Джон Мильтон - Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец

О нем нам возвестили шум и стоны,
Но мы не поняли, что там случилось
Итак, без предисловий! Говори.

Мне рассказать не терпится, но я
Собраться должен с мыслями сначала.

Суть изложи. Подробности — позднее.

Хоть Газа и стоит, ее сыны
За миг один живьем погребены.

Прискорбно! Но к лицу ли нам, евреям,
Скорбеть о гибели столицы вражьей?

И все-таки скорбеть придется вам.

Из-за кого?

Из-за Самсона.

Это
Почти что в радость превращает скорбь.

Боюсь я, о Маной, поведать сразу
Тебе о том, что все услышат скоро:
Нежданность сообщенья моего
Твой слух, старик, чрезмерно сильно ранит.

Не медли. Неизвестность — горше пытки.

Узнай же худшее: Самсона нет.

Да, хуже не бывает! О надежды,
Прощайте! Выкуп за него внесла
Смерть, всеосвободительница наша.
Быстрее ветра улетела радость,
С которой шел я вызволять Самсона.
Она, мертворожденное дитя,
Как в заморозки первый цвет, погибла.
Но до того, как горю дам я волю,
Ответь, чем стала для Самсона смерть —
Позором иль венцом существованья?
Кем был убит мой сын, убивший всех?

Он пал, никем не ранен.

От натуги
Чрезмерной?

Нет, от собственной руки.

Самоубийство?.. Что могло Самсона
Среди врагов в разлад с самим собой
Вдруг привести?

Чтоб недругам отмстить,
Пришлось ему пожертвовать собою.
Он здание, где вражья знать собралась,
Ей и себе на голову обрушил.

О, сын, погиб ты от избытка сил
И страшный способ мщения придумал!..
Мы все узнали, но пока смятенье
Царит повсюду, расскажи, нам, вестник,
Подробности того, чему явился
Свидетелем и очевидцем ты.

Я в Газу по делам пришел с рассветом
И услыхал еще в воротах трубы,
Сзывавшие на празднество народ,
А вскорости по пересудам понял,
Что будет приведен туда Самсон,
Чтобы своею исполинской силой
Веселье победителей украсить.
Как ни было мне жаль, что он в плену,
Решил и я взглянуть на представленье.
Для зрелища был отведен театр —
Дом в виде полукруга с мощной кровлей
На двух столбах, за коими стояли
Сиденья для владельцев филистимских;
С другой же стороны столбов теснилась
Толпа народа под открытым небом.
Я незаметно затерялся в ней.
В зенит вошли и празднество и солнце.
Вселили пир и жертвоприношенья
Веселие в сердца. Все ждали игр.
Тогда, как раб общинный, в рабском платье,
Туда был приведен Самсон. Пред ним
Бубенщики с флейтистами бежали,
А по бокам его и сзади шли
Отряды лучников и копьеносцев.
Узрев его, язычники Дагону
В едином вопле вознесли хвалу
За то, что враг их отдан в рабство им.
Самсон же равнодушно и бесстрашно
Взошел на сцену и проделал все,
Что только может совершить незрячий, —
Ломал он бревна, глыбы поднимал
С такой немыслимой, безмерной силой,
Что с ним никто тягаться не дерзнул бы.
Затем для передышки к двум столбам
Он отведен был и поводырю
Велел его так между них поставить,
Чтоб ухватиться за столбы он мог
Своими утомленными руками.
Не заподозрив ничего дурного,
Тот просьбу выполнил. Когда ж Самсон
Почувствовал колонны под рукою,
Он голову склонил как для молитвы
И на минуту в думы погрузился,
А после крикнул с поднятым челом:[796]
«Владельцы филистимские, покорно,
На диво и на развлеченье вам,
Я здесь исполнил все, что мне велели.
Теперь свою вам силу покажу
Я на примере более наглядном,
И кто его увидит — содрогнется».
Тут он напряг все мышцы, и пригнулся,
И с яростью бунтующих стихий,
Когда они приводят в трепет горы,
Опорные колонны стал качать,
Пока они не рухнули и кровля
С громовым треском вниз не полетела,
Обломками своими раздавив
И навсегда похоронив под ними
Вельмож, жрецов, воителей и женщин,
Красу и гордость знати филистимской,
Собравшейся на празднество из Газы,
Равно как из окрестных городов,
А заодно и самого Самсона.
Спаслась лишь чернь, стоявшая снаружи.

О, сколь славно такое мщенье,
Хоть дорога цена за него!
Ты, Самсон, умер, как жил —
Только ради освобожденья
Племени своего.
Рук на себя ты не наложил —
Пал ты в борении с Необходимостью,
Больше в смерти врагов истребив,
Чем убил их, пока был жив.

Сердцем язычники ликовали,
Плоть насытив жертвенным мясом,
Сладким вином орошенным.
Идола чтили они, черня
Нашего бога живого,
Чья в Силоме поставлена скиния.[797]
Он поразил безумием грешников,
Мысль им внушив,
Что приведен их губитель
Быть к ним на празднество должен,
Лишь о забаве думая,
Страшное несчастье
Сами они на себя же накликали.
Господа гневая,
Платятся смертные
Внутренней слепотой, которая
К собственной гибели неизбежно
Их, беззаботных, приводит.

Пусть ослеплен ты, Самсон,
Пусть в неволю был уведен —
Свет в душе твоей не погас.
Словно огонь из-под пепла,
Доблесть в тебе пробудилась былая.
Грянул на вражью стаю
Ты не как тот хищник ночной,
Что курятники грабит,
Но как орел, который молнией
С неба ясного низвергается.
Добродетель сходна
Даже в минуту паденья
С той аравийской птицей,[798]
Что во всей вселенной одна
Лишь из себя родится.
Гибнет раз в столетье она
В пламени самосожженья
И восстает, молода и сильна,
После воскрешенья.
Плоть ее тленна, но дух зато
Жизнь живет не одну, а сто.

Довольно! Ни к чему, да и не время
Сейчас скорбеть. Самсоном до конца
Самсон остался, завершив геройски
Свой путь геройский. Он врагам отмстил,
И детям Кафтора[799] по ближним плакать
Придется много лет. Честь и свободу
Он завещал Израилю, коль тот
Окажется достаточно отважен
И не упустит случай их вернуть.
Себя и отчий дом покрыл он славой,
И — что всего отрадней — от него
Не отвратился бог, как мы боялись,
Но милостив до смерти был к нему.
Не надо ж ни биенья в грудь, ни воплей,
Ни слабости презренной. Говорите
И делайте лишь то, что облегчит
Нам скорбь о мертвеце столь благородном.
Пойдем разыщем тело и с него
Запекшуюся вражью кровь водою
И травами лекарственными снимем.
Одновременно я — мне запретить
Едва ль посмеет Газа это ныне —
Пошлю за родичами и друзьями,
Чтоб труп Самсона унести отсюда
И с почестями схоронить в земле
Отцов и дедов, где над ним воздвигну
Я памятник, вечнозеленым лавром
И пальмами обсаженный. На них
Развешу я сыновние трофеи
И свитки со сказаньями о нем.
Там будут наши юноши сходиться,
Дабы воспоминанье о Самсоне
На подвиги воспламеняло их.
Придут туда по праздникам и девы,
Цветы возложат и прольют слезу
Над тем, кто был до слепоты и плена
Женитьбой неразумной доведен.