Патрик Колум - Дети Одина
— Нет, оставайся здесь, — сказал Агнар. — Я дам тебе еще хлеба и попону для тепла. Не подходи к дверям конунга, потому что он сегодня не в духе и может выгнать тебя.
— Как?! — воскликнул Один. — Конунг выгонит странника, который стучится в его дверь! Быть не может!
— Он сегодня не в духе, — повторил Агнар и опять попросил странника не подходить к дверям конунга.
Но Один поднялся с соломы и пошел.
У дверей стоял привратник, горбатый и длиннорукий.
— Я странник и прошу приюта и пищи в доме конунга, — сказал Один.
— Только не здесь, — рявкнул горбатый привратник.
Он захлопнул бы дверь перед носом Одина, но голос конунга отозвал его. Тогда Один вошел в палаты и увидел конунга за столом с друзьями, сплошь чернобородыми молодцами с жестокими лицами. И, глядя на них, Один понял, что мальчик, которого он учил благородству, стал главарем разбойников.
— Раз уж ты вошел в зал, где мы трапезничаем, спой нам, странник! — закричал один из чернобородых молодцов.
— Хорошо, я спою вам, — откликнулся Один.
Он встал между двумя каменными колоннами и спел песнь, укоряющую конунга за то, что он избрал в жизни дурную стезю, и осуждающую всех, кто идет по страшному пути разбоя.
— Схватить его, — приказал конунг, когда Один допел свою песнь.
Чернобородые молодцы набросились на Одина, скрутили его и приковали цепями к каменным столбам.
— Он захотел здесь обогреться, вот сейчас и обогреется, — гаркнул Гейррёд и велел слугам навалить вокруг Одина хвороста. Они это исполнили. Тогда конунг собственной рукой поднес к хворосту пылающий факел, и костер заполыхал.
Странник очутился в огненном кольце. Конунг и его друзья злорадно наблюдали, как пламя бешено пляшет вкруг живого человека, но оно не жгло плоть Всеотца. Хворост весь сгорел, а Один так и стоял, устремив грозный взгляд на людей, которые выказали столько грубости и жестокости.
Они отправились спать, оставив странника прикованным к столбам. Всемогущий Один мог бы разорвать цепи и опрокинуть столбы, но он хотел посмотреть, что еще произойдет в этих палатах. Слугам было запрещено приносить ему еду и питье, однако на рассвете, когда никого рядом не было, в зал прокрался Агнар с рогом пива, чтобы утолить жажду несчастного.
На следующий вечер, когда конунг и его друзья вернулись после разбойных дел и, сидя за столами, заглатывали пищу, ровно голодные волки, Гейррёд опять велел навалить к ногам Одина хворосту. И опять разбойники злорадно наблюдали, как огонь свирепствует вкруг живого человека. И по-прежнему Один стоял, не тронутый пламенем, и его твердый и грозный взгляд пробуждал в конунге все большую ненависть. И весь следующий день странника держали в цепях, и слугам было запрещено приносить ему еду и питье. Никто не знал, что утром он подкрепился пивом из рога.
Так продолжалось восемь вечеров кряду. На девятый вечер, когда кругом занялся огонь, Один, нарушив молчание, запел песнь.
Песнь его становилась все громче и громче, и конунг, его друзья и слуги поневоле замерли, внимая ей. Сначала Один пел о конунге Гейррёде, о том, как боги пестовали его, воспитывая сильным и ловким, и как он, вместо того чтобы употребить свою силу и ловкость на благородное дело, уподобился дикому зверю; а потом запел о том, что месть богов вот-вот обрушится на этого недостойного конунга.
Пламя улеглось, и Гейррёд и его друзья увидели перед собой не беззащитного странника, но мужа более величественного, чем любой земной властитель. Цепи упали с его тела, и он шагнул к злодеям. Тогда Гейррёд с мечом в руке ринулся вперед, чтобы убить его. Но меч не поразил Одина.
Гнев богов ужасен,
Твой неминуч конец.
Бой прими, коль смеешь,
Я — Один Всеотец.
Так пел Один, и, напуганные его грозным взором, Гейррёд и его друзья попятились и, отступая, превратились в зверей — в волков, рыщущих по лесам.
Тут вперед вышел Агнар, и Один провозгласил его конунгом. Весь народ облегченно вздохнул, когда им стал править Агнар, потому что правление Гейррёда было жестоким. Агнар же оказался не только великодушным, но могущественным и победоносным правителем.
Отец богов добывает для людей волшебный мед
Волшебный мед сварили карлики, а спрятали его великаны. Но Один извлек его из того места, где он был спрятан, и отдал сыновьям людей. Вкусившие меда поэзии преисполнялись необычайной мудрости и, более того, обретали способность облекать свою мудрость в такие красивые слова, что, слушая их, невозможно было не восхититься и не проникнуться ею.
