Хинес Перес де Ита - Повесть о Сегри и Абенсеррахах
Рыцарский мир мавританской Гранады Переса де Иты утопичен, но в нем нет сверхъестественной фантастики испанских рыцарских романов, восходящих к «Амадису Галльскому». В нем преобладает ренессансная, а не средневековая фантастика, нет волшебников и заколдованных замков, к минимуму сведены перечисления немыслимых толп убитых врагов, придававшие привкус жестокого бахвальства собственно рыцарским романам. Перес де Ита был современником Сервантеса в полном смысле слова. Хотя даты его жизни точно не известны, полагают, что родился он в 1544 г. – на три года раньше Сервантеса, а скончался в 1619 г. – на три года позже. Он писал свою повесть в то десятилетие, когда Сервантес, уже потерявший руку в морском бою под Лепанто, познавший муки многолетнего алжирского плена и горечь непризнания заслуг на родине, имел большой жизненный и литературный опыт, собирался взяться за «Дон Кихота». Книга Переса де Иты была новинкой испанской прозы тех лет и стала предшественницей гениальной книги. Произведение Переса де Иты отошло от рыцарского романа в старом смысле: рыцарский идеал в нем гуманизирован и представлен в соизмеримом с реальностью, «возможном» воплощении, а, главное, показано и то, как безжалостный натиск действительной жизни – в данном случае уклад эмирата, допускавший королевский произвол и феодальные дрязги, – изгоняет идеал из Гранады, хотя не может изгнать его из всех человеческих душ.
Читатель, познакомившийся с книгой Переса де Иты до первой части «Дон Кихота», вышедшей десять лет спустя, был отчасти подготовлен к восприятию романа Сервантеса. «Повесть о раздорах Сегри и Абенсеррахов» воссоздала рыцарский мир и показала его хрупкость. К перенесенным в ее атмосферу читателям Сервантес обращался на понятном им языке, сохранял образ идеального, но жестче и меланхоличней прочерчивал разрыв между этим образом и жизнью.
В повести Переса де Иты есть еще одна черта, удивительным образом предваряющая «Дон Кихота». При кажущемся торжестве разума оба. произведения завершаются на минорной ноте.
Роман Сервантеса по-видимости идет к благополучной развязке. Дон Кихот излечивается от сумасбродств и вновь превращается во всеми уважаемого Алонсо Кихано Доброго. Но читателя охватывает щемящая тоска: он не хочет принять слишком разумного конца и надеется на новые рыцарские подвиги Дон Кихота.
Так и в повести Переса де Иты: впервые освобождена еся Испания, ее короли вступили в Гранаду, Исабелла благословила Колумба и остается несколько месяцев до 12 октября 1492 г. – дня открытия Америки и дня высшей славы Испании.
Но ни автор, ни читатель не торжествуют. Одно за другим следуют тревожные сообщения: в горах восстают мавры, робеют славные испанские военачальники, гибнет идущий с безумной храбростью в горы Алонсо де Агилар, а с ним и соименный самому Мигелю Сервантесу и Сааведре Саяведра из Севильи, который показан и героем, и негероем…
Следуя народным романсам и народному мнению, Перес де Ита дает понять историческую двойственность для Испании великих событий конца XV в. и вносит в душу читателя каплю тоски по невозвратно ушедшему сказочно-рыцарскому миру мавританской Гранады.
Не рассеивает этой тоски и последнее слово повести – – быть милостивым к побежденным, ибо и Пересу де Ите, и его современникам было известно: завет этот не осуществится…
Прямой путь от повести Переса де Иты шел к роману Сервантеса. Гуманное изображение величия души бывших врагов составило пафос драмы Кальдерона «Любовь после смерти» (1633), основанной на второй части книги Переса де Иты.
Но намеченную в повести линию можно было развивать и в направлении идилличности, сближения с условной пасторалью, в духе несколько аристократической отстраненности от прозы жизни. Такова линия, точкой отправления которой был ранний французский перевод «Повести о раздорах…» 1608 г., получившая развитие во Франции в галантном романе, иногда следовавшем за Пересом де Итой в перенесении действия в мавританский мир, который во французском романе утрачивал многие черты реальности.
Сюда можно отнести роман «Альмаида, или Рабыня-королева» (1663) Мадлены де Скюдери, автора знаменитых в свое время произведений галантной романистики «Великий Кир» и «Клелия». За «Альмаидой» последовала «Заида, испанская повесть» (1671), написанная известнейшей французской писательницей XVII в. Марией де Лафайет, возможно, в соавторстве с Жаном де Сегрэ и Франсуа де Ларошфуко. В те же годы и в Англии была поставлена большая двухчастная трагедия поэта Джона Драйдена «Завоевание Гранады, или Альмансор и Альмаида».
