Народное - Курдские сказки, легенды и предания
Услышал юноша ее слова, вышел из укрытия и сказал:
— Матушка, ей-богу, это я убил дракона.
— Сынок, говори, что ты хочешь, я исполню твое желание.
— Матушка, мне ничего не нужно, только вынеси меня иа землю, на белый свет.
— Ах, как же это так! Пусть бы моя душа сохла от горя еще сорок лет, только бы не слышать мне от тебя такого. Но я поклялась исполнить твое желание, и я помогу тебе. Принеси мне семь туш мяса, семь бараньих курдюков воды и семь больших гат96, тогда я смогу взлететь и вынести тебя на землю.
Кучук Авдла передал слова птицы падишаху. Падишах велел зарезать семь яловых овец, приготовить семь бараньих курдюков и семь бурдюков воды, испечь семь гат и отправил все это со слугами к птице Симр. Все погрузили на крылья птицы. Кучук Авдла сел на нее, а Симр и говорит:
— Сынок, теперь брось-ка мне в рот гату, бурдюк воды и один бараний курдюк.
Сделал юноша все, что попросила птица, и она взлетела. Через некоторое время птица спрашивает:
— Сынок, какова отсюда земля?
— Матушка, она похожа на круглое сито.
— Сынок, брось-ка мне в рот еще гату, бурдюк воды и один бараний курдюк.
Юноша исполнил все, что сказала Симр. А она вскоре опять спросила:
— А теперь как выглядит земля?
— Она величиной с решето.
— Сынок, кинь мне в рот еще гату, бурдюк воды и бараний курдюк.
Юноша опять исполнил все, что попросила Симр. Потом она вновь спросила:
— А какая теперь земля?
— Матушка, теперь она величиной с гумно.
— Закинь мне в рот гату, бурдюк воды и бараний курдюк, ― попросила опять Симр.
— Теперь какова земля? ― спросила она, проглотив еду.
— Величиной с три гумна.
— Подкинь мне в рот еще бурдюк воды, один бараний курдюк и шесть гат. Сынок, а теперь на что похожа земля, твой белый свет?
— Я не найду сравнения, матушка. Она огромна, и нет ей края.
— Брось-ка мне еще в рот бурдюк воды, гату и бараний курдюк.
Стал юноша искать курдюк, а его нет ― выпал. Отрезал Кучук Авдла кусок мяса от своего бедра и бросил в рот птице. Почувствовала она, что это не курдюк, не стала есть, спрятала под языком.
Взмахнула Симр крыльями и опустила Кучука Авдла на землю у края ущелья, где его бросили братья.
— Кучук Авдла, я исполнила твое желание, ― сказала Симр. ― Теперь я взлечу на большую гору и послежу оттуда за тобой, пока ты не дойдешь до владений своего отца… Ну, иди теперь, отчего же ты не идешь?
Кучук Авдла ответил:
— Ноги немного затекли, потому и не могу идти.
— Как бы они у тебя ни затекли, пройдись-ка.
— Ей-богу, матушка, я не могу.
— Сынок, скажи мне правду, почему ты бросил мне в рот кусок своего бедра?
— Ах, матушка, что от тебя утаить, что от бога ― бараний курдюк упал, пока мы летели, а ты не могла остаться без мяса, вот я я отрезал кусок бедра.
Тут она выплюнула этот кусок, приложила его к бедру юноши, смазала рану своей слюной, и рана сразу затянулась, как будто ничего и не было.
— Вот теперь, сынок, вставай и иди.
Смилостивился бог над Кучуком Авдла, да смилуется он и над вами97. Идет Кучук Авдла, а навстречу ему пастух. Дал юноша пастуху два золотых и говорит:
— Зарежь для меня овцу, отдай мне ее требуху и свою одежду, и больше мне от тебя ничего не нужно.
От радости пастух мигом зарезал овцу, отдал требуху Кучуку Авдла. Кучук Авдла вымыл требуху, высушил и напялил себе на голову, поверх своей одежды надел пастушью и отправился в город. Зашел к зивкару98, спросил:
— Отец, тебе не нужен слуга?
— Клянусь богом, нужен. Я буду платить тебе, только оставайся у меня.
— Не нужна мне твоя плата, корми меня, и этого достаточно.
И остался юноша у зивкара. Прошло четыре дня, зивкар и говорит:
— Плешивец, а ты не хотел бы стать моим сыном?
— Ну что ж, я согласен.
И стал Кучук Авдла сыном зивкара. Пусть он пока живет у него, а мы посмотрим, что делают его братья. Привезли они спасенных дочерей дракона к отцу и дожидаются свадьбы. А дочери дракона сказали, что они носят траур по Кучуку Авдла. И свадьбу отложили. Наконец удалось их уговорить, и стали готовить девушек к свадьбе.
Вернулся однажды зивкар домой и вздыхает:
— Боже, есть ли справедливость на свете?
— Почему ты так говоришь, отец? ― спрашивает юноша.
