Народное - Курдские сказки, легенды и предания
― Твоему сыну пригодится, когда он захочет принести тебя сюда…
113. Жареная лягушка
Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).
У одной злой невестки была престарелая свекровь. Что бы старушка ни попросила, та ничего ей не давала.
Как-то свекровь сказала невестке:
— Доченька, мне нездоровится, поджарь мне немного мяса.
Принесла невестка лягушку, зажарила ее и положила перед свекровью. Молча взяла свекровь лягушку и выбросила ее.
Прошло некоторое время. Старуха умерла.
Много лет спустя женился сын невестки и привел в дом молодую. Девушка оказалась хорошей невесткой, материнское молоко пошло ей впрок328. Состарилась свекровь, слегла. Однажды позвала она к себе невестку и попросила:
— Доченька, больна я, мне так хочется жареного мяса.
Купила невестка мясо, поджарила и на блюде принесла свекрови. Взглянула свекровь на блюдо, а там ― жареная лягушка.
— Доченька, милая, зачем ты смеешься над бедной старухой? ― обиделась она.
— Матушка, я же мясо принесла, ― удивилась невестка.
И тут старуха вспомнила, как она сама относилась к своей свекрови, и вздохнула.
114. Бог не простил
Зап. в июле 1961 г. от Камыле Араба (50 лет) в селе Курдский Памп (ныне Синаи) Арагацкого р-на АрмССР.
Опубл.: Курд. фольк., с. 207.
Отец и сын украли корову Хозяева поймали их и поколотили.
— Какая жестокость! ― воскликнул отец. ― Господи, не прощай им этого!
— Молчи, отец.! ― сказал сын. ― Это нас бог не простил, иначе они не поймали бы нас.
115. Раньше надо было плакать
Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).
Опубл.: Курд. посл. О., с. 236; Курд, фольк., с. 204.
У одной вдовы был сын. Принес он как-то домой краденое яйцо. Мать сварила его.
На другой день он украл курицу. Мать зажарила курицу. На третий день притащил сын домой овцу. Мать приготовила из нее хашламу329.
Через несколько дней матери сообщают:
— Сына твоего убили…
Зарыдала мать, стала рвать на себе волосы, а ей говорят:
— Слезами горю не поможешь. Раньте надо было плакать, когда твой сын яйцо украл.
116. Три товарища
Зап. в августе 1979 г. от Мамаде Чоло (74 года) в село Гялто Талинского р-на АрмССР.
Трех товарищей в дороге застала ночь, и решили они завернуть в ближайшую деревню. Постучали в первый попавшийся дом. Радушно встретил их хозяин, да никак не поймет, кто же из них за старшего. Вызвал он одного из них во двор, спросил:
— Скажи на милость, кем вы приходитесь друг другу и кто из вас старший?
— Эти двое ― мои ослы, ― ответил гость, ― им со мной рядом сидеть не положено.
Хозяин поблагодарил его и пригласил в дом. Через некоторое время он вызвал второго гостя:
— Будь добр, скажи, кто из вас старший, чтобы я мог по достоинству одарить его.
— След моей ноги дороже их голов, ― ответил гость, ― они ― мои собаки.
Хозяин и его поблагодарил.
Наконец вызвал он третьего:
— Дорогой, не скажешь ли, кто у вас за старшего, я желал бы с ним побеседовать.
— О, я даже не решаюсь произнести их имена. Оба они умнее меня, и оба для меня старшие. Ты можешь побеседовать о любым из них.
Хозяину поправился этот ответ:
— Дорогой мой гость, прости, что я тебя задержал, а теперь прошу за стол.
И велел хозяин своим слугам:
— Накройте три стола. На один положите сена, на другой ― костей, а на третий ― все, что полагается для дорогого гостя.
Удивились гости. А хозяин говорит:
— Ешьте, дорогие гости, не стесняйтесь. Кем вы сами представились, то вам и подано…
117. Сирота безродный
* Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).
Жили два побратима. Они очень уважали и любили друг друга. Если один из них гостил у другого, хозяин обязательно резал корову для своего побратима.
Однажды одному из них понадобились деньги, а может быть, что-нибудь другое, но он был занят и сам не пошел, а отправил в дом к побратиму своего слугу.'
Хозяин увидел слугу своего побратима, обрадовался. Посадил на самое почетное место, угостил как подобает. На прощание хозяин сказал:
— Дорогой, теперь иди и расскажи своему хозяину о моем гостеприимстве так, как велят тебе твоя совесть и воспитание330.
