Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока

«Долго вам мучить душу мою,
своими речами терзать меня?
Вот, уже десять раз вы срамили меня,
и вам не стыдно меня утеснять!
Положим, и впрямь я погрешил;
мой грех остается при мне!

Или хотите величаться надо мной,
попрекать меня срамом моим?

Знайте, что Бог пригнул меня
и набросил на меня Свою сеть!
Я кричу: «Насилье!» — но ответа нет;
вопию, но правды не нахожу.
Он запер мой путь, чтобы мне не пройти,
и на тропы мои навел мглу;
славу мою Он совлек с меня
и сорвал венец с моей головы;
отовсюду сокрушил меня — гибну я! —
и с корнями исторг надежду мою;
воспылал на меня гневом Своим
и к Своим врагам причислил меня!

Все вместе подступили Его полки,
приготовили дорогу против меня,
обложили осадой мой шатер.
Братьев моих Он удалил от меня,
и близкие мои обегают меня;
в дому моем гости и рабыни мои
почитают меня за чужака, —
иноплеменником стал я в их глазах!
Раба моего не дозовусь,
должен умолять его мой рот.
Моей жене омерзело дыханье мое,
и запах мой несносен братьям моим.
Даже малые дети презирают меня —
встану говорить, а им смешно.
Гнушается мной племя мое,
кого любил я, обратились против меня.
К коже прилипает моя кость,
и кожа отстает от зубов моих.

Сжальтесь, сжальтесь надо мной, друзья!
Ибо рука Божья меня бьет.
Зачем и вы, как Бог, тесните меня
и не можете насытиться плотью моей?

О, пусть бы записали мои слова,
пусть бы в книгу их занесли,
железным грифелем, залив свинцом,
в камень врезали на все времена!

Но нет, я знаю: мой Заступник жив,
и в конце встанет над прахом Он,
и, когда кожа моя спадет с меня,
лишаясь плоти, я Бога узрю![978]
Да, сам я узрю Его,
мои не вчуже увидят глаза —

истаивает сердце в моей груди!

Говорите: «Как нам травить его?» —
словно бы во мне корень вины;
тогда и вы убойтесь меча,
ибо мечу подпадает гнев,

чтобы вы познали, что есть суд!»

«Моя мысль нудит меня отвечать,
потому что буря внутри меня!
Выслушал я обидный для меня упрек;
но ответит за меня дух ума моего!

Знаешь ли, что это искони,
с тех пор как поставлен человек на земле!
что не бывает долго ликование злых
и радость отступника — на миг один?
Пусть до небес восстанет высота его
и облаков коснется его глава;
словно кал, будет он извергнут навек,
кто видел его, спросят; «Где он?»

Словно морок, улетит, и его но сыскать;
как виденье в ночи, исчезнет прочь.
Глаз, что видел его, не увидит впредь,
и родина его не узрит его!
Нищих будут задабривать его сыны,
и руки его вернут хищенье свое.
Пусть юностью набухла его кость,
но вместе с ним ляжет во прах.

Если сладко для уст его зло
и под языком своим он держит его,
лелеет его и не бросает его,
глубоко прячет во рту своем, —

претворится в утробе его снедь,
сделается внутри него ядом змей!
Он глотает именье, но отрыгнет его;
Бог все извергнет из его недр!
Яд аспидов будет он впивать,
жало ехидны умертвит его!
Не видать ему потоков и струп,
что текут медом и молоком;
он вернет нажитое, не вкусив его,
не порадуется плодам мены своей!

Ибо теснил он бедных и покидал
и грабил дом, что строил не он;
ибо нет мира в утробе его
и в сокровищах его спасенья нет.
Алчности его не избегло ничто;
зато и счастье его не устоит.
Среди преизобилий туго ему,
и руки обиженных — на него!
Чтоб уготовать насыщенье утробе его,
Бог пошлет ему гнева Своего пыл
и ливнем ярость Свою изольет.

От железных доспехов побежит он,
но уметит его медяный лук;
через спину выйдет из него стрела,
молнией прорежет желчь его.
Ужасы поднимутся на него!
Всякая тьма — для укромов его;
никем не зажжен, пожрет его огнь,
попалит последнего в шатре его.

Откроют небеса его порок,
и земля не станет его носить;
расточится богатство дома его,
в день гнева растечется, как вода.

Вот злому человеку от Бога удел,
вот доля, уготованная от Божества!»

«Послушайте, выслушайте речь мою!
Этим вы утешили бы меня.
Потерпите, покуда я говорю;
когда кончу слово, смейтесь тогда!

