Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока

Не повинность ли несет человек на земле,
и не срок ли наемника — срок его?
Как раб, что изнывает по тени ночной,
и наемник, что ждет платы своей,
так и я принял месяцы зла,
и ночи скорби отсчитаны мне.
Ложась, думаю: «Скорей бы встать!» —
и ворочаюсь от вечера до утра.
В червях и язвах тело мое,
и на коже моей струп и гной.
Мелькают мои дни, как ткацкий челнок,
и без упованья спешат к концу.

Вспомни, что дуновение — жизнь моя;
уж не видать счастья глазам моим!
Видящий больше не увидит меня:
воззрят Твои очи, а меня — нет.

Редеет облако, уходит оно:
так сошедший долу не выйдет вспять.
В дом свой не вернется он,
и место его не вспомнит о нем.

Потому не удержу я уст моих,
и в утеснении духа моего скажу,
и пожалуюсь в удручении души моей!

Разве я пучина и разве я змий,[973]
что ты приставляешь ко мне дозор?
Чуть помыслю: «Утешит меня постель моя,
и подымет мою горесть ложе мое», —
как Ты снами ужасаешь меня
и наводишь на меня морок ночной!
Не дышать хотела бы моя душа;
лучше смерть, чем моя боль!
Довольно с меня! Не вечно мне жить.
Отступи от — меня! Мои дни — вздох.

Что есть человек, что Ты отличил его,
занимаешь им мысли Твои,
каждое утро вспоминаешь о нем,
испытуешь его каждый миг?[974]
Когда отведешь Ты от меня взор,
отпустишь меня сглотнуть слюну?

Пусть я погрешил, —
Тебе что я сделал, Соглядатай мой?
Зачем Ты поставил меня, как цель для стрел,
и сам для себя я в тягость стал?
Почему Ты не простишь мой грех
и не взглянешь мимо вины моей?
Ибо ныне во прах ложусь я:
будешь искать меня, а меня — нет».

«Долго ты будешь говорить так?
Шумный ветер — твои слова!
Ужели суд Свой извращает Бог
и Крепкий извращает правду Свою?
Погрешили пред Ним сыны твои,
и во власть вины их предал Он их.
Но если взыскуешь Бога ты
и с мольбою Крепкого призовешь
и если чист и праведен ты, —
Он нынче же встанет над тобой
и умирит место твоей правоты;
и если начало твое мало,
то велик будет твой конец!
Расспроси-ка старинных людей
и вникни в то, что дознали отцы;
ведь вчерашние мы, у нас знанья — нет,
ибо наши дни на земле — тень.
Не поучат ли они, не вразумят ли тебя,
из сердца своего не извлекут ли слова?

«Растет ли тростник, где топи нет,
и встает ли камыш, где нет воды?
Еще он свеж, не созрел для ножа,
как вдруг сохнет прежде всех трав.
Вот участь тех, кто о Боге забыл,
и надежда отступника придет к концу —
на нити висит упование его,
и безопасность его — как ткань паука:
обопрется о дом свой — и не устоит,
схватится за него — и рухнет с ним.

Вот он возрастает в полном соку,
за сад тянутся ветви его,
корни его оплели скалу
и между камней пробили путь, —
но когда вырвут его с места его,
его место скажет: «Не знаю тебя!»
Вот радость пути его!
А другие вырастают из земли».

Вот, Бог не отвергает того, кто прост,
и не держит руку творящих зло.
Он еще наполнит смехом твой рот
и ликованьем — твои уста.
Ненавидящие тебя оденутся в стыд,
и шатра нечестивых больше нет!»

«Воистину, знаю, что это так:
но будет ли человек перед Богом прав
Если б захотели судиться с Ним,
из тысячи ни один не даст ответ.

Мыслью мудр, силой могущ, —
кто спорил с Ним и остался здрав?
Он горы движет, неслышно как,
и рушит их во гневе Своем;
Он сдвигает землю с места ее,
и дрожат устои ее;
Он молвит солнцу, и не светит оно,
и держит звезды под печатью Своей;
Он один простирает небеса
и превыше морей совершает путь;
Он создал Медведицу и Кесиль,[975]
Семизвездье и домы южных планет;
дивны и непостижны дела Его,
и чудесам Его нет числа!