Вернулся слуга домой, хозяин спросил:
— Ну, рассказывай, как тебя встретили?
— Эх, что и говорить! Да разрушит бог вашу дружбу, хозяин. Твой друг со мной и словом не обмолвился, куска хлеба не дал. Не спросил, с чем я пришел и с чем уйду.
Обиженный хозяин сел на коня и поскакал к другу. Тот принял его радушно. Но гость отказался от еды и сказал:
— Я не притронусь к твоему хлебу. Раз ты не принял, как положено, моего слугу, сейчас твое гостеприимство ничего не стоит.
Обиделся хозяин, послал своего слугу за слугой побратима. Когда тот пришел, хозяин спросил его:
— Скажи мне правду, разве я тебя не угощал как подобает?
— Что и говорить, я вдоволь поел и попил. А на прощание ты мне сказал: «Дорогой, иди расскажи своему хозяину о моей гостеприимстве так, как велят тебе твоя совесть и воспитание».
— Так почему же ты сказал неправду своему хозяину?
— Да потому, что ты сослался на мою совесть и воспитание, а не приказал рассказать, как было на самом деле. А ведь я сирота, ― ответил нерастерявшийся слуга.
118. Зачем искали Али?
* Зап. в июле 1977 г. от Аракела Сероняна (см. № 42).
В Джезира-Бота331 деревенские старосты332 ежегодно собирали дань для эмира. Старосту деревни Хасхас333 звали Гялбо. Каждое лето он ходил по домам крестьян и собирал пшеницу для эмира. Каждый давал сколько мог, но и этого крестьяне не хотели давать, ворчали. Отправился Гялбо к эмиру и сказал:
— Эмир мой! Устал я собирать с крестьян дань для тебя. Хожу по гумнам, выпрашиваю. У одних альб334 пшеницы, у других два. Кто дает охотно, а кто и ворчит. Будет лучше, если ты пришлешь за данью кого-нибудь из своих людей.
— Гялбо, клянусь головой отца, моих людей к вам посылать опасно. Когда они увидят ваших девушек и женщин с золотыми украшениями, их охватит алчность, и тогда уж добра от них ждать нечего. Спасибо и на том, что ты мне доставляешь.
— Нет, мой эмир, все-таки лучше пришли своего человека, ― стоял на своем Гялбо.
Эмир согласился.
Наступило лето. Пришло время ехать за новой данью. Эмир обратился к своему слуге Али:
— Куро, поезжай в Хасхас, к старосте Гялбо, собери дань. Но смотри, будь сдержан и скромен, что дадут, то и бери. Ничего не дадут ― возвращайся с миром.
— Хорошо, мой эмир, ― покорно отвечал слуга.
Приехал он в Хасхас, увидел девушек с золотыми украшениями, и охватила его зависть.
Гялбо пригласил Али в дом, а своим домочадцам наказал:
— Этого человека прислал эмир, будьте к нему внимательны. Накройте стол и приготовьте ему яичницу.
Подали Али яичницу на сковородке, он все съел. На другой день яичницы не было, и его угостила чем бог послал.
Но Али остался недоволен, к еде не притронулся. Гялбо спросил его:
— Брат, почему ты не ешь?
— Мне три раза в день нужна яичница, ничего другого я не желаю.
— Ах ты собака, сын осла, ― возмутился Гялбо, ― где я возьму тебе столько яиц? Убирайся, откуда пришел.
И пришлось Ала возвращаться домой с пустыми руками. А эмир в это время с крепости смотрел в подзорную трубу и увидел, что плетется Али.
«Клянусь головой своего отца, ― подумал эмир, ― Али зазнался, и Гялбо его прогнал».
Когда Али пришел, эмир его спросил:
— Куро, почему ты вернулся так скоро?
— Клянусь богом, мой эмир, Гялбо обругал меня и выгнал, ― ответил Али.
— Ах, Али, а же предупреждал тебя: будь сдержан и скромен, ― напомнил эмир.
Прошел день. Послал эмир в Хасхас другого слугу ― Рамо.
Гялбо принял Рамо и сказал домочадцам:
— Это ― мой гость. Может быть, он не такой алчный, как тот слуга эмира, зарежьте для него курицу.
Приготовили курицу, Рамо ее съел. На следующий день поставили перед ним другую еду, но Рамо к ней не притронулся.
— Брат, почему ты не ешь? ― спросил Гялбо.
— Если не будете жарить мне в день по три курицы, я не притронусь к еде.
Гялбо рассердился и прогнал его.
На третий день эмир отправил в Хасхас Махмуда.
