Гарси Монтальво - Очень храбрый и непобедимый рыцарь Амадис Гальский
— Передай моему другу Грасандору, что я должен сейчас уплыть с этой женщиной. Я прошу у него прощения, но дело настолько серьезно, что мне нужно очень спешить и у меня нет времени, чтобы увидеть его и самому рассказать обо всем. Пусть он похоронит этого рыцаря и уговорит Ориану, мою госпожу, простить меня за то, что я без ее приказания отправился в это путешествие. Она должна понять, что я не мог поступить иначе: ведь если бы я не пришел на помощь обиженным, мне потом всю жизнь было бы очень стыдно.
Сказав так, Амадис оттолкнулся от берега, и лодка отправилась в путь. Они плыли весь день и всю ночь, и у них было достаточно времени для того, чтобы Дариолета смогла рассказать о том, что с ней случилось.
Вместе с мужем, дочерью и сыном она плыла на большом корабле по морю. Неожиданно разразилась ужасная буря, и моряки сбились с пути. Их носило по морю почти два месяца, и вот однажды они увидели вдали какой-то остров и решили пристать к нему. Однако едва корабль вошел в гавань, как его со всех сторон окружили местные жители в лодках, так что путешественники очутились в плену. Оказалось, что они попали на остров Алой Башни, которым правил великан по имени Балан, самый храбрый и самый могучий, равного которому не было ни на одном другом острове в море, но при этом в отличие от других великанов прославившийся своей замечательной честностью и тем, что никогда не нарушал своего слова.
Людей с корабля отвели к великану, и он спросил, нет ли среди них рыцарей. Муж Дариолеты отвечал утвердительно и указал на себя и своего сына.
— Тогда, — сказал великан, — вам следует узнать обычай этого острова.
— А что это за обычай? — поинтересовались они.
— Все чужеземные рыцари, которые сюда попадают, должны вступить в поединок со мной, — объяснил Балан. — Если кому-нибудь из них удастся продержаться и не быть побежденным в течение часа, то и он, и те, кто с ним приплыл, будут свободны. Если же нет, то все становятся моими пленниками. Если вы, как достойные люди, попробуете свои силы, то у вас еще останется некоторая надежда на вашу стойкость. Но если так случится, что ваша трусость окажется настолько большой, вы не осмелитесь принять бой, то вас всех заключат в ужасную темницу, где вы будете терпеть страшнейшие мучения в награду за то, что свою жизнь цените дороже, чем честь и все, что клялись исполнять, принимая звание рыцаря.
— Мы хотим вступить в бой, — сказал муж Дариолеты, — потому что напрасно носили бы оружие, если бы дрогнули перед опасностью. Но есть ли какая-нибудь порука, что в случае нашей победы нас не обманут?
— Нет ничего, кроме моего слова, — отвечал великан. — Ведь всем известно, что я никогда его не нарушаю.
Первым вышел молодой рыцарь. Встретившись с ним, великан нанес такой страшный удар, что рыцарь и его конь обрушились на землю и так жестоко разбились, что тут же расстались с жизнью. Следом выступил муж Дариолеты и сразу же ударил противника в щит, но это было все равно, как если бы он попытался сразить башню. Великан приблизился к нему и, схватив за руку, выбросил его прочь из седла, словно слабого ребенка, хотя рыцарь был очень высокого роста и обладал недюжинной силой. После этого всех, кто был на корабле, великан велел отвести в стоявшую на горе крепость и заключить там в темницу.
Однако Балан, узнав, что Дариолета знакома с Амадисом Гальским и его братьями, позволил ей поехать за кем-нибудь из них, чтобы один из прославленных во всем мире рыцарей мог заступиться за пленников, сразившись с великаном. Взяв своего мертвого сына, женщина отправилась в путь.
— Я непременно постараюсь отомстить за вас или погибну, — обещал Амадис, выслушав рассказ Дариолеты.
Итак, разговаривая о том, о чем вы слышали, и о многих других вещах, они плыли весь гот день и ночь и еще день и наконец увидели вдали остров Алой Башни. Это очень их обрадовало, и скоро они подплыли совсем близко к берегу. Амадис смотрел на открывшуюся его взору землю, и она показалась ему прекрасной. Вдали можно было различить горы, покрытые пышной растительностью, и на одной из них укрепленный замок с красивыми и мощными башнями, среди которых выделялась та, что называлась Алой. Она была самой большой, и сделали ее из самого лучшего красного камня, какой только можно было найти во всем мире.
Великану доложили об их прибытии. Однако своего имени Амадис не назвал и просил, чтобы и другие не говорили, кто он. Балан дал слово, что ни с кем, кроме него, каким бы ни был исход поединка, приезжему не придется сражаться, и тогда Амадис и Дариолета поднялись к замку. Великан встретил их без оружия на большой площади перед воротами и, внимательно посмотрев на рыцаря, сказал:
— Видно, ты по незнанию явился сюда, не представляя себе, какой огромной опасности подвергнешь свою жизнь. Хоть это и не в моем обычае, я готов за твою безрассудную храбрость отпустить тебя с миром и не предавать смерти.
