Сборник - Хроники длинноволосых королей
Молва утверждает, что, когда король Аутари, посетив Сполето, прибыл в Беневенто, захватил эту область и подошел к Регии, наиболее отдаленному городу Италии, находящемуся по соседству с Сицилией, он увидел среди морских волн колонну, добрался до нее вплавь верхом на коне и дотронулся острием своего копья со словами: «До этих пределов будут простираться владения лангобардов». Говорят, что эта колонна сохранилась по сию пору и называется колонной Аутари.
Павел Дьякон. «История лангобардов». III, 28–32Аго, король лангобардов, взял в жены Теодолинду, сестру Гримоальда и Гундоальда из рода франков. [Ранее] она ведала двором Хильдеберта, но он отставил ее по совету Брунгильды, и тогда Гундоальд вместе со всем своим имуществом, а также сестрой Теодолиндой перебрался в Италию и отдал Теодолинду королю Аго в жены. Гундоальд взял себе супругу из лангобардской знати, и от этого брака родились два сына — Гундеберт и Ариберт. У короля Аго, сына короля Аутари, родились от брака с Теодолиндой сын по имени Адолоальд и дочь по имени Гундоберга. Поскольку лангобарды весьма почитали Гундоальда, король Аго и Теодолинда преисполнились к нему ревности и устроили так, что он, присев пустить ветры в отхожем месте, был ранен насмерть стрелою.
«Хроника Фредегара». IV, 34В эти дни наимудрейший и наиблаженнейший Григорий, Папа города Рима, после того как написал многое для пользы Церкви, составил четыре книги о житиях святых и назвал этот кодекс диалогами, то есть разговорами между двумя людьми, ибо записал их в виде бесед с дьяконом своим Петром. Эти книги он послал королеве Теодолинде, которая, как он знал, особенно предана вере Христовой и весьма ревностна к добрым делам. Эта королева совершила во благо Божьей Церкви много полезного. Лангобарды, пребывавшие до тех пор в плену язычества, захватили почти все церковное имущество. Но тронутый ее мольбами король принял католическую веру, а также даровал [Церкви] многие владения и епископам, испытавшим притеснения и унижения, возвратил почет, подобающий их сану. Королева Теодолинда посвятила святому Иоанну Крестителю базилику, которую она построила в городе Монце, расположенном в двенадцати милях от Милана, а также украсила ее богатым золотым и серебряным убранством и одарила владениями. На этом месте Теодорих, король готов, некогда построил дворец, ибо летней порою сия местность, расположенная у подножия Альп, отличается умеренным климатом. И вот вышеупомянутая королева возвела здесь дворец, [стены] которого были украшены картинами, запечатлевшими некоторые из деяний лангобардов. Эти росписи отображали, как лангобарды тех времен стригли волосы, какой была их одежда и каким внешний вид. Ибо они обнажали шею, сбривая волосы на затылке, а спереди отпускали волосы по уста, разделив пробором на лбу. Одежда же их была просторной, чаще целиком льняной — совсем как у англосаксов — и подбиралась широкими разноцветными плетеными поясами. Их обувь была полностью открыта по большой палец и держалась [на ноге] с помощью ремней, завязанных крест-накрест. Впоследствии они стали использовать осы,[104] на которые, передвигаясь верхом, надевали шерстяные поножи. Но это они позаимствовали из римского обихода.
Павел Дьякон. «История лангобардов». IV, 5–6; 21–22В это время Роман, патриций и экзарх Равенны, направился в Рим. Возвратившись в Равенну, он отвоевал захваченные лангобардами города, и вот их названия: Сутриум, Бомарцо, Тода, Амелия, Перуджа, Лукеоли и некоторые другие. Когда о случившемся стало известно королю Агилульфу, он тут же выступил из Тичино и с большим войском направился к Перудже, где в течение нескольких дней осаждал Мауризиона, герцога лангобардов, перешедшего на сторону римлян, и, без труда схватив его, лишил жизни. Прибытие короля настолько испугало блаженного Папу Григория, как сам тот упоминает о том в своих гомилиях, что он прекратил трудиться над [комментариями] к описанию храма, составленному Иезекиилем. Король же Агилульф, завершив дела, возвратился в Тичино. Но вскоре, следуя совету королевы Теодолинды, своей супруги, ибо об этом ее постоянно просил в посланиях блаженный Папа Григорий, [король] заключил с этим святейшим человеком, а также с римлянами твердый мир.
