Сборник - Памятники Византийской литературы IX-XV веков
Иоанн Цец
(около 1110 — после 1180 г.)
Творчество поэта, прозаика и филолога Иоанна Цеца весьма характерно для византийской культуры XII в. С ранних лет влюбленный в филологические занятия, Иоанн всю свою жизнь отдавал им немало времени и труда, обогатив память знанием многих языков, чтением огромного количества поэтов и прозаиков. Широкую эрудицию, начитанность и ученость Иоанн Цец стремился во всей полноте показать в сочинениях, которые можно разделить на четыре группы: 1) антикварно–исторические сочинения; 2) схолии к древним авторам; 3) трактаты по метрике, поэзии, грамматике; 4) мифологическая поэма и небольшие стихотворения.
К первой группе сочинений относятся 107 писем и так называемые «Хилиады» («Тысячи»). Письма охватывают период от 1138 г. до 1163; часть их — подлинная переписка автора с современниками, часть — письма фиктивные. И в тех, и в других есть биографические сведения о Цеце и тех лицах, с которыми он переписывался, но все же они тонут в изобилии ученого материала по мифологии, истории, литературе Греции и Рима. Письма трудно понять без обширного стихотворного комментария к ним, воплощенного в огромном труде Иоанна, состоящем из 12 674 политических стихов и озаглавленном «Книга историй». Принятое теперь условное название этого труда «Хилиады» существует со времени первого издания его (1346 г.), в котором для удобства критического аппарата труд был разделен на тринадцать частей, приблизительно по тысяче стихов каждая. В первоначальном виде «Книга историй» состояла из шестисот глав; содержание ее — сведения по мифологии, греческой и римской истории, литературе, искусству. Автор приводит множество цитат из произведений греческих и римских поэтов, философов, историков, ораторов; правда, некоторые цитаты даны по памяти, наугад, имена авторов и названия произведений подчас перепутаны.
Ко второй группе сочинений Иоанна Цеца принадлежат «Аллегории к «Илиаде» и «Одиссее» Гомера», также написанные политическим стихом, прозаический комментарий к «Илиаде» Гомера, стихотворный комментарий к «Введению Порфирия» в «Категории» Аристотеля (около 1700 триметров) и схолии к комедиям Аристофана, к поэме Ликофрона «Александра», «Псовой охоте» Оппиана; схолии к поэме Гесиода «Труды и дни» ценны тем, что содержат большую часть трактата Плутарха о «Трудах и днях» Гесиода. Основной метод Иоанна Цеца в комментариях и схолиях — аллегорическое толкование текста и содержания рассматриваемых им произведений; любопытно, что гомеровский мир богов автор трактует в духе евгемеризма — учения, начало которому положил философ киренской школы конца IV в. до н. э. Евгемер.
Согласно этому учению, мифы о богах — не что иное, как сказания о живших некогда героях, царях, украшенные народной фантазией.
Третья группа сочинений Иоанна — трактаты по метрике, поэзии, грамматике — сохранились плохо.
Сочинения четвертой группы дошли до нас в хорошем состоянии: это поэма, написания гекзаметрами, «События догомеровского, гомеровского и послегомеровского времени» (всего 1676 стихов), драматическое стихотворение, по теме близкое к «Драматию» Аплухира (хор, музы и мудрец прославляют жизнь ученого человека), стихи на смерть императора Мануила (умер в 1180 г.), в которых чувствуется повышенный трагический пафос; и то и другое стихотворения написаны ямбами. Поэма «События догомеровского, гомеровского и послегомеровского времени» интересна новым, свойственным только византийцу взглядом на роль философа и ритора в обществе, своеобразной, чисто христианской интерпретацией и даже в какой–то мере изменением древнегреческого мифа о Парисе. Во многих частях поэмы, например, при рассказе о смерти Ахилла и Поликсены, покончившей с собой на могиле Ахилла, при описании взятия Трои, чувствуется сильное влияние не древних, а более поздних античных авторов — Трифиодора, Квинта Смирнского, Дик- тиса и даже византийца Иоанна Малалы.
СОБЫТИЯ ДОГОМЕРОВСКОГО ВРЕМЕНИ [381]
Муза, о бедствии страшном войны жестокой троянской
Всем расскажи, Каллиопа [382], в тех песнях, что сложены нами,
Все расскажи от первых до самых последних событий.
Прежде всего, как Приам породил троянцам погибель —
Сына злосчастья, Париса, виновника битвы, о коем
Мало поведал Гомер — мудрец, прославленный всеми.
Муза, скажи и о дивно прекрасной гречанке Елене,
Далее, как Александр привез ее в Трою из Спарты.
После о всех кораблях расскажи и о плаваньи греков!
Гнев Пелида воспой и гибель многих ахейцев,
Смерть Сарпедона, Патрокла и Гектора горькую участь.
Спой мне о деве, мужу подобной, — о Пенфесилее.
Спой о сыне Зари, расскажи о войсках эфиопов.
Муза, поведай потом о плачевной судьбе Эакида,
Об Еврипиле скажи, о юном сыне Пелида,
О предсказаньях Гелена, о том, кто убил Александра;
О сокрушителе града — коне деревянном Эпея,
Как превратил он в руины стены высокие Трои.
Все мне поведай, Зевса дитя, благородная муза!
В прежнее время от войн не однажды Троя страдала.