Карлики получили волшебный мед путем злодейства. Они сварили его из крови человека. Этим человеком был поэт Квасир. Он обладал великой мудростью и облекал ее в такие прекрасные слова, что каждый, чьего слуха они касались, восхищался и проникался ею. Карлики заманили Квасира в свои подземелья и там убили.
— Теперь, — сказали они, — у нас есть кровь Квасира и мудрость Квасира. Ни у кого не будет его мудрости, кроме нас.
Они разлили кровь в три сосуда, смешали с медом и сварили волшебный медовый напиток.
Убив человека, карлики совсем расхрабрились. Они вышли из своих подземелий и начали расхаживать по Мидгарду, миру людей. Они отправились и в Ётунхейм, где принялись издеваться над самыми безобидными великанами.
Явились они к одному великану, известному своей доверчивостью. Звали его Гиллинг. Они упросили Гиллинга вывезти их на лодке в открытое море. А затем два самых коварных карлика, Галар и Фьялар, направили лодку на скалу. Лодка раскололась. Гиллинг, не умевший плавать, утонул. Карлики же на обломках лодки невредимыми добрались до берега. Они были в таком восторге от собственных злых проделок, что решили учинить еще что-нибудь.
И придумали Галар с Фьяларом новую подлость: привели толпу карликов под окна Гиллингова дома и стали кричать его жене, что Гиллинг мертв. Жена великана заплакала, запричитала и наконец бросилась за порог, рыдая и ломая руки. А Галар с Фьяларом вскарабкались тем временем на крышу и, когда она выбежала, скинули ей на темя жернов и укокошили наповал. Это еще больше вскружило карликам голову.
Они настолько обнаглели, что складывали и распевали хвастливые песни о том, как одолели поэта Квасира, великана Гиллинга и его жену. Они остались в Ётунхейме, терзая всех, кто не мог им противиться, и воображая себя великими и могучими. Однако ж они задержались там слишком надолго. Суттунг, брат Гиллинга, выследил их и схватил. Суттунг не был безобидным и простодушным, как его брат Гиллинг. Он был хитер и алчен. Ускользнуть от него карликам не удалось. Суттунг бросил их на риф, который во время прилива накрывали волны.
Великан, стоя на дне, возвышался над рифом, и вода, прибывая, едва доходила ему до колен. Так он стоял, наблюдая за карликами, с ужасом взиравшими на готовую поглотить их стихию.
— О, сними нас с рифа, добрый Суттунг! — взмолились они.
— Сними нас с рифа, и мы дадим тебе золота и драгоценных каменьев. Сними нас, и мы подарим тебе ожерелье не менее прекрасное, чем Брисингамен.
Так они умоляли, но великан Суттунг только смеялся над ними. Ему не нужны были ни золото, ни драгоценности.
Тогда Фьялар и Галар закричали:
— Сними нас, и мы отдадим тебе сосуды с волшебным медом.
— Ага, волшебный мед, — сказал себе Суттунг. — Ничего подобного ни у кого больше нет. Недурно бы заполучить его, ибо он может пригодиться нам в битве с богами. Хорошо, я возьму у них волшебный мед.
Он снял карликов с рифа, но не отпускал их вожаков Галара и Фьялара, пока остальные не принесли из подземелий сосуды с волшебным медом. Суттунг взял мед и спрятал его в горную пещеру рядом со своим жилищем.
Вот так волшебный мед, полученный карликами путем злодейства, попал в руки великанов. И теперь речь пойдет о том, как Один, старейший из богов, странствовавший тогда по свету под именем Вегтам, отобрал у Суттунга волшебный мед и отдал людям.
Надобно вам знать, что у Суттунга была дочь по имени Гуннлёд, красотой и добротой равная Герд и Скади, девушкам-великаншам, которых возлюбили обитатели Асгарда. Суттунг заколдовал Гуннлёд, превратив ее из юной красавицы в старую каргу с длинными клыками и острыми когтями, и посадил ее в пещеру охранять сосуды с волшебным медом.
Всеотец прослышал о смерти Квасира, которого чтил превыше всех смертных. Убивших его карликов он замуровал в их подземельях, чтобы они никогда больше не вышли на свет, а потом отправился добывать для людей волшебный мед, чтобы, отведав его, они обрели мудрость и умение облекать ее в слова, которые заставляли бы восхищаться и проникаться ею.
Историю о том, как Один добыл волшебный мед из заваленной громадным камнем пещеры, где скрыл его Суттунг, и о том, как он разрушил заклятие, лежавшее на Гуннлёд, дочери Суттунга, часто рассказывают у семейных очагов.