Разве на человека жалуюсь я?
Где же мне спокойствия взять?
Ужаснитесь, воззревши на меня,
и положите перст на уста свои!
Едва вспомню, колотит меня дрожь
и трепет сотрясает тело мое.

К чему злые остаются жить,
достигают старости в расцвете сил?
Их дети устроены пред лицом их,
и на глазах у них цветет их побег;
в безопасности от бед их дома,
и Божьего бича на них нет!
Их бык прыгает и плодотворит,
их корова не выкинет плода своего.
Как овец, выгоняют они своих детей,
и скачут, как телята, чада их:
ликуют под шум бубна и струн,
веселятся, слушая свирели напев.
В счастье провожают они свой век
и сходят в преисподнюю легко.

Богу они молвят: «Уйди от нас!
Не хотим мы знать путей Твоих!
Что есть Крепкий, чтоб нам служить Ему,
и что проку прибегать к Нему?»
Вот, благо не в их руках!
Прочь от меня, умысл злых!

Доколе? Да погаснет светоч злых,
да придет на них сужденная беда
и Бог их во гневе да одарит!
Пусть они будут, как солома на ветру,
словно мякина, что взвеял вихрь!
Или кару Бог отложил для сынов?
Пусть воздаст самому, чтобы знал впредь!
Пусть погибель увидят его глаза,
и от гнева Крепкого пусть он пьет;
ибо что ему судьбы дома его,
когда сроки жизни его истекут?

Но Бога ли мудрости учить,
в вышних творящего свой суд?

Один умирает в полноте своей,
всем доволен и примирен;
полны млеком сосуды его
и кости мозгом напоены.
А другой умирает, удручен душой,
ничего доброго не вкусив;
они вместе будут лежать в земле,
и покров из червей покроет их.

Вот, мысли ваши знаю
и сплетенный на меня тайный ков,
когда вы говорите: «Где властного дом
и где шатер злых мужей?»
Или вы не спрашивали творящих путь
и не слыхали рассказов их,
как в день гибели остается злодей цел
и день гнева стороной обходит его?
Кто в лицо ему скажет правду о нем
и содеянное им кто исчислит ему?
Его с почетом к могиле несут
и ставят стражу при гробе его.
Сладок для него прах земли;
и за ним идет весь род людской,
а идущим перед ним нет числа!

Тщетою ли силитесь утешить меня?
В ваших ответах одна ложь!»

«Богу ли в помощь человек?
Умный в помощь самому себе!
Что за радость Крепкому, коль ты прав,
что за польза, коль прост в путях твоих?
Иль, устрашившись, Он тяжбу с тобой начнет
и пожелает войти с тобой в суд?

Верно, злоба твоя велика
и провинностям твоим нет конца:

ты брал напрасно от братьев залог
и снимал одежду с полунагих,
усталому не давал испить воды
и от голодного прятал хлеба кус;
а человеку властному — земля,
и сановитый ставил на ней двор;
ты отсылал вдов ни с чем
и с пустыми руками оставлял сирот.
Потому захлестнулась на тебе петля,
и внезапный ужас тебя оглушил, —
тмится, ты не видишь ничего,
накрыла тебя хлябь вод!

Разве Бог не превыше небес?
Взгляни на звезды: они высоко.
И вот ты говоришь! «Что знает Бог?
Может ли Он судить сквозь мглу?
Облака Его скрыли, и Он не зрит,
и хождение Его — по кругу небес».

Вступил ли ты на древнюю тропу,
по которой преступные шли мужи,
истребленные до срока своего,
когда под их устои хлынула хлябь?
Они молвили Богу: «Отойди от нас!»
Что-де Крепкий сделает им!
А Он благами их домы наполнял;
прочь от меня, умысл злых!

Праведные возрадуются, узрев,
и чистый посмеется участи их;
поистине, истреблен наш враг,
и то, что оставалось, пожрал огонь!
О, сдружись с Ним, и обретешь мир;
через это придет благо к тебе.
О, прими учение из Его уст
и заключи в сердце слова Его!
Взыщешь Крепкого — и устроен ты;
удалишь от шатра твоего вину,
и почтешь золото за прах,
и сокровища Офира[979] — за камни ручья.
Но будет Крепкий златом твоим
и серебром блистающим для тебя;
ибо о Крепком возрадуешься ты
и к Богу поднимешь твое лицо!
Воззовешь ли к Нему — Он внемлет тебе,
и ты исполнишь обеты твои;
все будет так, как ты решишь,
и над путями твоими воссияет свет.

Если кто унижен, ты скажешь: «Возвысь!» —
и поникшего лицом Он спасет;
избавит и того, кто не без вины,
исцелит чистотою твоих рук!»