Павел Крусанов - Калевала
Развернулся Пеллервойнен и отправился на полдень. Долго шел он по рощам и наконец увидел могучий дуб обхватом в девять сажен.
— Скажи, отец деревьев, — спросил его мальчуган Сампса, — сгодишься ли ты на знатную лодку для Вяйнемёйнена?
— Статен я, и нет во мне изъянов, — гордо ответил дуб. — Довольно во мне древесины для хорошей лодки — в это лето прогрело меня солнце до самой сердцевины, спускался сиять с моей вершины месяц, а в ветвях моих куковала кукушка.
Обрадовался Пеллервойнен, снял с плеча топор и повалил стройный дуб на землю. Отсекши вершину, разрубил Сампса могучий ствол, натесал вдоволь славных досок и позвал Вяйнемёйнена, чтобы сделал он из них нарядный челн.
Без топора, бурава и смолистых шипов, одними вещими заклинаниями стал строить лодку мудрый Вяйнемёйнен: спел первую песню — и сложилось из досок днище, спел другую — и, сплоченные ребрами, поднялись борта, спел еще одну — и врезались в борта уключины с веслами. Почти готова дивная ладья, но не хватило Вяйнемёйнену трех заклинаний — чтобы брус окончить на киле, чтобы возвести корму и чтобы поставить для паруса крепкую мачту. Огорчился песнопевец — не спустить без этих слов челн на море — и задумался, где бы отыскать ему заклятия: нет ли в головах касаток нужных слов? нет ли в мозгах лебединых? нет ли их у гусей в памяти?
Пошел Вяйнемёйнен искать недостающие заклинания: много изловил он ласточек, подстрелил немало лебедей, перебил гусей целую стаю, но не нашел в головах у них и полслова из тех, что были ему нужны. Тогда решил мудрый старец поискать заветные слова в горле оленя и на языке у белки. Стадо оленей извел Вяйнемёйнен, белок настрелял несчитанно — много отыскал он разных слов, но были непригодны они для строительства лодки.
Поразмыслив недолго, решил рунопевец в жилище Туони выведать три нужных заклятия, в подземном царстве Маны добыть сокровенные слова. Поспешил он тут же в путь: неделю шел через колючий кустарник, другую — через бурелом, еще одну — через можжевеловые заросли, и наконец увидел Вяйнемёйнен черный зев нижнего мира. Спустился вещий певец к потоку Туонелы, а на другом берегу как раз белье стирала дочка Маны — дева-невеличка.
— Дай мне, любезная, лодку, — крикнул через реку Вяйнемёйнен, — позволь перебраться на твой берег.
— Скажи сначала, — ответила дочь Маны, — зачем ты явился к нам живым — ведь болезнь тебя не похищала, смерть не брала и не изводили тебя вражьи козни?
— Сам Туони меня доставил, — слукавил рунопевец, — Мана взял меня из верхнего мира.
— Болтаешь ты попусту, — сказала дева-невеличка. — Если б взял тебя Мана, был бы ты в рукавицах и шапке, как обряжают наверху ушедших. Говори без обмана: зачем спустился ты в Туонелу?
— Привело меня сюда железо, — вновь схитрил Вяйнемёйнен, — сталь бросила меня в Туонелу.
— Оставь свои бредни! — сказала дочь Маны. — Если б железо тебя привело, если б сталь сжила со света, то залила бы кровь твое платье. Говори, пришелец, правду!
— Что ж, слушай, — не отступал Вяйнемёйнен, — вода унесла меня в Маналу, пучина забрала в Туонелу.
— Опять ты лжешь! — сказала девица. — Забрала б тебя пучина, так текла бы вода по твоей одежде.
— Огонь меня сюда пригнал, — опять солгал песнопевец, — огонь свел меня в подземные страны.
— Всякому видна твоя ложь! — ответила дочь Туони. — Пригнало бы тебя сюда пламя, опалены бы были твои кудри и дымилась бы твоя борода. Если хочешь добиться толку, говори: зачем пришел ты, не похищенный болезнью, не взятый смертью, не изведенный вражьими кознями?
И решил Вяйнемёйнен открыть правду:
— Ну что ж, слушай по чести: мастерил я челн пением, но разбил сани заклинаний, сломал полозья вещих слов и вот спустился в Туонелу, чтобы починить песенные сани и до конца справить дело.
Разозлившись на человечью глупость, воскликнула дочка Маны:
— Безумец! Чем незваным идти к Туони, отправлялся бы лучше назад: приходят сюда не по своей воле, потому что никому нет из Маналы дороги обратно!
— Дело женщин — сомневаться, — сказал на это Вяйнемёйнен, — а герою страх не к лицу! Живым я спустился в Маналу — таким и вези меня на свой берег.
Оставив пустые уговоры, перевезла дева-невеличка седого мужа через реку.
Вышла встречать гостя сама хозяйка Маналы, старица царства Туони, с большою кружкою пива в руках. Пригласила она вещего певца отведать этого пива, но, прежде чем поднести ко рту, заглянул Вяйнемёйнен в кружку и увидел в пиве мерзких червей и лягушек. Не стал мудрый старик пить эту отраву, а в ответ на угощение так сказал хозяйке Маналы:
— Не затем я спустился под землю, чтобы пить здесь твое пиво: кто пьет его, тот пьянеет, а опьяневшего ждет погибель.