— Сынок, всевышний оказался немилостив. Было у падишаха три сына. Старший ― Мирза Махмуд, младшего звали Кучук Авдла. Он был мужественным и храбрым, жен нашел своим братьям, а они его убили и сбросили в ущелье. Долго девушки не соглашались выходить замуж за его братьев, и только теперь удалось их уговорить.
Рано утром глашатай закричал перед дверью зивкара:
— Зивкар, эй, зивкар!
— Что случилось? ― испугался тот.
— Зивкар, ты должен к завтрашнему дню сделать золотых петуха и курочку и оживить их. Не сделаешь, падишах велит завтра отрубить тебе голову.
— Да разрушит бог и твой дом, и дом падишаха, сделать-то я сделаю, но как мне их оживить?
— Не сделаешь, не сносить тебе головы. Падишах прислал код99 золота.
Опечалился зивкар, заплакал, не хочет брать золото, а глашатай стоит, ждет.
— Дорогой, чего ты хочешь от меня? Я же не бог, чтобы их оживить!
Зашел плешивец, спросил:
— Отец, о чем ты горюешь?
— Сынок, будущей старшей невестке падишаха захотелось иметь золотого петушка и курочку, да живых, чтобы они играли на золотом подносе. Ну, сделать-то я их сделаю ― и курочку, и петушка, но как мне оживить их?
— Э, отец зивкар, стоит ли из-за этого огорчаться? Бери золото, плешивец сделает.
— Сын мой, ради бога, помоги мне, иначе отрубят завтра мою голову.
— Давай мне золото и ни о чем не думай.
Зивкар взял у глашатая золото, и тот ушел. Зивкар спросил Кучука Авдла:
— Что тебе принести, сын мой?
— Принеси мне код фундука.
Зивкар купил орехов, принес юноше.
— Теперь, отец, закрой меня на три замка, ― попросил он.
Зивкар сделал нее, что попросил Кучук Авдла, и ушел.
А юноша вынул из мешка петуха и курочку, поставил перед собой, и они запрыгали. Сам же он стал щелкать орехи.
А зивкару не спится, подошел он ночью к двери плешивого и спрашивает:
— Сын мой, ты хоть сделал что-нибудь?
— Отец, все готово, да только вот пока не могу их оживить, ― отвечает юноша.
— О горе мне, не сносить завтра головы, ― запричитал зивкар, ― я же не хотел браться за эту работу, зачем ты меня уговорил?
Под утро вновь пришел зивкар к двери плешивого:
— Сын мой, скажи, ты сумел их оживить? Я водь дрожу oт страха.
— Не беспокойся, отец, все уже готово, да вот оживить их пока не могу.
Не находит зивкар себе места от горя. Только солнце поднялось, открыл он дверь лавки и видит ― о чудо: петух и курочка на подносе танцуют. Расцеловал он плешивого и говорит:
— Да буду я твоей жертвой, зачем ты меня обманывал?
— Э, отец, я просто хотел попугать тебя немного.
Утром пришел глашатай к зивкару и закричал с порога:
— Зивкар, эй, зивкар! Готов ли заказ?
А зивкар ему отвечает:
— Забирай своего петуха и курочку и уходи поскорее.
Увидела девушка петуха и курочку, узнала их.
— Сестрички, ― говорит она сестрам, ― Кучук Авдла вышел на землю, только никому об этом ни слова.
А во дворце уже готовятся к свадьбе старшего сына падишаха. Уже и всадники готовы, ведь падишах женит своего старшего сына.
Кучук Авдла говорит зивкару:
— Отец, дай мне свою клячу, я тоже поеду на свадьбу. Я молод, мне хочется посостязаться с другими в джриде.
— Поглядите-ка на это ничтожество, ― возмутился зивкар, ― так я и дал тебе коня! Я сам поеду!
«Ах ты собачье отродье, ― подумал про себя Кучук Авдла, ― поезжай, и я за тобой поеду. Если ты останешься в живых, не быть мне мужчиной».
Всадники стали подъезжать ко дворцу падишаха. Зивкар тоже закрыл свой дукан100, оседлал коня и отправился на джрид. А плешивый потер друг о друга волшебные конские волоски, которые дала ему младшая дочь дракона, и тут же перед ним появились три коня.
— Кучук Авдла, приказывай, разрушить мир или благоустроить? ― в один голос крикнули они.
— Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем, ― ответил юноша, ― я хочу поехать на джрид, состязаться со всадниками падишаха.
Выбрал Кучук Авдла черного коня, переоделся в черную одежду и поехал во дворец. По пути он встретил зивкара и так огрел его дубиной, что тот еле жив остался.
Пусть зивкар проклинает день, когда появился на свет, а мы посмотрим, что дальше произошло с Кучуком Авдла. На джриде он чудеса совершает, всех побеждает. Своего старшего брата он так ударил дубиной по голове, что тот сразу дух испустил, и следа от него не осталось, как будто не только что умер, а вот уже седьмой год, как мертв.
