Алигьери Данте - Божественная комедия в цитатах и афоризмах

Поэт, стоявший рядом, как вначале:
«То Господа посол тебя зовет.
Мольбы от нас не требуя, он дале

Дорогой к Небесам нас поведет.
И там за нас просить он будет страстно,
Как за себя порой мы просим. Вот

Кто пред тобой. Иди за ним.
Подвластна Нам лестница. Пока светло, как днем,
Нам это восхожденье не опасно».

Я вверх пошел».

«Сердца людей, способные любить,
Стремятся, сын мой, каждое мгновенье

К тому, что им приятно. Позабыть
Уже приманку эту невозможно.
Воображенье может пробудить,

Украсить то, что любо, хоть и ложно,
Все прелести земные находя
В своем предмете, что совсем несложно,

За ним с упорной нежностью следя».

«Есть ум, чтоб страсти воли ненасытной
Смирять. Он – то родник высоких благ,
То бесконечных бед источник скрытый,

Когда он или друг наш, или враг.
Наш разум в первом случае стремится,
Как сторож, охранять наш каждый шаг;

Когда ж он – враг, то зла не сторонится.»

Толпу теней заметил вдруг вдали я,
Которая все ускоряла шаг.

Вперед влекли их помыслы благие —
Любовь, что ясным разумом жива.

«Скорей, скорей! Преодолеем склон,

Не будем тратить времени напрасно,
Любви ленивой, праздной подчинясь…
Но, долг свой исполняя ежечасно

И к высшим благам мысленно стремясь,
Увидим скоро сад цветущий Рая…»

Согбенный, со склоненной головою

И тяжестью придавленный к земле,
За спутником шагал я в мир безвестный.
Но голос зазвучал: «Вот путь. Смелей!»

Позволено лишь ангелам небесным
Тем голосом волшебным говорить,
Ласкающим, неслыханным, чудесным.

Чтоб нам дорогу верную открыть,
Посол Небес простер над нами крылья,
Которые по белизне сравнить

С лебяжьими могу я без усилья.

«Идем: поторопиться нужно нам.
Сосредоточь теперь свое вниманье
На том, что приближаешься к местам,

Где пребывает Высшее Созданье,
Великий Дух, что в небе рой светил
Зажег для всех в порыве созиданья

И на движенье их благословил».

Но вдруг
Я призраков увидел, что лежали
Ничком, и был заметен их испуг.

Они слезами землю орошали,
Не прекращая громко восклицать,
И мне сперва их стоны не давали

Смысл причитаний горестных понять».

Раз на земле был мною позабыт

Закон Небес и высших благ даянье, —
То на нее и устремлен мой взгляд.
Коль в жизни презирали мы познанье

Небесных благодати и наград,
Теперь мы в прах повержены. Придется
Лежать, стеная, много лет подряд,

Покуда к нам Господь не повернется».

«Другой же, пленник, что на море взят,
Родной торгует дочерью, сомненья

Не зная, – как рабынею пират.
Корыстолюбье, всех ты заклеймило,
Везде царишь, куда ни кину взгляд.

Ты, ты мое потомство научило
Своих детей и внуков презирать!..»

Мы обошли с немалым затрудненьем
Толпу теней, которой занята
Была тропа, где плач сливался с пеньем.

И только часть скалы была пуста.
Вот почему тропинкой боковою
Я осторожно брел, сомкнув уста,

Безмолвный и с поникшей головою.

Дрожать мгновенно скалы перестали.
И вновь вперед пошли мы в этот час
Меж призраков, которые лежали

Лицом к земле, чтоб вечно лить из глаз
Потоки слез…

Но пылкая беседа прервалась,
Когда мы на дороге повстречали
Вдруг дерево, что поразило нас.

Его плоды, светясь, благоухали.
Но дерево (я это видел сам)
Мы сравнивать с другими бы не стали.

То древо расширялось к небесам,
Не схожее с привычною сосною,
Которая остроконечна там,

Где ствол ее кончается. Иною
Причиной объяснить мы не могли,
Что ветви древа с некой новизною

Для глаза – так причудливо росли.

Я вслушивался в тихий разговор

Поэтов двух, от них не отставая.
Вождь говорил: «К нам перейти спешит
Любовь святая, словно отсвет Рая,

Из благородных недр чужой души.
Как только Ювенал пропел, ликуя,
Хвалу тебе в Чистилища тиши,

Внезапно я и сам любовь такую,
Которую еще не ощущал,
Обрел к тебе, как будто бы в долгу я

Пред тем, кого доныне не признал».

«Молите о прощенье каждый миг,
Покуда грех ваш тяжкий не истает.
Меня же поведет мой проводник

В края, где Беатриче обитает,
Исток любви, покоя и добра…»

«Не ты ли сам канцоны той творец:
«Для женщины любовь всего дороже…?»

Подумав, отвечал я наконец:
«Любовь – исток всего. А я на фоне
Любви – лишь чувства нежного певец».

И лишь теперь я убедиться смог:
Нас только то и окрыляет слово,
Что сам Амур продиктовал в свой срок!

Мы тихо встали там, где рос прекрасный
Ствол дерева, с которого плода
Не мог вкусить сонм призраков несчастный.

И голос мы услышали тогда
Из-за ветвей древесных: «Проходите!
Идите прочь, вам надо не сюда.

Вы далее то дерево ищите,
С которого вкусила Ева плод».

Передо мною призрак появился.
С ним и кристалл сравниться бы не мог —

Так ярко и лучисто он светился.
«Вам надобно пройти за поворот, —
К нам осиянный призрак обратился. —

Худа свернуть имеет право тот,
Кто хочет здесь найти успокоенье».
Он так сверкал, что я ослеп. С высот

Так солнце нас слепит, стирая зренье.

«Едва зародыш мозгом запасется —
Прадвижитель вдохнет в него огня

Свеченье, что душой у нас зовется:
Мысль, чувство, разум…»

«Когда Лахесис завершит сурово

Свою работу, дух покинет плоть,
Что с вечным бренность совмещать готова.

Здесь совпадают (так хотел Господь)
Божественные и земные доли.
И первые способны побороть

Смерть. Назову их: память, разум, воля.
Пока вторые предаются снам,
Они, из бренной выбравшись юдоли,

Уводят души к дальним берегам», —
Где, покоряясь высшему веленью,
Пристанище находят».