Павел Дьякон. «История лангобардов». IV, 8Стоит поведать историю о герцоге Ариульфе, который, вступив в битву с римлянами и одержав победу, стал спрашивать у своих людей, кто из сражавшихся более всех отличился храбростью. Его люди ответили ему, что они не видели, чтобы кто-либо сражался храбрее герцога, и тогда он сказал: «По правде, я видел другого человека, во многом, если не сказать во всем, лучше меня, того, кто всякий раз, как противник хотел поразить меня сбоку, прикрывал меня своим щитом». Оказавшись возле Сполето, где находится базилика Блаженного мученика епископа Сабина, в которой покоится его тело, герцог спросил, кому принадлежит этот высокий дом. Ответили ему люди верующие, что там покоится мученик Сабин, которого христиане имеют обычай призывать себе на помощь каждый раз, когда отправляются на войну. Ариульф же, будучи язычником, ответил так: «Разве может быть, чтоб какой-то мертвый человек пришел на помощь живым?» Сказав это, он спешился и вошел в базилику, чтобы осмотреть ее. Там молились люди, он же стал любоваться росписями на стенах. И вот, увидев изображенную фигуру блаженного мученика Сабина, Ариульф тут же с клятвой заявил, что она во всем — и обликом, и телосложением — напоминает ему человека, который защищал его в сражении. Тогда стало понятно, что блаженный мученик Сабин пришел к нему на помощь во время битвы. И вот после смерти Ариульфа двое сыновей Фароальда, старшего герцога, стали спорить из-за герцогства, и один из них, по имени Тенделаний, одержал победу и получил престол.
Павел Дьякон. «История лангобардов». IV, 16Я поведаю о том, как племя лангобардов некогда было освобождено от дани в двенадцать тысяч солидов, которую [они выплачивали] франкам. Не умолчу и о том, как два города — Аоста и Суза с прилегающей к ним округой — оказались под властью франков. После того как умер Клеф, правитель лангобардов, двенадцать герцогов в течение двенадцати лет правили без короля. В это самое время, как о том можно прочесть выше, они вторглись на территорию королевства франков и, потерпев поражение, передали города Аосту и Сузу вместе с прилегающей округой и жителями во владение Гунтрамну. После этого они направили послов к императору Маврикию, и все двенадцать герцогов единодушно обратились к императору с просьбой о мире и покровительстве. Тогда же эти двенадцать [герцогов] отправили и другое посольство — к Гунтрамну и Хильдеберту, с тем чтобы получить покровительство и защиту франков, пообещав выплачивать этим двум королям ежегодную дань в размере двенадцати тысяч солидов и так называемую Аметигийскую равнину (равнину Ланцо) передать Гунтрамну; и какое из посольств будет более успешным, то покровительство они и решили принять. После этого согласно общему решению они избрали покровительство франков. А спустя немного времени с согласия Гунтрамна и Хильдеберта лангобарды избрали своим королем герцога Аутари. Другой Аутари — тоже герцог — вместе со всем своим герцогством перешел под власть империи. А король Аутари выплачивал каждый год дань, которую лангобарды обещали франкам. После смерти короля Аго его сын был поставлен на царство и нес то же бремя. Через год трое знатных лангобардов, Агиульф, Помпеи и Гауто, были посланы королем Аго к Хлотарю с просьбой отменить [дань] в двенадцать тысяч солидов, которая каждый год поступала во франкскую казну. И в соответствии со своим замыслом они доставили тайно три тысячи солидов, из которых тысячу взял Варнахарий, тысячу — Гунделанд и тысячу — Хуц, кроме того, они вручили тридцать шесть тысяч солидов королю Хлотарю. И вот по совету вышеупомянутых людей, которые были подкуплены, Хлотарь освободил лангобардов от дани и заключил с ними вечную дружбу, подтвердив ее клятвой и договором.
«Хроника Фредегара». IV, 45Прошло шесть лет, и случилось так, что Адолоальд, король лангобардов, сын короля Аго, унаследовавший владения своего отца, милостиво принял хитрого посла императора Маврикия по имени Евсевий. Умащенный в ванне каким-то благовонием, каким именно — не знаю, он поддался внушениям Евсевия и после этого притирания уже не мог действовать иначе, кроме как по повелению Евсевия. А оный внушил ему приказать перебить всех повелителей и всю знать королевства лангобардов, а уничтожив их, вместе со всем племенем перейти под власть империи. И вот, когда он казнил двенадцать ни в чем не повинных людей, оставшиеся, осознав опасность, угрожавшую их жизни, устроили заговор, так что все властители и вся знать племени лангобардов единодушно избрали на царство Хароальда, герцога Туринского, женатого на сестре короля Адолоальда Гундоберге. Адолоальд был отравлен и умер. Хароальд тут же захватил власть, но в это самое время Тассо, один из лангобардских герцогов, преисполнившись гордыни, восстал против короля Хароальда.
