. На небе звезды так и горели; мороз был жестокий, и сажалка совсем замерзла, — осталась одна только прорубь, у которой мужики оставили ведро.
— Где же тут ловят? — спросил с удивлением волк.
— А вот погоди.
Дошли они до проруби, привязал лис ведро к волчьему хвосту.
— Опусти, — говорит он волку, — хвост в воду и подожди, пока рыба в ведро наберется, — тогда и тащи! Мы всегда так ловим.
Послушался Изегрим, сел на льдину и опустил хвост в прорубь. Сел и лис поодаль и тоже делает вид, что рыбу ловит. Прошло немало времени, и стал волчий хвост примерзать ко льду. Хотел было вытащить его из воды Изегрим, но лис отсоветовал. Прошел час, другой. Говорит лис волку:
— Ну, теперь нам пора убираться подобру–поздорову, а то рассветает: придет хозяин садка, — пожалуй, нам будет плохо!
Волк хотел подняться — не тут–то было! Хвост не пускает.
— Ну, прощай, кум! — закричал лис, убегая. — Долго сидел ты, видно, больно ты жаден! Вот теперь и кайся!
Тут бы волку рвануться сильней да удрать, хотя бы потеряв десятка три волос, а он ни с места! Кончилось тем, что один охотник, возвращаясь с охоты, увидал его и забил тревогу. Собрались люди и выпустили собак. Стал тут волк метаться, да что поделаешь? В то время как он едва успевал огрызаться от собак, прибежал хозяин с топором и ударил его сзади, да так неловко, что отрубил только хвост. Изегрим словно того и ждал, — почувствовав свободу, кинулся в лес и удрал со всех ног! С этого дня пустая ссора волка с лисом превратилась в ожесточенную войну.
О ТОМ, КАК ЗАШЛИ РЕНАР С КОТОМ ТИБЕРОМ В ДОМ КРЕСТЬЯНИНА И КАК ТИБЕР ОСТАВИЛ ТАМ В ЗАЛОГ СВОЙ ХВОСТ
Весной вышел лис из своего замка, очень исхудавший и ослабевший от голода.
Встретил он кота Тибера и спросил его:
— Куда ты, прекрасный друг, направляешься ?
— Иду я к соседнему крестьянину, у которого всякого добра много. В погребе, под домом, жена его поставила большой горшок молока, и мне хотелось бы попробовать, каково–то оно на вкус.
— Пойдем вместе!
— Хорошо, пойдем, но с уговором — вести себя честно и помогать мне, а не обманывать; идти следом за мной, а не впереди меня!
Сказано — сделано. Подошли они к ферме. Пролез вперед кот, а за ним лис, и пробрались они таким образом на двор.
Направился было лис к курятнику, но Тибер попросил его держаться данного слова и повел его прямо в погреб. Тут показал Тибер лису большой сундук.
— Помни же наш уговор! — сказал кот и велел Ренару держать крышку, а сам прыгнул в сундук и стал лакать молоко.
Зло взяло лиса, что он только смотрит, как товарищ его лакомится, и стал он просить Тибера вернуться.
— Устал я держать крышку, очень уж она тяжела! — говорил он.
А кот, не слушая его, все лакал да лакал! Уж и грозил ему лис, что бросит крышку, — все бесполезно!
Наконец–то кот собрался выскочить из сундука, но в этот момент лис выпустил крышку и прищемил коту хвост. Тибер вскрикнул от боли, едва не лишившись чувств, однако сделал усилие и высвободился из западни, оставив в ней часть своего хвоста.
— Ну, как ты себя чувствуешь, милый друг? — стал расспрашивать его лис самым ласковым голосом.
— Спасибо, товарищ, добрую же оказал ты мне услугу!
— Не сам ли ты во всем виноват? И то сказать — не все ли равно, какой хвост? Короткий еще лучше служит, да к тому же еще и не мешает!
Но кот сердито посмотрел на лиса.
— Ну, будет с меня твоих штук! — сказал он ему на прощание. — С этих пор мы с тобой незнакомы: видно, брат, мы испечены из разного теста.
— Ладно, ладно, я, пожалуй, согласен, — отвечал ему лис. — И правда, вместе делать нам нечего! Прощай!
— До свидания! Встретимся еще на суде королевском!