Вот, пройдет Он предо мной, и не увижу Его,
пронесется мимо, и не примечу Его;
вот, схватит, и кто возбранит Ему?
Кто спросит Его: «Что творишь?»

Гнева Своего не сдержит Бог:
слуги Рахава[976] падут пред ним!
Что я? Мне ли отвечать Ему,
для спора с ним подбирать слова?
Пусть правда — моя, но я смолчу,
должен умолять Судью моего.
Если б звал я и явился Он,
я не верю, что Он бы слушал меня.
В вихре налетел Он на меня,
без вины умножил раны мои,
не дает мне перевести дух,
но горечью пресыщает меня!

Если дело в силе — могущ Он;
а если в правде — кто рассудит меня?
Пусть прав я — осудят Его уста,
пусть прост — но Он отыщет вину!

Правда моя! Мне все равно,
не нужна мне моя жизнь!
Да, все едино, говорю я:
простец иль злодей — обоим казнь!
Когда убивает Его бич,
ужасу невинных смеется Он.
Предал Он землю во власть злых,
завесил лица судей земли;
а если не Он, кто еще?

Быстрей гонцов бегут мои дни,
доброго не видя, уходят прочь,
несутся, как легкие ладьи,
как орел, что летит на добычу свою!

Сказать ли: «Забуду мою печаль,
изменю лицо и буду бодр»?
Дрожь меня берет от моих бед —
знаю, не оправдает Он меня!
Все равно буду виновен я;
для чего же напрасно томлюсь?

Когда бы талым снегом омылся я
и щелоком очистил руки мои,
и тогда бы Ты в яму погрузил меня,
и побрезговали мной одежды мои!

Ведь не человек Он, как я, чтоб ответить Ему,
чтобы вместе нам предстать на суд.
Между нами посредника нет,
чтоб руку возложить на обоих нас.

Пусть уберет Он от меня розгу Свою,
чтоб угроза Его не ужасала меня —
тогда стану говорить, не страшась Его:
дело мое неладно идет!

Тошной стала мне моя жизнь!
Жалобам моим волю дам,
в горечи души моей заговорю!
Скажу Богу: не засуживай меня,
открой, за что Ты на меня напал?
Что за выгода Тебе неправду творить,
отвергать творение Твоих же рук,
а над умыслом злых являть свет?

Разве плотские очи у Тебя
и разве зришь Ты, как зрит человек;
разве дни Твои, как человека дни,
и, как дни мужа, — годы Твои, —
что Ты допытываешься о моей вине
и о грехе моем чинишь сыск,
хоть ведомо Тебе, что невинен я?
А из Твоих рук не избавит никто.

Твои руки дали мне вид;
а после Ты обернулся — и меня сгубил!
Вспомни, что из глины Ты создал меня —
а ныне возвращаешь меня в прах!
Не Ты ли вылил меня, как молоко,
и, как творог, сгустил меня?
Кожей и мясом Ты облек меня,
костями и жилами скрепил меня,
жизнь и милость даровал Ты мне,
и я дышал, Тобою храним.

Но вот что скрывал Ты в сердце Твоем —
знаю, вот что у Тебя на уме:
Ты выследишь меня, чуть погрешу,
и больше мне чистым не быть!

Если виновен я — горе мне!
А если прав — мне головы не поднять:
я насыщен стыдом и горем пьян.

Чуть ободрюсь, Ты травишь меня, как льва,
противу меня дивно велик:
по́слуха за по́слухом выводишь Ты,
умножаешь ярость Твою,
и новая рать на меня идет!

Зачем Ты из чрева вывел меня?
Пускай бы я умер, не увиден никем,
как будто и не было меня,
из утробы в могилу перенесен!
Вот, недолги дни мои!
Отступи ж от меня и дай вздохнуть,
прежде, чем без возврата уйду
в страну, где мрак и смертная тень,
где темная темень и мерцает мгла,
в ту неустроенную страну,
где даже и самый свет — тьма».