— Не думай, Балан, что я по незнанию вызываю тебя на бой, — возразил Амадис. — Мне хорошо известно, что ты один из великанов, прославленных во всем мире, Я тебя искренне уважаю за многие хорошие качества. Но ты очень виноват перед этой женщиной, и я пришел, чтобы заступиться за нее.
— Хорошо, — сказал великан. — Сейчас уже миновал полдень. Я пришлю тебе поесть, двух очень хороших коней и два копья, чтобы ты сам выбрал, какое захочешь. Подготовь все, что необходимо для битвы, которая начнется через три часа. Чтобы доставить тебе удовольствие, если ты хочешь получить другие доспехи и оружие, я дам тебе самые лучшие.
— Ты поступаешь как достойный рыцарь, — отвечал Амадис. — Коня и копье я возьму, другого же оружия и доспехов, кроме тех, что у меня уже есть, мне не нужно.
И вот пришел назначенный великаном час. Амадису привели двух коней, огромных и очень красивых, в чрезвычайно богатой сбруе, и он выбрал себе того, который ему больше понравился. Осмотрев его снаряжение, он сел в седло, надел шлем, повесил на шею щит и выехал на площадь, приказав человеку, который привел ему коней, увести второго и передать великану, что он его уже ждет. Все жители острова, которые только могли туда прийти, окружили площадь, чтобы посмотреть на битву; стены и бастионы крепости были заполнены стоявшими на них женщинами и девушками. И тут, когда все было так, как вы слышали, на вершине высокой Алой Башни одновременно зазвучали три трубы, и полилась очень приятная мелодия. Это был сигнал, что великан выходит на бой. Так здесь было принято возвещать о начале каждой битвы.
Как только трубы умолкли, ворота замка распахнулись, и великан с копьем в руке выехал на втором коне, которого присылал Амадису. На нем были блестящие, словно зеркало, доспехи из железных листов, закрывавших почти все его тело. Такими же блестящими были у него шлем и щит. Увидев Амадиса, он спросил:
— Рыцарь, сейчас, когда ты видишь меня в полном вооружении, понимаешь ли, на что осмелился?
— Я и сейчас хочу, — отвечал тот, — чтобы ты заплатил несчастной женщине за то зло, какое ей причинил. Если нет — защищайся!
Тогда великан направил на него коня и помчался во весь опор. Он был таким громадным, что нельзя было бы найти на свете столь храброго рыцаря, который не почувствовал бы при встрече с ним величайшего страха. Охваченный жаждой поскорее вступить в бой, он мчался вперед, опустив копье, стараясь не промахнуться. Удар пришелся прямо в лоб коня Амадиса. Копье вонзилось в конскую голову, так что она разлетелась на куски. Однако Амадис, не растерявшись при виде столь могучего и мужественного противника и зная, как поступать в подобных случаях, успел нанести такой сокрушительный удар по большому и прочному щиту великана, что Балан был выбит из седла и обрушился на твердую, усыпанную камнями землю, сильно разбившись. Амадис поспешил поскорее выбраться из-под убитого коня, хотя это было нелегко, потому что его нога оказалась прижатой к земле. Великан уже успел встать и, несмотря на то, что был немного оглушен, тут же схватился за меч из очень прочного железа. Он полагал, что во всем мире вряд ли найдется столь могучий рыцарь, который, получив таким мечом хотя бы два удара, осмелился бы надеяться не погибнуть или не быть поверженным. Амадис тоже взял в руку свой прославленный меч и, прикрываясь щитом, быстро пошел к нему.
Балан бросился навстречу противнику. Перед этим при ударе, который Амадис нанес копьем по его щиту, он был контужен в грудь правее сердца, и у него были повреждены кости. Однако, охваченный яростью, он совершенно забыл об этом и, высоко подняв руку, собирался нанести противнику сокрушительный удар сверху, но тут почувствовал настолько сильную боль, что у него захватило дыхание. Амадис, увидев его перед собой, подумал, что гибель уже близка, и, чтобы защититься, поднял щит как можно выше. Обрушившийся на него удар оказался таким сильным, что щит очень легко был разрублен сверху на одну греть. Пройдись меч чуть дальше, он достиг бы руки, которая вместе со щитом упала бы на землю. Однако Амадис был очень искусен в подобных делах. Он знал, как ему поступить, и, делая то, что нужно было сделать, умел находить выход из столь опасных положений. Не дожидаясь, пока великан снова занесет свой меч, он ударил его по руке выше локтя, и, хотя рукав кольчуги был сделан из толстых и очень прочных железных колец, они не смогли стать надежной защитой. Славный меч разрубил их. Ощутив страшную боль, великан слегка отпрянул назад, но Амадис подскочил к нему и изо всех сил нанес еще один удар — сверху по шлему, так, что вокруг посыпались искры и казалось, будто вспыхнуло громадное пламя. Шлем повернулся на голове, и лицо Балана осталось открытым.