Новая волна влияния «Повести о раздорах Сегри и Абенсеррахов» относится к периоду романтизма. В 1801 г. повесть была переведена на английский язык, в 1809 г. была вновь издана по-французски, в 1821 г. – по-немецки. Многое в ней оказалось соответствующим романтическим представлениям о литературе: и ощутимая доля историзма, и увлечение средними веками, и сосредоточение внимания на выдающихся ярких характерах, и контраст великодушия героев с преступностью короля и придворной клики, и относительно достоверная восточная экзотика, и интерес к Испании – стране романтической par excellence, увенчавшей себя ореолом успешного сопротивления буржуазным порядком вообще и армии Наполеона в частности.
Все это вело к Вальтер Скотту и Байрону, к Шатобриану и Гюго, к Вашингтону Ирвингу, к романтикам в самой Испании. Прямым откликом на «Повесть о раздорах…» были рассказ Шатобриана «Приключения последнего Абенсерага» и в меньшей степени «Предания Альгамбры» Ирвинга, в которых хотя и фигурирует Боабдил и упоминаются покои Линдарахи – героини Переса де Иты, есть не сочетающийся со стилем его повести сентиментально-фантастический элемент в духе разжиженной гофмановской традиции.
«Приключения последнего Абенсерага» [118] написаны под влиянием посещения Шатобрианом Гранады на обратном пути из большого путешествия на Восток.
Романтический изгнанник из наполеоновской Франции, волнуемый собственными страстями, смотрел на пепелища мавританской Гранады глазами героев Переса де Иты и отыскал в истории мавританских рыцарей, некогда тоже вынужденных навек оставить родные места, отправную точку для одной из своих лучших новелл и для одного из «самых романтических» произведений всей эпохи романтизма. Действие происходит восемьдесят лет спустя после окончания повести Переса де Иты. Изгнанники зачахли вдали от утраченного гранадского рая. Из Абенсерагов, сменивших военное дело на врачевание, уцелел лишь один молодой человек, названный Абенаметом в честь знаменитого предка, некогда оклеветанного и обезглавленного в Львином дворе Альгамбры. Под предлогом собирания лечебных трав Абенамет решается на рискованное путешествие в испанскую Гранаду. Вид запустения мавританской старины (былой блеск Гранады представлен в новелле посредством прямого пересказа повести Переса де Иты) удручает Абенамета. В результате разных приключений поводырем изгнанного гранадца я родном городе делается испанская девушка из старого кастильского рода, пришедшего почти в такой же упадок, как и Абенсераги. Взаимная любовь Абенамета и Бланки, постепенно вовлекающая в состязание в чудесах самоотверженности отца Бланки, ее брата и взятого в плен испанцами французского дворянина, которого брат прочит ей в женихи, годами наталкивается на одно и то же препятствие: «Стань мусульманкой, и я с восторгом предложу тебе руку и сердце…» «Прими христианство, и я буду твоей любящей женой». По истечении многих лет любовь, казалось бы, приводит к тому, чтобы и это вечное препятствие было преодолено. Но тут внезапно нарастает драматическое противостояние героев. Выясняется, что Бланка – последний отпрыск рода Биваров, потомков Сида, некогда обагренных кровью Абенсерагов, а гость из Туниса – последний Абенсераг. Нельзя соединить кровь преследователей и преследуемых. Французский рыцарь тоже не соглашается строить свое счастье на отречении и на горе других… Взгляд, брошенный на безвестную могилу последнего Абенсерага в Африке, близ мест, где погребены развалины Карфагена, завершает рассказ.
Шатобриан напечатал его в 1826 г., т. е. более полутора десятка лет спустя после посещения Гранады. Поднималась новая волна романтизма, и Перес де Ита продолжал волновать умы. В 1831 г. вышли «Предания Альгамбры» Вашингтона Ирвинга. А в Париже через пять месяцев после знаменитой постановки 25 февраля 1830 г. «испанской» драмы Гюго «Эр-нани, или Кастильская честь», «романтичнейшего» до нелепости произведения, была 19 июня 1830 г. поставлена, написанная в первом варианте по-французски, драма испанского писателя родом из Гранады Франсиско Мартинеса де ла Роса «Абен Гумейя, или Восстание морисков». Сюжет взят из второй книги Переса де Иты. Это была попытка переосмыслить и текст Переса де Иты, и испанские драмы XVII в. в модном в год «Эрнани» ультраромантическом духе. В 1837 г. вышло еще одно произведение Мартинеса де ла Роса на мавританские темы – исторический роман «Донья Исабель де Солис, королева Гранады». Во второй половине XIX в. тем, введенных в литературу Пересом де Итой, касались связанные в молодости с Гранадой писатели Педро Антонио де Аларкон и Мануэль Фернандес и Гонсалес.