О ТОМ, КАК РЕНАР ВСТРЕТИЛ БЛАГОРОДНОГО КОРОЛЯ И ИЗЕГРИМА И КАК ЭТИ ДВА БАРОНА ОБМЕНЯЛИСЬ ПОЦЕЛУЕМ МИРА
Пошел лис с фермы не солоно хлебавши и решил порыскать по лесу, не удастся ли чем самому поживиться и малым детушкам отнести. Долго бродил он по лесу и вдруг встретил благородного короля льва с его констеблем Изегримом. Делать было нечего. Подошел лис к королю, низко поклонился и ждал приказаний.
— А, здравствуй! — сказал король и, вспомнив ссору лиса с Изегримом и желая посмеяться, прибавил: — Очень рад тебя видеть. Что ты поделываешь?
— Вышел я, государь, на охоту, чтобы добыть какой–нибудь провизии малым деткам и милой супруге моей.
— На охоту? — сурово заметил король. — Ловко же поделываешь ты свои дела без нашего ведома.
— Ах, государь, — возразил ему Ренар, — мог ли я, такой маленький зверь, подумать, что вы заметите мое отсутствие, имея вокруг себя таких славных, могучих баронов, как бурый медведь, Изегрим и другие?
— Тебе все смешки да потехи! — прервал его лев. — Но на этот раз ты останешься с нами; по крайней мере, сегодня я беру тебя с собой на охоту, и мы вместе поищем, чем бы нам прилично позавтракать.
— Тяжело мне будет, государь, в присутствии Изегрима, — отвечал Ренар. — Он на меня смотрит косо и меня ненавидит, а я ничего ему дурного не сделал. Все то клевета, что вам обо мне наговорили, клянусь своею головой!
— Я тоже так думаю, — согласился король. — Все это одни пустяки. К тому же против тебя нет ни одной улики! Полно, Изегрим, забудь эту ссору и помирись с Ренаром от чистого сердца!
— Ваша воля — закон, государь! — отвечал Изегрим. — В вашем присутствии я прощаю Ренару и обещаю впредь по–старому быть его товарищем и другом.
Тут обменялись поцелуями дружбы те, что никогда не любили и не полюбят друг друга. Что бы они ни говорили, как бы ни распинались, уверяя в искренности своего примирения, они вечно будут ненавидеть друг друга и все их поцелуи не стоят выеденного яйца. Этот мир — самый лицемерный и фальшивый на свете, мир поистине лисий.
О ТОМ, КАК БЛАГОРОДНЫЙ КОРОЛЬ, ИЗЕГРИМ И РЕНАР ОТПРАВИЛИСЬ НА ОХОТУ И КАК ИЗЕГРИМ НЕ СУМЕЛ ПОДЕЛИТЬ ДОБЫЧИ ТАК ХОРОШО, КАК РЕНАР
Вместе отправились в путь благородный король, лис и Изегрим, и дошли они до зеленого луга, на котором паслись бык и корова с теленком. От добра добра не ищут! Натолкнувшись на такую поживу, решили не ходить дальше и завладеть тем, что само давалось им в лапы.
В духе был король после удачной охоты и, обратясь к Изегриму, сказал:
— Ну, констебль, надо тебе поделить между нами
добычу так, чтобы никого не обидеть!
Подумал Изегрим и сказал:
— Государь, себе возьмите вы быка и корову, мне дайте теленка, а этот рыжий товарищ,
принятый вами в вашу компанию, не охотник до мяса и поищет себе другого обеда.
Рассердился король, затопал ногами и, подняв тяжелую лапу, так погладил ею по щеке Изегрима, что содрал с нее кожу.
— Не хочу я такого раздела! — зарычал он сердито. — Ты ничего в нем не смыслишь! Ренар и хитрей и умней тебя и, конечно, поделит лучше.
— Да что тут делить, государь, — возразил лис со смиренной ужимкой. — Добыча вся ваша, а не наша! Возьмите, что вам угодно, а остальное пусть будет для нас.
— Я так не хочу, — отвечал лису лев. — Ты дели по закону.
— Хорошо, будь по–вашему! — отвечал лис. — Так возьмите ж быка, как сказал Изегрим: это доля истинно царская; корова пойдет королеве: ее мясо нежно и жирно и достойно послужить пищей супруге короля; теленок же достанется принцу: принц еще невелик, и ему больше теленка не скушать. Мы же и сами для себя промыслить сумеем.