— Зачем же ты пришел в царство мрака? — удивилась старица Туонелы. — Зачем явился сюда, преждечем позвал тебя Мана?
Ту же речь завел Вяйнемёйнен: что смастерил он песней новую лодку, но недостало ему трех заклинаний, чтобы брус доделать на киле, чтобы поднять корму, чтобы возвести
добрую мачту, — нигде не нашел он нужных слов и вот теперь спустился под землю, дабы здесь получить сокровенные заклятия.
— Глупец! — воскликнула хозяйка Маналы. — Не скажет тебе заветных слов Туони и Мощью не наделит — не пригодятся они тебе больше, ибо никогда не вернешься ты отсюда в родимый дом!
И как только сказала она это, свалил Вяйнемёйнена мертвый сон. Пока лежал герой в непробудной дреме, старуха с отвислою острою челюстью, пряха ниток из металла, что жила в Манале, на сто сетей напряла медных и железных нитей. Подхватил эти нити трехпалый старик, подземный житель, и сплел сто неводов из меди и железа. Сети эти расставил по черным водам Туонелы сын Маны, рожденный с железными крючьями вместо пальцев, — поперек и вдоль перегородил он реку теми неводами, чтобы никогда не вышел из царства мрака любимец моря Вяйнемёйнен.
Поднялся песнопевец после тяжкого сна и увидел, что перегорожены ему пути обратно через черный поток Туонелы частыми сетями. Но не пожелал Вяйнемёйнен оставаться в мрачных землях Маны: обернулся он быстро камышинкой и ушел в трясину — там обернулся черною змеей и проскользнул в речных потоках сквозь сто губительных сетей, расставленных злыми людьми Туонелы.
Заметив, что нет на берегу незваного гостя, пошел сын Маны с железными крючьями, растущими вместо пальцев, проверить раскинутые сети — вытянул неводы и нашел в них много судаков и форелей, но не было там вещего Вяйнё, ускользнувшего из царства мертвых.
Тем часом вышел мудрый старец на берег по другую сторону черной реки и заказал навеки грядущим героям своевольно спускаться к Мане, ибо приходят туда лишь волею смерти и нет оттуда пути обратно. И еще наказал он будущим народам не делать зла невинным, чтобы не получить возмездия в подземных жилищах Туони, где одним лишь злодеям место, где уготовано им ложе на пылающих камнях под покровом, сотканным из червей и ядовитых гадов.
17. Антеро Випунен открывает для Вяйнемёйнена ларец заклятий
Не добыв заклятий в Манале, отправился Вяйнемёйнен в Калевалу, рассуждая по пути сам с собою: где б найти ему слова для трех недостающих заклинаний? Шел навстречу рунопевцу пастух, владевший даром прозорливости, услыхал он заботу Вяйнемёйнена и ответил на его думу — сказал то, что счастливо ему открылось:
— Найдешь ты нужные слова у великана Випунена, которому известна вся мудрость и ведомы все заклинания на свете. Вот только трудна к нему дорога: треть пути идти придется по острым спицам, другую — по лезвиям мечей, а еще одну — по отточенным секирам.
Рассказал пастух, где отыскать ту дорогу, и пошел дальше, а Вяйнемёйнен, поразмыслив, направился в кузню Ильмаринена. Там попросил он славного мастера сделать ему железные сапоги и сработать железную рубашку, а после выковать стержень из упругой стали, чтобы мог он служить крепким рычагом.
— Хочу я добыть три заклинания, — сказал Вяйнемёйнен кузнецу, — которые есть на языке у знатока дивных песен Випунена.
— Боюсь, не умер ли Антеро Випунен, — ответил на это Ильмаринен, — давно никто его не видел, и не стоят по лесам и рощам его силки на лосей и тенета на медведей.
Однако все сделал кузнец, о чем просил его вещий Вяйнемёйнен, — и железные сапоги, и прочную кольчугу, и рычаг из стали, который поверху оковал для крепости железом. Не мешкая, устремился мудрый старец туда, куда направил его пастух: в первый день легко одолел он поле с острыми спицами, другой день с трудом шел дорогою из мечей, на третий день, шатаясь, едва осилил путь по отточенным секирам. И вот увидел наконец Вяйнемёйнен Антеро Випунена, лучшего на свете знатока заклинаний, — крепко спал великан на лесной поляне: за долгий сон глубоко вросло его тело в сырую землю, на плечах поднялись осины, с бороды склонилась на грудь ива, в усах встали ели, а на лбу вытянулись сосны. Достал Вяйнемёйнен меч из кожаных ножен и срубил острым железом осины на плечах могучего заклинателя, извел в бороде иву, повалил на усах ели и на лбу сосны. Следом взял вещий певец железный стержень и стал разжимать великану зубы, чтобы выведать у его языка сокровенные слова. Стиснул Випунен во сне челюсти и прокусил сверху железо, но стальной сердцевиной стержня отверз-таки Вяйнемёйнен заклинателю уста.