Духом отважный Геракл покорил ее силой своею,
Матери скифов пошли на нее с копьем заостренным,
Дочери бога войны, амазонки, с изогнутым луком.
Только когда перестали в сражениях грозных отряды
Кровь проливать, нападая с оружьем один на другого,
Жители Трои вздохнули от войн ненавистных, жестоких
И занялись обработкой земли, наслаждайся миром.
Это пришлось не по нраву прядущим медные нити:
Мойры опять замышляли троянцам страшные беды.
Дни их спокойно текли и миром они наслаждались,
Но до поры, пока не явился Парис злополучный.
Мойры суровые так повернули свои веретена,
Что задрожала земля, содрогнулись и небо, и море,
Что покорились судьбе и богини, и боги Олимпа:
Зевс и Apec, и Феб–Аполлон, и сияющий Фенонт,
И Афродита, Гермес, Артемида, прекрасная ликом;
Прочих двенадцать богов, и трижды десять и восемь [383].
С той поры начались несчастья и беды троянцев,
Как от Приама–царя зачала младенца Гекуба.
Прежде всего царица встревожилась сном мимолетным:
Снилось же ей, что она родила пылающий факел;
Город сгорел от него и все окрестности Трои.
А прорицатели так толковали это виденье:
«Мальчика носишь ты в чреве, Гекуба, троянцев погибель».
Верно они предрекли: прорицание их оправдалось.
Сын появился на свет у Гекубы, дитя роковое;
Мальчик Парисом был назван, о, лучше б ему не родиться!
Страх Приама объял, лишь узнал о рождении сына.
Царь направил свой шаг к алтарю оракула Солнца:
Был там жрец Аполлон, прорицатель правдивый и мудрый.
В храме священном Солнца, свой свет дарящего смертным,
Так он Приаму сказал, умудренный пророческим даром:
«Царь троянцев, внемли, что Феб, мой владыка, вещает:
Через Париса, тобою недавно рожденного сына,
Город наш Трою Apec, мужей погубитель, разрушит,
Если сын твой, Парис, достигнет тридцатилетья».
Выслушав это, Приам, могучий владыка троянцев,
Сына решил воспитать на далекой окраине царства;
Город Парий он там заложил для сына Париса [384].
В нем и вырос Парис, возмужал, обучился наукам,
Знанье которых прилично сынам царей родовитых [385].
Ритором став, сочинил он немало всяких рассказов:
Будто бы сам он судил Афродиту, Палладу и Геру,
Выше Паллады и Геры богиню страсти поставив.
Я полагаю, что лучше не ритором стать бы Парису,
А мудрецом; он тогда описал бы рожденье вселенной [386].
Прежде всего, как сначала Хаос с Эребом царили,
Как появились Пелей и Фетида — суша и море,
Гера, богиня огня, и богиня эфира — Афина [387].
Вместе с ними была и любовь — Афродита златая.
В мир Эрида–Вражда забросила яблоко распрей.
Все же ее победила богиня любви Афродита.
Эта богиня и ныне вселенной всею владеет.
Так родился рассказ о распре богинь и о свадьбе.
Сын Приама, Парис, сочинил его в Парии–граде.
………………………………………
Двинулись в путь аргивяне, суда свои к Трое направив:
Им прорицание было дано драконом с платана.
Вестницей грозной войны троянцам Ирида явилась,
Несколько раз в небесах блистая дугой многоцветной;
Знаменье это иль бурю, иль близость боев предвещает,
Блеску небесных светил подобно оно и кометам.
Слыша врагов приближенье, троянцы поставили стражей,
Но лишь увидели флот аргивян, плывущий по морю,
Строй боевой сомкнули они близ кургана Мирины,
Ярким сверкая оружьем, спустились на берег песчаный;
Высадке ставя препону, построили войско рядами
И завязали сраженье, напрасно борясь с предсказаньем;
Долго бы длилось оно, если б первым на берег не спрыгнул
Протесилай — был лицом он прекрасен, отважен и мощен,
Ростом высок, белокур и кудряв, с белоснежною кожей;
Храбрый, ловкий и статный, меж всех блистал он красою.
Был моложе его Антилох лишь в стане аргивском.
Он молодую жену Лаодамию дома оставил;
Брачным нарядом своим пришлось ей гордиться недолго,
Был лишь короткий ей срок для радости дан и для счастья.
Весть до нее донеслась, что с ладьи своей на берег спрыгнув,
Пал красавец–супруг от руки враждебной троянца —
То ли Евфорба, Ахата иль Гектора–мужеубийцы.
Свадебным пышным убором она главу увенчала
И с загоревшимся взглядом пронзила оружием печень,
В бездну сошла и свершила с Аидом печальную свадьбу.
Так для красавца–супруга жила, за супруга погибла.
Я восхваляю с любовью ее и пред ней преклоняюсь,
как пред Эвадной, Алкестой и храброй Антиопеей,
пред Теано и Эноной, и пред Лукрецией гордой,
и перед верной женой Абрадата, прекрасной Панфеей,
и перед Порцией смелой, супругою доблестной Брута [388].
Все они верной любовью стяжали великую славу,
Ложе свое от позора храня, не поддавшись влеченьям.
Жены иные теперь — бесстыдные; в похоти жадной
Федрам подобны они, Филономам и злым Сфенебоям [389].
СОБЫТИЯ ГОМЕРОВСКОГО ВРЕМЕНИ
